Один эпизод из американских выборов, или как тесты Гэллапа стали популярными

Выборы 1936 года в США были напряжёнными. В стране уже 8 лет продолжалась Великая депрессия, и уже 4 года у власти был демократ Франклин Рузвельт, который проводил радикальную политику Нового курса. Новый курс уже начинал давать свои плоды — по крайней мере, удалось чем-то занять безработных, для которых были организованы общественные работы, экономика стала потихоньку подниматься (правда, в 1938-м грянет «вторая волна» Депрессии, но об этом пока никто не знал) — но всё это стоило невероятных денег для бюджета. Поэтому кандидат от оппозиционных республиканцев вполне мог надеяться победить Рузвельта, подняв вопрос о целесообразности такой расточительной политики.

И вроде бы даже кандидат был подходящий — Альфред Лэндон, губернатор Канзаса — аграрного штата, сильно пострадавшего от засухи и «пыльных бурь» 1930-х. Лэндон сделал для своего штата то же, что Рузвельт пытался делать для всех США — боролся с депрессией, и небезуспешно. Лэндон не отрицал Новый курс — просто предлагал сделать его менее затратным для государства и менее «социалистическим» (хотя сам Рузвельт называл себя либералом, и никогда — социалистом, республиканцы считали его «красным»). Такая позиция ставила на сторону Лэндона крупный бизнес и тех американцев, для которых свобода предпринимательства была одной из основ национального бытия. С другой стороны, у Рузвельта были конкуренты в лице ультрапопулистской Союзной партии Уильяма Лемке, коммунистов, фашистов (да, на выборы 1936 года шла Христианская партия, откровенно призывавшая копировать методы Гитлера) и других леваков, которые по идее могли отщипнуть от его электората. Все аналитики предсказывали серьёзнейшую схватку с равными шансами.

Среди прочих выделялся прогноз журнала The Literary Digest. Основанный в 1890 году, этот журнал представлял собой икону американской политической аналитики того времени — когда телевизоров ещё не было, а солидные мысли солидные люди излагали в солидных толстых периодических изданиях. The Literary Digest и был таковым — толстым журналом, объединившим крупнейшие нью-йоркские политические журналы конца XIX века. Фишкой издания были прогнозы исхода президентских выборов, которые The Literary Digest публиковал с 1916 года — и всегда был прав, уже 5 раз назвав верного кандидата. Методика социологии была проста, но при этом впечатляла. Тираж журнала составлял более одного миллиона экземпляров, кроме того, он рассылал десятки миллионов анкет, в которых просил ответить — за кого получатель намерен голосовать. В итоге накапливалось несколько миллионов ответов, которые аналитики журнала сопоставляли и делали выводы. Вообще, на тот момент так делали большинство аналитиков — только что опросы журнала поражали размерами своей выборки (если вкратце, то эта система была похожа на те голосования, которые устраивает Шрайк — только если представить, что у Шрайка бы голосовал ВЕСЬ украинский сегмент ФБ, ну или все, кто интересуется политикой). К выборам-1936 года The Literary Digest разослал более 10 млн анкет, на 2,4 млн из которых он получил ответ. Результат был следующий — Лэндон на выборах победит в большинстве штатов Севера и Запада, причём наберёт около 57% голосов избирателей и 370 голосов выборщиков, что более чем достаточно для победы на выборах. Выводы журнала вроде бы подтверждали выборы губернатора штата Мэн — есть в США такое политическое поверье, что в Мэне обычно к власти приходит та партия, которой предстоит доминировать и в стране в целом – а на выборах-1936 губернатором Мэна стал республиканец Барро.

Противоположных взглядов придерживался социолог Уильям Гэллап. Он предположил, что для верного предсказания не важен размер выборки. Важно составить репрезентативную модель — то есть такую, которая хорошо отражает моделируемый объект. То есть опросить можно, скажем, 1000 человек, главное, чтобы в этой тысяче соотношение мужчин и женщин, провинциалов и столичных жителей, горожан и фермеров, рабочих и капиталистов, и так далее, было бы, как в реальном обществе. Гэллапу удалось составить такую модель американского общества – и эта модель показала победу Рузвельта.

Надо ли говорить, что прав оказался в итоге Гэллап? Выборы-1936 вошли в историю, как самые разгромные для оппозиции в американской истории с 1820 года (для справки — в 1820 году в США была, фактически, однопартийная система). Рузвельт набрал 60% голосов, что для США, где обычно идёт схватка за проценты, вообще нереально много. Лэндон с 36,5% смог взять только пресловутый Мэн и соседний штат Вермонт, такой же фанатично-республиканский. The Literary Digest после этого провала сразу сник, а в 1938-м вообще прекратил существование, слившись с другим журналом. Провал его прогноза объяснялся просто. Выборы сделал обыватель — рабочий, фермер, получавший дотации, безработный, которого Рузвельт привлёк к общественным работам (а Лэндон, к слову, почти забил на агитацию за пределами городов Новой Англии) – в общем, низы США, а не те образованные люди, которые обычно интересовались политикой и слали анкеты в The Literary Digest. С тех пор все предвыборные прогнозы постепенно взяли на вооружение методику Гэллапа.

Ещё раз о том, как она работает. Берётся небольшая выборка (группа) людей — обычно 1000, но может и отличаться, размер обычно указывается. Выборка строится по принципу репрезентативности — то есть в ней должны быть отражены все основные социальные группы. То есть в случае с социологией на выборах президента Украины в выборке из 1000 человек должно быть 778 украинцев, 173 русских, 4 крымских татарина, 1 цыган, 156 пенсионеров, 219 женщин, 75 киевлян, 10 жителей Николаева, ну и так далее — согласно официальной демографии страны. Предполагается, что все эти множества дают идеальную картину страны в целом — так как на голосование (как и на любое действие вообще) того или иного индивида влияет его социальное положение, а значит, выяснив социальные предпочтения групп и сопоставив с их численностью, мы можем оценить, что будет по итогу.

И пока что основанная на методиках Гэллапа социология вроде как успешно работает, хотя чем дальше, тем больше социологи задумываются о том, насколько она эффективна. Прежде всего, всё меньше народа отвечает на вопросы социологов, поэтому в выборку попадают не совсем «случайные» люди. Непонятно, отличаются ли ответы тех, кто отказался пройти опрос, и тех, кто на него согласился. Ну и явка — на самом деле вопрос, пойдёт ли тот или иной человек на выборы, хоть и ставится, но ответ на него наименее точен. Тут обстоятельства менее всего связаны с социальным статусом, и далеко не факт, что по стране на выборы пойдёт такой же процент населения, как и в выборке. Вообще на данный момент соцопросы всё чаще относят не к средству отражения реальности, а к средству влияния на неё — предсказания позволяют как бы заранее сказать, кто имеет шансы на победу, что заставляет голосовать за них, «чтобы голос не пропал». При таком раскладе получается, что за политических тяжеловесов голосов отдадут больше, а за новичков, которые «всё равно не победят» — меньше, что даёт эффект «самосбывающегося пророчества» — голосов будет больше у тех, на кого указал прогноз. Однако, что ни говори, на данный момент социология по типу Гэллапа — самый точный способ что-то спрогнозировать. Поэтому верить этим опросам плюс-минус можно. Вроде бы.