Садовое товарищество Фиджи

Голосом Трегубова: Гастарбайтеры, как ни крути – важные игроки. Вернутся, не вернутся, если вернутся, то с чем?

Предположу, что, кроме денег, эти парни привезут кое-что в своих головах – другое, новое понимание мироустройства. Не знаю более простого и дешёвого способа изменить сознание работяги, чем заманить его в мир чистогана. И кто я такой, чтобы объяснять, насколько это важно.

– Ты Южный Крест видел?

– Он меня видел.

А розповім вам, куме, про заробітчан і долю їхню важку. Про чужину і діток-безбатченків. Про тугу гастарбайтерську. Про зневіру.

Уривки листів, знесилений шепіт у слухавку і сумнівні поради. Скорботні тексти, скомпільовані з поганими фото.

Подлая мыслишка, что вот, закис, появилась у меня за пару месяцев до отъезда.

Сказал начальнику – он услышал; объяснил Лорке – она поняла.

Уже через два года Пете нужно будет поступать, а там Миша на подходе и шутки в сторону – деньги на стол. А звідкіля? Не то, чтобы нам не хватает, но откладывать получается очень скромно. А я, к приближающимся пятидесяти, лучше, энергичнее и выносливее становлюсь.

Выбираю, значит, кому #унитазымыть. Приятные хлопоты. Географически – Турция, благословенная земля, Сербия, Черногория, да. Из Балтии интересные предложения стали прилетать, но внимательней всего присматривался к Польше (там целый комплекс причин).

Был вопрос нерешённый – детям нужна нежная папина рука. Специфическая штука, что-то вроде оружия сдерживания. Вот все живут спокойно, делают иногда мелкие гадости, но чу! – если что всерьёз, с дивана поднимется вот это и всё порегулирует. Оно должно лежать отам на диване.

У мамы другие задачи. Она может отлично справляться со своей работой, но именно со своей.

Пете уже 14, такой себе непростой возраст. А Мишуко и в свои десять способен выкинуть чего-нибудь втихую. Именно так, что всплывает потом через месяц на родительском собрании. И проиграть детей можно быстро и незаметно. Денег и приключений не захочется. А потом: «Ми важко працювали, щоб у наших діток усе було, а вони шкідливих звичок понабирались»... Слышали, не надо.

Ну вот, одной рукой я боюсь семью оставлять, а другой чешу репу, потому что см. выше.

Тут прилетает чудесатое предложение от моего нынешнего босса. И я пуляю своё замшелое, валявшееся в архиве, резюме.

А он – с чего бы? – говорит: «Фас!».

Ще раз, про мету від'їзду – не шпалери свіжі поклеїти, не машину нову придбати, ні. Діти повинні отримати належну освіту. Крапка.

Дядька донецкий, крупный заводчик; торговал итальянскими кухнями, потом свои изготавливал. Преуспел. Купил лет десять назад на Фиджи отель. Когда началась война, проклял ублюдков, бросил всё и уехал. Очнулся, увидел горячий спрос на мебель для отелей, из местных, интересных пород. Обустроился, набрал работяг. Нужна помощь в организации процесса.

Я что? Смотрю, как и ты сейчас, на карту. Изумляюсь.

В десять дней заношу хвосты, нахожу себе замену и – Киев, Стамбул, Сеул, Нади. В Стамбуле, в аэропорту, парень на ресепшн читает на билете «Fiji» и делает проникновенное лицо: «Еnjo-o-oy».

Ага, в предвкушении.

Широкими мазками

С дедов-прадедов, с великобританских колонизаторов, повелось нормальному фиджийцу тяготиться работой. Пальмы, пляжи и ясно солнышко к тяжёлому физическому труду не располагают. Сахарный тростник надо? Бананы-ананасы? Та пусть «сынеёвеличества» выращивает.

Не сдавались, значит, люди-дикари, не желали вдохновенного и плодотворного труда. Тогда, в погоне за прибылью, империалисты назаманивали длинным рублём индийцев, хлопцев шустрых и работящих.

Дело двинулось.

Индийцы на Фиджи прижились и размножились. Позанимали лучшие места в торговле, на госслужбе и в пищевой цепочке.

В 1970 году энглизиры ушли, потому что ну вас с этой миссией.

Освобождённые от гнета аборигены покинули ненавистное Содружество, прокачали самосознание и указали приезжим на недопустимость. Убрали с руководящих должностей джавахарлалов. Ну как убрали – назначили их заместителями руководителей. Работать же кому-то надо.

В этот момент Родина-Индия, конечно, должна была озаботиться, воспылать и решительно пресечь кадровый геноцид. В рамках восстановления исторической справедливости, в защиту хинди и во славу Бодхидхармы. Неудавшееся государство, где 40% населения – индийцы, а остальных ещё полторы тысячи лет назад там не было, точно-точно является юго-восточным рубежом Индии. Как насчёт пары дивизий сикхов с материка?

Но упустили шанс, раскисляи.

Ну нет – так нет. Фиджийцы откопали стюардессу вернулись в Содружество; не очень быстро, но нашли баланс в национальном вопросе, посадили пару-тройку коррупционеров и более-менее зажили…

Наши с тобой родители, получив квартиру, купив шкаф, холодильник, телевизор и ковёр, они что? Они брали четыре сотки. Убивались там со своей картошкой, строили «домик» под видом отдохнуть от городской суеты, угандошивали на своём клаптике тысячи человеко-часов, годы жизни.

Четыре сотки, огороженные ублюдочным забором – сублимация здоровых, фундаментальных инстинктов.

Не то у этих. На далёких островах высаживались приплюхнутые романтики, арендовали кусок берега у вождя и строили халабуды.

Не спрашивай, как они заманивали первых guests, как натаскивали персонал из счастливых бездельников, органически не способных к службе, как выкручивались с меню. Ещё в начале 2000-х у дикарей просто говядину купить можно было разве что в Суве, столице. Энтузиасты создавали предложение, чувствуя (или нет) формирующийся спрос.

В какой момент авиаперевозки стали по-настоящему дешёвыми? Этот день на Фиджи отмечают как национальный праздник. Лоукостдэй*.

Понимаешь, одно дело – ты зажопинское постколониальное образование на другой стороне глобуса. Меняешь коричневый сахар и кокнатс, пеньку, мёд и беличьи шкурки на бусы. А другая совсем история, когда на твой белый песочек, к твоему синему морю, под твои пальмы слетаются деньги. Отряды изумлённых отпускников вполне среднего достатка разогрели туристический бизнес.

Не то чтобы до появления дешёвых перелётов отсутствовали отели. Но это был солидол, пафосные мавзолеи для больших белых мбвана. Формат – десяток бунгало и ресторан на каком-нибудь из несчитанных островов заработал стране больше, чем золотые рудники.

А потом появился интернет, увидеть и забронировать номер стало минутным делом – и рынок взорвался.

За дачные кооперативы на Таити, Бали, Гавайях и Мальдивах долларом проголосовали прижимистые отпускники. Силы, соответствующие трудовым свершениям наших родителей на всратых фазендах (сейчас сблевал) в правильном приложении, превратили людоедские кучугуры в райские кусты.

На фоне относительного благополучия более лучше сгладились шероховатости между индусами и фиджийцами. Они, конечно, подъ@бывают друг друга: «Да твой дедушка листом мудя прикрывал, а твою корову муслимы в Байрам съели, а в твоей Каннибаловке могилы в огородах…», – но всё это вполне беззлобно. Сосуществуют, наживают добра. Многочисленные праздники проводят вместе. А что? – multicultural.

Быт

По-простому – shorts and t-shirts. Стоило ехать на другой край Земли, чтобы, нафиг, быт обустраивать. Это приключение такое, понимаешь? Как в плавни рвануть.

Снимаю комнату у пожилых индийцев. Про дядьку может немножко позже разверну, а мамми Прем – хорошая, простая женщина. Вот она.

Разговариваем за жизнь: они с супругом пролетарских кровей, детей шестеро, жили бедно. Сейчас дети разъехались – Гоа, Австралия, Новая Зеландия, двое здесь, недалеко. Помогают, это обязательно. Всем спасибо, жить стало веселее. Скучает, кажется, без суматохи, потому и согласилась мне комнату сдать. Угощает, даёт советы, ненавязчиво поддерживает общение.

Но не Джонни, муж её. Блаженный в простоте. Спать повадился, прям у меня на пороге, и в самое неожиданное время. Отключил третьего дня горячую воду. Пришлось выступить строгим голосом. Подозревает во мне тайного миллионера. Принёс недавно счета за воду и электричество – вдруг я забыл-попутал и оплачу их сверх рентмани: «А что, – говорит, – жалко что ли? Я бы пивка купил». Религиозен, вселенской драмой считает существование мусульман. Сеятель, жнец, козовод.

Да, а сегодня арестованы мои яйца.

Купил, значит, яичек; пока нёс, трое разбил. Прихожу голодный и злой. Try to cooking. А той добрый человек, что я у него угол снимаю, говорит:

– Помнишь, я тебе рассказывал о наших священных традициях, каковые воспрещают до конца той недели мясо есть в моём доме.

– Ну.

– Так и яйца Будда Гаутама не одобряет.

– ?

– Вот я их прячу, а назад получишь тогда-то.

Ну что, кушал, помолясь, ихнее, постное.

Потом уже варианты появились – чуть дороже платить и отдельную квартиру снять, но мне вечером только прикорнуть в углу; и с живыми людьми опять же, за жизнь потрындеть... Не захотел пока уезжать. Ом-м-м мани падмихум.

Півроку пробув з ними, а потім окрему хатинку зорендував. Дякую добрим людям, що дали притулок, було цікаво. Прем назбирала мені із собою краму, бо як же ж я там, на новому місті, без подушок, каструльок і виделок.

На работу меня сосед подбрасывает, а вечером чаще всего run on a last bus. Минут сорок отнимает дорога, но не жалко – головой покрутить, подумать; на попе, в автобусе, просто посидеть и то за счастье – оно ж в цеху присесть некогда. Последний автобус, это уже глупая тропическая ночь, на остановке народу немного, и я поначалу волновался – не обидят ли, не пристанут к одинокому туристу? Пристанут, как Бог свят. Индусы и фиджийцы – so communicable, выспросят биографию и тут же расскажут за своё. А разок весёлая компания подростков после тренировки (они регби любят страсть) обступила меня. Нет, чтобы закурить потребовать – порасспрашивали почтительно: «Ц-ц-ц... Вот это тебя занесло! Привет семье!». И по всему. Солнечный народ.

«Страховиська»

Так же мощно, как намочить в Тихом океане труселя, как мотнуться самолётиком на далёкий остров – снять размеры дверей-окон в романтическом отеле, так же эпохально и сказочно – to take a bus to Вотуалеву.

На последних, самых небойких маршрутах остались эти линкоры. Шумные, вонючие. Вроде здоровенные, но так понаставлено сидений, что тесно. В борту багажное отделение – не тащи свои торбы наверх, сложи здесь. Никто не позарится на добро, потому что ты это о чём?

Публику представил?

В абсолютно любую маршрутку загляни.

Вот. Не то. У этих нулевая, нет, отрицательная угрюмость.

Школьники, пацаны в белых юбках. Работяги, не без того – в меру. Красивые, модно одетые девушки и тётки. Некрасивые тётки, разъевшиеся, нарожавшие, распустившиеся, но улыбаются задорно – всяко оскалишься в ответ. Japanese guys, подстриженные как Цой. Пастор. Пованивающие спортсмены.

Я? Среди пятидесяти оттенков чёрного.

Дева протискивается и жмёт тугим бедром. Надо жениться.

Регги из криво прикрученных динамиков.

Ковыляем домой. С двух сторон протянуты верёвочки – дёрнул, звонок, остановка. Скоро домой, всем счастья. Все любят buses.

А когда на маршруте появляются кондиционированные, расфуфыренные светодиодами Toyota, знаешь, как эти уходят помирать? Их взрывают.

Та брешу, конечно. Их топят в море.

Ладно, они уходят вглубь, в джунгли, в тропический ливень, туда, где старики ещё помнят вкус человечинки. Больше бахромы, звонче колокольчики на бортах, гирлянды цветов над сиденьями. Моторы мертвы и татуированные гребцы из окон, move it deeper and deeper...

По дороге домой обязательный продуктинг. Тут непросто всё. Поскольку главной целью поездки... ладно, одной из задач поездки, является нажива, сэкономить на еде – очень интересная игра. Жизнь на Фиджи достаточно дорогая, и растратить лишние 100 долларов на пироженки-печеньки – это запросто. А не хочется, потому что в Украине 100 долларов – это большие деньги.

В лоб, по-жлобски экономить не выйдет – неделю можно всякую ерунду есть, ну две. Потом фигня какая-нибудь, вроде гастрита. Поэтому нужно хорошо думать, что не жалко покупать, а что «та хай вони вдавляться».

Вот так в чёрном списке оказались, – не поверишь, – помидоры, сладкий перец, виноград, чай, кофе, алкоголь (хрен бы с ним), сигареты... Ага. То-то же. До сих пор не понял, как это у меня так получилось с сигаретами. Ну, там ещё босс присовокупил – говорит: «Серёжа, никогда, никогда не кури в рабочее время; ибо какой ты пример подаёшь братьям нашим меньшим?». И как раз эти все акклиматизации непросто давались, и я думаю: «Вот пока оно всё тяжело, давай-ка, до кучи, попробуем бросить курить». Не знаю, смогу ли зафиксировать победу, но терплю пока, скоро два месяца как.

Хорошие новости: в списке разрешённых к употреблению продуктов (это ж всё самоцензура, не забываем) сыры, мясо, йогурты (ещё в Турции повадился вкусно и правильно молоко закефиривать), шоколад, финики, фисташки, ананасы, маракуя, манго, батат и прочая экзотическая папайя-гуаява. Белки, жирки – всё в балансе.

Да, открыл для себя горчичное масло. Как мы раньше не встречались?

Я тут рекорды экономичности ставлю, ага. Ну, просто внимательно надо к вопросу относиться.

...Витаминный салат сейчас намешал: сочные-пресочные лимоны, один лаймик (бо very strong) переколотил со вкусной новозеландской морковкой, засыпал ихним коричневым тростниковым сахаром и залил кокосовым молоком. Все продукты из недорогих. Романтика, чё.

Вода из-под крана. Быстро к ней привык. Бросаю в бутылку веточку мяты и какую-то ещё, похожую на коноплю (Прем подсказала). Нет, только похожую.

Оті витребеньки: не хочу ваш екмек, бо скучив за чорним хлібом, – ніколи, куме, не розумів. Та приїздіть додому, та налупіться чорним хлібом, щоб аж підкочувало. А в мандрах шукайте якісь місцеві цікавинки. Неодмінно знайдете.

У них июнь холодным временем года записан – кофточки, штанишки, а то ещё и ботинки такие, настоящие, популярны. Но мы, северные олени, потеем и воняем даже в шортах и шлёпках. Со шлёпками вообще драматично: на фабрике так нельзя – правила техники безопасности запрещают. Но нам ли их выполнять? Большевицкие законы главнее законов природы. Хожу в шлёпках. Ноги, естественно, всегда побиты.

Производство

То, что когда-то называлось «обстановка», помнишь такое ужасное мелкобуржуазное словечко? Вот это оно и есть. Кровати, тумбочки, столы, шкафы какие-то, двери, кровати, тумбочки, столы…

Мелкосерийное производство мебели для отелей – «жир», по идее... Но.

Дядька-владелец, из «сбитых лётчиков» – и нынешняя возня, не более 15% от его оборотов на Украине.

Местная специфика, другие масштабы, человеческий фактор (невысокая квалификация персонала) не позволяют пока благоденствовать. Размах, набранный в штат стройбат съедают «пенки». Это ещё не критично, есть «жирок», босс в сознании, но бизнес не прибыльный. Не убыточный, а именно неприбыльный. Всё так, только немножко не так.

Так же не совсем, читай – через жопу, зашёл и я. То, чего Александр Сергеевич ожидал – снять с себя непосредственное руководство в цеху, не пошло. Почему? Интереснейшая тема для рефлексий. Достоевщина и непостижимость славянской души. Вроде и нет противопоказаний. Хлопцы управляемые, работа понятная... но нет же.

Да, насчёт хлопцев. Дикарь, он не дурак менять священное право лежать под пальмой на какие-то там деньги. Поэтому на фабрике кто?

Индиец. Полностью положительный, с низким, впрочем, профессиональным уровнем. Обучаемый.

График: 08:00 – старт; 10:00–10:15 – tea time, 13:00–13:30 – lunch. Всё остальное время – никаких курить или «надо жене позвонить». Работает или делает вид, что работает, если не понимает манёвра. Не прячется по углам. По выполнению задачи – подойдёт, смахнет усталой рукой капли пота с бровей и тихо молвит: «Next operation».

А я вместо администрирования (в конце концов, брали технологом) ушёл в оснастку, в выстраивание правильных производственных цепочек. Много работаю руками, потому что объяснять дольше, чем показать, а непосредственно покомандовать остаётся за местным парнем по имени Пранил. Дауншифт, классика жанра.

В цеху много оборудования, с которым я раньше не сталкивался, ненового и требующего обслуживания – ценнейший опыт. Выискался инженер-механик знаменитый. Непрофильно, да.

Я же, со своей теорией поля – монстр в работе с массивом. Ткнулся с этой наукой к боссу, но он говорит: «Отвали. Мы продаём быстрее, чем производим. Не нужно усложнять». Согласен.

То есть вроде как я делаю чего-то, что больше никто не смог бы, но это совершенно не то, что ожидалось. И пока оно не устаканилось, босс жмёт меня беспощадно, а я попёрдываю, ибо с подводной лодки не убежишь.

«Жмёт беспощадно» – вторая причина, почему не вступаю в командование – уколбасит по-родственному. Ох, непростой. Я, слава тебе, Господи, это быстро понял и пока твёрдо стою на своём. За те же деньги высосет нахрен мозг. Пранила он так не употребляет, хотя тот профессионально слабее, но если что не так – развернётся, морда коричневая, и уйдёт к конкурентам.

А первая причина — это то, что Пранил чётко на своём месте. Не смогу так организовать «мауглей», как он. Не понимаю их достаточно. С нашими-то всегда знал, кому – поджопника, а кому с ледяной вежливостью замечание сделать. А этот соберёт, например, вокруг себя работяг и двадцать минут с шаляпинским драматизмом (на хинди) стимулирует stuff. Не поверишь, слушают со всем вниманием. Г-г-г…

Поэтому у нас вполне гармонично: технические вопросы – мои, а организационно я, конечно, за ним, как за стеной. Босс вынужден принимать такую развесовку, хоть и с кислым лицом.

Да, в последнее время наметилась такая тенденция: Александр Сергеевич как-нибудь замысловато меня озадачивает. Щедро соизволяет: «Бери, кого хочешь», – и ставит жёсткие сроки. (Не из вредности, просто долгостроев накопилось.) «Бери, кого хочешь» не надо понимать буквально. Первый эшелон вечно занят выше головы, и мне остаётся как-то разбить задачу на простейшие операции, чтобы растыкать их безымянным бойцам. А при хороших раскладах вычислить будущего матёрого спеца и дать ему наиболее важное задание. Круги постепенно расширяются, задачи становятся сложней и масштабней, вроде как и делу полезно, и я не против. Let it be.

Так, куме, справжній інжой – він у нових експірієнсах.

***

Сува, столиця Фіджі. Славетний готель, який пам'ятає Englinese queen Мері. Він навіть на їхній десятидоларовій купюрі зображений.

Треба змонтувати отуточки біля рецепшн величезну шафу. Але із цією шафою пороблено, щось не йде і бос мене за неї жорстоко гамселить. Я, дійсно, в одному місті помилився, але покаявся, помилку виправив і далі він пи@дить мене вже якось узагалі.

Ну а що, на те ж воно і бос, щоб за свої гроші знущатися над «самодельщиком».

Приїжджає авто, треба вантажити оту величезну фігню, лишилося двері навісити, а вони не лізуть. А дверцятами і всім оздобленням займався хто?

Підходить робітник: двері, мовляв, не ті... Я кажу: «Які розміри бос дав (бо він креслення робив), такі і владнали». Той каже: «Авжеж-авжеж. В тебе ж і папірець є?».

А я, курва, папірця знайти не можу.

Бос мене звинуватить у помилці. Це миттєва депортація, точно. Попливу до дому, бо такий Олександр Сергійович накручений, so angry...

Коли мене вже прив'язували до дошки, щоб кинути в океан, знаходжу папірця. «Оце, – думаю, – одчепиться бос трохи».

А ось і ні. Гризе. Ну, така наша кріпацька доля.

Уночі, коли зібрали вже все до купи і нові двері я зробив, Олександр Сергійович визнав, що, мо', і дарма він мене жер.

Відвезли. Змонтували. Бос іще раз, уже офіційно, визнав, що не треба було Серьожу катувати.

Шафа, я тобі кажу – нема за що балакати, нічого особливого. Одне, що велика і швидко зроблена.

А готель характерний, пишаюся, що мої рученята в ньому кабінет ладнали. Ось хіба що нерви попсував АС. Ну то таке.

З часом збагнув – вкручуючись у роботу, я нагрішив таки багатенько. Помилки не були значущими, я їх не ховав, бо, здавалося, це ж на новому місці, воно природно. Та й корисних речей уже з ходу стільки наробив.

А воно ж працедавець трохи по-іншому процес бачить. Зважаймо на це.

Со временем пресс ослаб. То есть трындюлей-то я могу и схлопотать, но либо по делу, либо как способ завиноватить меня и заставить работать больше. Да на здоровье!

Далі буде. Чмок. Твій заробляка.

***

Здесь хорошее место кусочку из будущего. Дело уже в Украине было – суббота, работяги разошлись, а я собрался петли зарезать в дверях и коробках. Приготовил, что нужно, задумался о своём и попёр. Очнулся – пачка обработанных дверей уже ого-го. «Дай, – думаю, – тайминг сделаю». Засёк время – вполне сопоставимо с ЧПУ получилось. Вспомнил Александра Сергеевича. Он не особо разбирался в тонкостях производства, но мог так меня флажками обставить, что я каждое движение в цепочке продумывал. Привет ему! Труд должен быть производительным.

God bless Tokorikki

В пятницу вечером босс в фирменном стиле «бросок леопарда» прихватывает меня на выходе: «Слушай, вот эскизы, там заготовки, посмотри, пожалуйста. К понедельнику приготовь – будет лодка на Токорикки. Повезём. И ты собирайся».

Обычное дело, у нас постоянно кто-то на монтаже; но, если чего попроще, хлопцы сами справляются, а меня Александр Сергеевич отправляет регулировать какие-нибудь траблы.

Формат командировки – работа за еду. Персонал в отелях до сих пор к белому человеку относится по-особому. Это значит, что в ресторане повар обязательно спросит: «Нет ли у мистера Серджио пожеланий?». Конечно, Уася. На Фиджи сказочно вкусная говядина – коровки не знают сена, круглый год хрумкают жирную траву. Стало быть, chicken не предлагать. Предлагать стейк и лобстеры. За хорошего лобстера на Вити-Леву правят 20 долларов, а на дальних островах они нипочём. Всегда полные холодильники.

Плохие новости: раз уж я отправлен – тут какая-то жопа и работать придётся много, а спать мало. И прекрасная кухня не впрок – худею в командировках, потому что, как говорит тёща, нервничаю.

Ну вот, приготовился, значит, к понедельнику. Грузимся. Босс, подозрительно великодушно, разрешает взять самых крепких бойцов. Что там вообще такое?

Там такое – замечательный, чистенький отель. Большой контракт, много работы уже выполнено. Но сроки неприлично прошляпили, в предыдущих заходах начудили, а самую заумь ещё не начинали. Группа героев сразу отпадает, они заканчивают какой-то свой долгострой (даже не вникал туда), работают from dark till down, а днём отсыпаются. Из оставшихся Александр Сергеевич быстренько выдёргивает сильных, и к концу недели я остаюсь с одним ни на что не годным слабоуправляемым горемыкой. Весёлый, капец, развивается вширь и вглубь.

В программе «концерта»: получаю огрызки плиты, вместо посверлённых и окромкованых заготовок, и на коленке собираю о-очень непростой шкаф. Тяжёлая победа.

Трясу своего джамшута за шкирку (некогда объяснять, почему), он жалуется в ООН. Разбирательства.

Наматываю на сверло запитанный провод. Вспышка справа. Ой, всё!

Пропускаю позорный гол. Владелица отеля, тётечка немного высокомерная, объясняет чего-то, а я за ней не успеваю. Прошу: «Помедленнее». Она фыркает: кого, мол, мне прислали.

Это очень, очень унизительно. Серёжа – большой мальчик, и у него было время выучить английский получше. Позже, когда я заканчивал, барыня изволила оценить величие подвигов. Разговаривала внятно и даже шутила. Но ощущение своей ничтожности я зафиксировал. Говённое чувство. И выводы сделал.

Потом от дорогого начальства прилетело целеуказание: все работы на объекте должны быть закончены до завтрашнего утра, проходное отдай Пранилу.

«Ну, – думаю, – в контракте прописан дедлайн. Поднажму». Пранилу особо ничего не отдашь, он с полуночниками бьётся, пусть своё заканчивает.

Видишь ли ты, в слове «поднажму» мятущиеся тени, сдавленные вскрики, трэшаковые ночные пробежки с профилями из нержавейки и болгаркой. Нержавейку нужно порезать и обшить ею служебные двери на кухне. Моими, конечно, золотыми руками. Ерунда, вообще-то, но не в полночь. Противнейший визг не понравился менеджеру ресторана: «Сергей, у меня тут романтический сет, вечерние платья, музыканты. Проваливай со своей болгаркой». Я говорю: «Ноуп. Выполняю приказ. Звоните руководству».

Руководство говорит: «Да расстреляете его, бу-бу-бу… Вы на часы смотрели? Дайте поспать». Менеджер говорит: «Ладно. Иди аж к генераторной и там, придурок, шуми». Возле генераторной коттедж для персонала, который действительно тяжело работает, у многих двенадцатичасовые смены, и оттуда тоже просят: «Идите на х*й, мистер». Запомнил, да.

***

Закончить помогли Пранил и работяги из ночного дозора. Домучили свой долгострой, не свинтили спать, облепили последнюю дверь (они умеют) и в полчаса дожали. Вот эти карамелечные картинки сделаны благодаря им. К 07:00 утра я уже бродил по отелю как турист. Поделал фото, пока не прилетел ветерок с океана. Потрындел за жизнь с Пениони. Общались с ним чуть-чуть в процессе, но мне ж головы некогда поднять было.

Стороны обсудили необходимость вкладываться в образование детей. Он – один из немногих среди моих здешних знакомых, кто это понимает.

Пениони, растрогавшись, организовал торжественные проводы дорогого гостя.

Машу тебе, дружище.

По приезду докладывал Александру Сергеевичу о выполнении. В разговоре понял, что не была «карнавальная» ночь привязана к контракту. Так, похлопотали, чтобы не скучать. Это по-нашему.

Тонга, лои быканах

По истечении шести месяцев пребывания на Фиджи я должен покинуть страну, вернуться и открыть новую визу.

Ближе к октябрю понимаю, что дома капец – дети расхлябались, а Лариса категорически не хочет уходить с работы, чтобы присматривать за хунтиками. Сбегать бы в Украину. 

А здесь корни на два метра, и если уезжать, то капец – всё пропало. Так, тяну ручку на себя. Тяну. Знаю, шеф забыл, что у меня заканчивается виза, и признаюсь в самый последний момент, буквально за три дня до. 

На фабрике в это время аврал – готовлю двери на Yasawa (112 штучек, все разных размеров), и моё присутствие необходимо как раз на эти три дня, ну кровь из носа; потом попустит – маляры в основном заняты будут. 

«О, – думаю, – до 3-го рубаюсь, потом на пару неделек сгоняю домой. Даже готов что-то в деньгах потерять... Напоминаю боссу (а он мотается як скаженный) вот, мол, visa ending, but I have interesting propose, а босс чешет репу, пропадает и возвращается с билетами на завтра, на Тонга. Это ближайшая заграница, ещё более дремучая папуасия, три дня там – и новую визу должны открыть. На Родину мне не светит.

Длинный, насыщенный и немножко грустный день начался в начале третьего, с того, что геккон, тварыдло, нежными пальчиками топтался по моему лицу. Разбудил. А не подумать ли о работе? Да, конечно.

В цеху щедро делю полномочия. Убегаю впритык.

– Мистер Деловая Колбаса, компания Fiji Airlines предлагает тем, кто до последнего ковырялся со своими деревяшками и не успел позавтракать, ещё один бутербродик из добрых рук.

Стюарт у вышиваночке и юбке, видя с каким аппетитом я ем, несёт добавку. МАУ, слышите меня, уроды? Накормить самодельщика в полуторачасовом перелёте – райт. Вот так правильно. Поучитесь у папуасов. И спросите, как чемоданы не про@бывать.

Королевство Тонга. Три тополя на Плющихе. Меньше двухсот тысяч подданных. Самый большой остров, пердящий паром, можно объехать за три часа. Ну, привет!

Я ещё втупую пережёвывал: «Как же домой-то не получилось у меня вырваться? А сдюжит ли ЧПУ (не сдюжил), а придёт ли вовремя фурнитура?...»

Но быстро угомонился. Молодец. 

Нашёл взамен натёрших ноги башмаков шлёпки в отеле, побродил там и сям до сумерек (не могу внятно объяснить, где побродил), а для ранней тропической ночи Харуки Мураками написал мне «Джазовые портреты», Chinese girl продала за три копейки воттакенную папайя, а завтра целый день ещё и послезавтра полдня, а другая nice Chinese girl продала мне пачку сигарет. Твою дивизию! Опять.

Новый товарищ, владелец маленького отельчика, дивно похож на Morgan Freeman (я так и звал его), тягает меня с собой, рассказывает об острове, бизнесе и жизни. 

Не забываем, я только что выскочил из маленького персонального апокалипсиса. Организацию процесса в цеху поделили двое (и запарились бегать), а тут, в тысяче километров от фабрики, неспешно еду в пампасы с малознакомым дядькой.

– Видишь, – говорит, – как мы неторопливо едем. Пропускаем, уступаем. Это стиль. Это принцип. Надо потихонечку, чтобы успевать почувствовать удовольствие. Заработать много денег – не главное. Мы – другие. А у тебя в глазах some tension, you every time hungry.

Я признаю:

– Да, ментальная пропасть между нами существует.

– У нас всё так устроено, – рассказывает дикарь, – что не обидно быть простым человеком (читай бедным). Для гармоничной жизни много денег не нужно. У каждого тонгианца есть по два участка земли – здесь, в городе, и в буше. Земля передаётся по наследству, а если наследников нет – отходит королю. 

(Трошки не понял, как делить землю, если детей много – показалось, что нет у них красивого решения. Примитивненько так всё это дело устроено. Но живут, не ссорятся, нахваливают своего короля.)  

– Те, кто не находит себе места в городе – милости просим в поля. Земля плодородная, пропасть не даст. Сейчас увидишь семью which run out city light. Вот там у меня, на заднем сидении, коробочка с конфетками. Подай, я угощу белочек молодых ladies and gentlemen.

– А спроси у меня, куда мы едем.

– Куда?

– Мы едем на берег. Слушать дракона.

 Делаю брови домиком.

– С одной стороны острова мангры, песочек, ну ты видел. А другая сторона высокая, но потресканная, и прибой в этих трещинах шумит тревожно и загадочно.

Смотрели закат. Слушали дракона, постановили, что да, конечно.

Во второй раз поехали поесть даров моря, встретили такого себе Хайнца. Он говорит: «Не поддавайся очарованию Тонга. Я прилетел сюда на пару недель, на каникулы, и уже двадцать лет живу среди этих дикарей, картошку выращиваю. Дикари в долгу не остались и тут же попеняли инородцу, на чьей, мол, земле жируешь. И то».

Хайнц с лица гладкий, видать, плодоносит картошечка.

Пока я нажимал на рыбу («Вот это ещё попробуй, в коричневом соусе»), мистер Морган и Хайнц разговорились о своём. Оба энтузиаста участвуют в общественной жизни: один консультирует government по своей специальности – связь и телефония, а другой функционировал в Олимпийском комитете. Прямая демократия, понимаешь.

Везде на островах среди зажиточных willages вижу следы дикого капитализма – заброшенный дом на приличной улице, закрывшийся магазин или промплощадку. 

Этого добра есть и на Фиджи, но я именно о Тонга: тут меньше цивилизации, сюда не добрался туристический бум – и понятней мысль моя будет.

Выглядит драматично. Жили-были люди, потом что-то пошло не так – и go down. А что? Такая судьба. Никто санаторий не обещал. 

Но. При всей простоте, примитивности общество функционирует в рамках известных, оставленных колонизаторами, правил. Это наследство проявляется буквально во всём (и в левостороннем, ити его, движении, ага). Священная частная собственность, свобода предпринимательства, погоня за чистоганом... Мистер Фримен – типичный тому пример: «А я и не должен колбаситься на банановой плантации, раз у меня хватает ума с тебя получить в твёрдой валюте, купить наши тропические ништяки у реднеков (он как-то по-другому сказал) и тем самым поддержать их бизнес». Смотри, какой умник.

Да, так я про англичан. При всём при этом давайте не будем идеализировать рыжих, красноносых авантюристов. Они чуваки прагматичные, особо лекций по мироустройству не читали, а общались с мауглями, исключительно имея в виду с них нажиться.

– Мистер Морган, – спрашиваю, – что это за учреждение?

– Это археологический музей, мой друг. Но он не работает. Англичане, уходя, забрали с собой самые ценные артефакты. Сейчас мы просим их обратно, но нет, – говорит, – не отдают. 

Вот так вот.

Но папуасы ничего другого и не пробовали. Как научили, так и живут. А живут норм. И эти, стало быть, товарищи шагали верным путём. Из каменного века. Из людоедства. Мимо всей реконкисты, парового двигателя, отмены крепостного права, Бисмарка, мимо восстания луддитов, сражения на Сомме, производительных сил и производственных отношений, мимо изобретения Эдисоном лампы накаливания, ГУЛАГа, открытия радиактивности, Карибского, їдять його мухи, кризиса, мимо 3G (да, сразу в 4G) – опачки! – и мой Морган Фримен уже учит меня жизни. Рассказывает, что нужно оформить work permit, а не работать с туристической визой, потому что это unacceptable. И поделом.

Так я и думаю: просрали мы сто лет, профукали.

Скомканное прощание. Заверения в дружбе. Подарил зеркальце и раскладной нож, получил жемчужину и слоновый бивень. С зеркальцем продешевил, конечно. 

Обнимались.

Искренне? Я – да. 

Новый что?

Прямо накануне Нового 2017 года босс так на меня наседал, что я выбросил белый флаг: не могу, мол, соответствовать вашим высоким стандартам, уматываю с позором домой. И вас с наступающим!

Не важно, что там за дело было, оно и разрешилось вскорости благополучно. Но 31 декабря я складывал вещички и выдраивал квартиру перед сдачей. Позвонил Александр Сергеевич: «Сейчас приеду». Привёз супругу, а она – новогодние вкусности. Это ж не подкуп, а победа дипломатии, да?

Эдак в 1985 году меня по комсомольской линии заставили новогодний плакат рисовать. Дали ватмана кусок здоровенный, не обойдёшь. А лень. Поделал простенькие трафареты, аэрозолями надул жёлтый остров, голубое небо и пальму. Написал «С праздником, товарищи!». Ругали: что мол, за фигня? «А что, Новый год, – говорю, – он хоть где Новый год».

Без ложной скромности – я был прав.

***

– Рам Рам, работяга.

– Сита Рам, Александр Сергеевич.

– А не хочешь ли ты в субботу и воскресенье слетать со мной на Ясава, в отель красоты необыкновенной, обмеры сделать. Тот самый, из программы «Орёл и решка», где чувиха под пальмой 100 долларов закопала.

– Прикажете – полечу. А так – не.

Я не кокетничал – неделя была напряжённой и следующая ожидалась такая же. Для жёстких рабочих графиков у меня предусмотрена специальная кнопка, блокирующая лишние движения. А насчёт «отеля красоты необыкновенной» – никуда не денется, налюбуюсь ещё.

Романтический отель, и правда, никуда не делся. Полгода, так или иначе, я пробыл в орбите Ясава. Их заказ интересно было выполнять ещё на фабрике. Потом монтаж – то ещё приключение. И в отеле многослойно всё было и тяжело; боролся там, как лев.

Подумалось: а если тяготы и лишения вынести за скобки, останется что? Останется драйв. Impressions.

Тётенька за штурвалом маленького самолёта выполняет «сорочью» посадку на пробитую в джунглях просеку. С виража, резко вниз и мягко-мягко на траву.

Операция «Bosses boat». Ремонт лодки, приписанной к отелю Александра Сергеевича. Квартира в 10 метрах от океана. Выползаешь утром в трусах, сонный, а там такое…

Cloud 9 – понтон прямо в океане. Тенты, лежаки, туалет и печка для пиццы. Бойкий бизнес, к слову. Владелец Сэм обещал мне one drink за отремонтированные шезлонги. Надеюсь получить когда-то должок.

Ещё квартира. Когда заехал, там не было кровати и спать пришлось на детском матрасике с приставленным ковриком. Я бы так и жил, всё остальное было замечательно. Но на Divaly, праздник пришедшего на землю солнечного Рамы, индусы купили мне кровать и нарядные, раскрашенные пританцевали с ней ко мне.

Красивый госпел под окнами. Дикари, обращённые в христианство, добавили своих канареечных гармоний, индийского колорита, и раз в неделю исполняют прекрасное во славу Господа нашего.

А поездить по левой стороне? Это ж новый уровень просветления. Конечно, вылезал пару раз на встречную, но никто не ругался и не показывал палец из окна. Что за люди?

Я такой заскорузлый дундук. Отдыхать толком не умею. Пиво, зонтик и топчан – фи. Но в такой дивной смеси производственной драмы, тропических красот и глубокого погружения в среду, тут уже крыть нечем, не захочешь – отдохнёшь.

Слушай, а ведь всё это время можно было сидеть где-нибудь в Жмеринке, да?

Другие

Как сказал Президент Украины Пётр Алексеевич Порошенко: «Выбор Украины – это европейский выбор». Старик умён, он знает жизнь. Но мы, выпавшие в начале прошлого века с весёлых каруселей, отличаемся от цивилизованного мира. Часто даже понять не можем, о чём речь, потому что мы внутри колбы.

Это (знаем, откуда взявшееся) двоемыслие – главный наш с тобой баг. Да, но нет… Потому что так-то я честный, но стырить что-нибудь при определённых раскладах – это не грех, а доблесть молодецкая. Нерациональны, нелогичны, неорганизованны.

Зараз, куме, надіньте окуляри і роздивляйтеся літерки уважно. Кожне слово із цього короткого списку має бути закарбоване на наших лобах, бо справжні папуаси – це ми. Однак це не назавжди, ми лише відстаємо за розвитком.

Добрая воля. Безусловное, абсолютное уважение к частной собственности. Целостное восприятие мироустройства. Договороспособность. Конечно, на практике могут быть разнообразные эксцессы, но фундаментально мир живёт в этой системе координат.

И таблицу простенькую придётся выучить.

Фіджийський папірус – tapoo. Хлопці кажуть: very expensive, бо має якесь (не зрозумів усіх глибин) магічне значення.

Гаразд, тоді і наші двері, що поїдуть до красивого готелю на далекому острові, будуть теж трохи того, зачаровані. Мені tapoo до душі. І торкатися, і дивитись приємно.

Воно ж як? Земля маленька, дарма, що на іншому боці, а вітаються люди: «Була» – із м'яким, смачним, полтавським «л», а їхній слабенький драґ зветься «кава». Часто-густо, дивлюсь на когось і розумію, що бачив цього пана, тільки не в тропічному виконанні, а в білій шкірі.

Тож tapoo. Щось у цьому ганчір'ї є свідомітьське.

Два кольори мої, два кольори,
Оба на полотні, в душі моїй оба.
Два кольори мої, два кольори,
Червоний – то любов, а чорний – то журба…

Міністерство у справах знедолених заробітчан попереджує: зловживання пригодами зрештою призводить до руйнації родинних зв'язків. Пильнуйте червону лінію, за якою починається відчуження.

Повертаючись на Батьківщину, зважайте на труднощі соціалізації. Розтринькати гроші, образитися, розповісти оточуючим, що «не буде в цій країні ладу», і чкурнути знову світ за очі – це для слабких.

Свого не цурайтесь.

*Лоукостдей – ну загнул, загнул. Нет такого праздника.