29 августа 2021-го

Примечание редакции. Почитав комментарии к предыдущему посту, мы долго думали, какой же эпиграф дописать к этому. И пришли к выводу, что лучше всего будет просто зацитировать очень старый толкинистский фанфик «Властелин колец наносит ответный удар».

Напоминаю, что этот опус имеет быть пародией и хохмой, в силу чего вопросы типа: «Зачем надо было посылать в Хоббитанию диверсантов, хотя ракета на стартовом столе (не в шахте) есть высокоуязвимая цель, которую могли бы накрыть и бомбардировщики?» — совершенно неуместны.

В тот день лил густой дождь. Раскалённые стволы наших орудий с шипением дымились под ним.

Командиры батарей отупело и без устали повторяли: «Триста тридцать три!». Здоровенные дымящиеся стаканы вылетали из казенников прямо в лужи, которые уже кипели от горячего металла.

На горизонте было видно, как «Грады» 1488-й отдельной бригады им. Козака Бабуры выпускали пачку за пачкой. Ответки уже никто не боялся, русакам было уже нечем отвечать. На горизонте пылала Москва. Столбы дыма от пожарищ поднимались и сливались высоко в небе в единую чёрную пелену, застилавшую горизонт. Время от времени в эту пелену поднимались цепочки трассеров из «Шилок».

Чёрное небо было подсвечено инфернальным заревом от пожара и вспышками от разрывов снарядов.

Из «Домодево» поднялся Ил-76, набитый российскими «никогданесдающимися» офицерами, бегущими за Урал. Самолёт уже почти достиг спасительной дымовой завесы, как его прошила очередь, выпущенная нашим истребителем, за штурвалом которого был сын Пороха. Тяжёлый Ил с рёвом завалился на бок, за ним потянулся жирный след из огня с дымом.

Пастор стоял на БТР-4 и в бинокль разглядывал город, лежащий перед ним. Впервые за годы войны он ослушался приказа Пороха и отправился брать Москву лично, в первых рядах. Мог ли Порох его остановить? Мог. Но авторитет Пастора в армии и стране был непререкаем, и Порох решил, что будет мудрее уступить. В конце концов, Пастор заслужил возглавить решающую битву.

На груди фельдмаршала был внушительный иконостас, который, тем не менее, состоял исключительно из боевых наград. На его кителе не было места юбилейным медалям, которые он считал мусором для ряженых.

Особняком над остальными горели две золотые звезды. Их престиж в армии сильно поднялся после того, как Порох одним росчерком лишил этой награды десятки клоунов, награждённых папиредниками, оставив лишь действительно заслуженных людей. К слову, Пастор стал первым дважды Героем Украины.

Дождь, наконец, прекратился, но свежий прохладный воздух горчил. Нюх щекотал запах пороха, напалма и едкого дыма от пожарища. С неба медленно опускался пепел, покрывая заметным слоем технику и плечи солдат, стоящих рядом.

Москва дрожала. Все ждали неизбежного. Совсем скоро чёрное сердце рашистской империи ударится в последний раз.

Пастор отдал приказ и наши войска, окружившие Москву, пришли в движение.

Несмотря на то, что город лежал в руинах, оборонявшиеся не собирались сдаваться. Начались перестрелки на окраинах. Борьба шла за каждый дом, за каждую комнату. Часто солдаты дрались в рукопашную, штыки были примкнуты.

Русаки ощущали острую нехватку патронов и еды. В некоторых отрядах, вообще, был один АКМ на троих. Топлива для техники практически не осталось и большинство танков они использовали как ДОТы. Тем не менее, многие из кацапов были настолько отравлены рашизмом, что готовы были умереть за него. Годы дидославия не прошли бесследно.

Перед битвой Пастор сказал: «Я бачив, як мої друзі гинуть від рук цієї сволоти. Вони заслуговують все, що отримали, і навіть більше!».

И ВСУ не проявляли никакой жалости. В ход шло всё: пули, штыки, гранаты, лопаты, кулаки... Каждому было за что мстить. Некоторые русаки бросали оружие и пытались сдаться. Но им никто не давал.

Бой на смерть вёлся в домах, на улицах, в подземных коммуникациях и в тоннелях метро.

На станции Баррикадная бой длился около суток. Гранитный пол был усыпал гильзами и залит кровью, всё было покрыто слоем осыпавшейся штукатурки и гранитной крошки. Автоматные очереди и взрывы гранат гулко отражались от стен. Вдруг из тоннеля пошёл сильный напор воздуха и послышался нарастающий грохот. Благодаря быстрой реакции наших солдат удалось закрыть гермозатворы.

Наши танки продвигались по улицам, пехота зачищала здания. Нелепые, жалкие попытки хуйлоюгенда задержать их были обречены.

Гаубицы 55-й бригады ордена Ст. Бандеры прямой наводкой били по Останкинской телебашне, которая была одним из важных узлов обороны города. В конце концов, башня не выдержала и начала медленно наклоняться, чтобы затем с оглушительным грохотом упасть на позиции русаков под ней. Лишь через год их скелеты выгребут вместе с руинами.

Наши солдаты не знали жалости и усталости. Всё глубже и глубже они вгрызались в Москву.

Двойка наших снайперов уложила группу российских генералов, которые шли сдаваться в плен.

Пастор лично возглавлял наступление с автоматом в руках. Порой ему казалось, что всё происходит в замедленной съёмке и не с ним: он стоит у разбитого окна и даёт очереди вглубь заводского цеха, где позиция русаков. Дымящиеся гильзы звенят о бетонный пол, плечо почти не чувствует отдачу. Рядом наши бойцы подкатили ДШК, который сразу застучал по русне. Через прицел Пастор видел, как им отрывает конечности, а головы лопаются, как арбузы. Он был доволен, ведь крови русни никогда не бывает много. Он не ждал пощады и сам никому её не давал. Русаки знали, что сдаваться бесполезно и предпочитали бутылку укрскому плену.

Кто-то рядом жахнул из РПГ и попал в одну из опорных колонн. Крыша в дальнем конце цеха рухнула прямо на головы русне, погребая её заживо.

Наши бойцы встали и побежали вперёд.

Внезапно из-под кучи щебня на Пастора накинулся русак. Турчинов, не мигнув и глазом, воткнул в него штык. Русак охнул и выронил нож. Его узкие глаза с ужасом смотрели в пылающие ледяным огнём глаза Пастора.

Пастор левой рукой держал автомат с окровавленным штыком, а правой достал из кобуры на бедре «Форт» и сделал контрольный. Кровь из головы русака стала медленно заливать пыльные кирпичи. Бойцы вокруг смотрели на Пастора. Даже у закалённых бойцов 14-й бригады «Галичина» иногда мурашки по коже шли от хладнокровия лидера.

Послышался лязг гусениц и рёв мотора. В разбитые окна они увидели, как урчит дизелем «Срамота» между цехов, все заняли укрытия. Пастор дал команду, и наш гранатомётчик выстрелил. Однако граната лишь разбила пару катков и разорвала гусеницу, танк развернулся на месте и остановился. Русаков внутри контузило, но башня начала поворачиваться в сторону наших бойцов. Пастор выхватил у бойца РПГ и побежал так быстро, как ещё не бегал. Зайдя сзади, он зарядил в упор. Башня остановилась. Из люков высунулись танкисты и пытались отстреливаться из АКСУ. Но Пастор просто расстрелял их в упор из личного «Форта». Бойцы свистели и хлопали командиру. Битва за Москву продолжалась.

Через 10 дней на рассвете Пастор с бойцами уже были на подступах к Красной площади. Багровое небо тяжело нависало над обречённым городом. Перед солдатами лежала последняя крепость — Кремль. Уже были заготовлены красно-чёрные флаги, которые совсем скоро должны зареять над Москвой.

Это был последний рассвет Российской Педерации.

Из мемуаров Турчинова «Помста» (М., 2021).