Главная интрига выборов в Казахстане

«Интрига» и «выборы» — это были две вещи несовместные на протяжении последних десятилетий в Казахстане. Реально свободных, равных и конкурентных выборов там не было никогда. ОБСЕ подтверждает. Даже если в них принимали участие кандидаты от оппозиции, все всё прекрасно понимали. Вместо выборов в Казахстане проходил Ритуал Всенародного Одобрения. И вдруг — интрига.

Что там у казахов

Из Киева до Нур-Султана (ранее Астана) лететь 4–5 часов. Взаимоотношения между Украиной и Казахстаном не то чтобы очень тесные. В украинском информационном пространстве Казахстан присутствует спорадически, то есть нерегулярно и отрывочно. Этим объясняется невысокий интерес украинцев к вопросу, что там у казахов. Но сейчас есть повод поинтересоваться. 9 июня в Казахстане пройдут очередные внеочередные выборы президента (ни одни выборы здесь не проходили в срок). В избирательных бюллетенях впервые не будет фамилии Назарбаева, отошедшего на должность такого себе «суперхана». И впервые результаты волеизъявления могут быть встречены массовыми протестами, которые, несмотря на слабую организацию, способны обернуться серьёзным сбоем политической системы.

За это стоит держать кулачки и мысленно посылать лучи успеха тем, кто выйдет протестовать. Сейчас объясню почему. Казахский народ исторически делится на три жуза (нечто вроде племенных союзов родов): Старший, Средний и Младший. Тут казах мог бы меня поправить: не делится на, а состоит из! Состоит из трёх жузов, да. Если перенести эту структуру на тройственный клуб диктатур — России, Беларуси и Казахстана — последний в нём будет «Старшим».

Хотя Лукашенко политически старше Путина, тот его решительно отодвинул на положение бедного родственника. Родственника довольно наглого, но всё же находящегося на подчинённом положении младшего. Назарбаева под себя Путин подмять не смог, если вообще пытался. Все трое — носители советского политического сознания. А по советской иерархии Назарбаев стоял куда выше полковника КГБ и председателя совхоза. Кроме того, ему просто незачем «ползти в Москву на коленях», в отличие от Лукашенко. Казахстан — богатейшая страна СНГ, в его недрах — вся таблица Менделеева. По добыче урана, например, он занимает первое место в мире.

Поэтому, в отличие от Лукашенко, Назарбаев мог позволить себе «притеснять» русскоязычных, не давая им возможности занимать государственные должности (для этого нужно сдавать экзамен на знание казахского, выучить который, как обычно, мешает особое строение челюсти). Заявить о переходе на латинский алфавит. И активно сажать ярых сторонников «русского мира», не рискуя нарваться на гневные окрики из Кремля.

При всём при этом именно Назарбаев — архитектор и вдохновитель «евразийской интеграции». Что делает его эдаким патриархом имперского проекта. Чей шатёр возвышается над кремлёвскими звёздами.

Токаев, исполняющий обязанности президента и назначенный в преемники, — по своему типу тихий исполнитель. Его фамилия созвучна с казахским словом «токал», что означает «младшую жену». И если когда-то такие жёны были жёны как жёны, сейчас это бесправные любовницы. Таков, собственно, и Токаев. Знающие люди говорят, что он посажен греть кресло для старшей дочери Назарбаева — Дариги. Она тоже всё время находилась в тени своего отца. Дарига — человек избалованный и не слишком умный.

В любом случае с уходом Назарбаева, — а не за горами время, когда он попросту отойдёт в мир иной, — расклад в тройственном клубе диктатур изменится. Позиции Казахстана сильно ослабнут. И если всё останется как есть, то Россия таки подомнёт его под себя.

Противники назарбаевского режима — компания разношёрстная, но к России они по большей части относятся если не прямо негативно, то настороженно. Очевидная, по-моему, причина желать, чтобы у них всё получилось.

Азия, да не та

Вы скажете: ну какая смена режима, какие акции протеста? Это же Азия! Деспотичная, дремотная, покорная, безропотная. У них всегда так было. Все эти ваши демократические ценности им совершенно чужды. Культура очень старая, ригидная и закрытая. Ислам, опять же.

И будете неправы. Как раз в историческом анамнезе у казахского народа нет деспотии. Они до ХХ века сохраняли кочевой уклад жизни. И на протяжении столетий не имели института государства в нашем его понимании. Самодержавных казахских ханов никогда не существовало. Улкен-хан (верховный правитель) в мирное время выполнял функции, скажем так, верховного спикера, председателя на всевозможных собраниях, занимал почётные места на различных ритуальных мероприятиях и т.п. Только во время войны он становился полновластным правителем — «верховным главнокомандующим». Огромные территории, небольшая плотность и рассеянность населения, аридный климат, отсутствие длительных и прочных поселений не позволяли в остальное время установить единоначалие, централизованную систему. Отсутствие городов и тюрем в степи, специальных отрядов, исполнявших только полицейские функции, исключали такую возможность. Отношения в казахском обществе, как формулирует Ирина Ерофеева, известный специалист по социальной и политической истории Казахстана, «носили патронатно-клиентный характер, говоря иначе, имели форму обмена ресурсами и услугами». Пусть её только с натяжкой можно назвать демократией, но всё же это была довольно сложная система договорных отношений между разнопорядковыми ханами, родовыми и племенными авторитетами, военной аристократией.

В номадическом мире существовала такая форма сопротивления народа, как откочёвка — уход из традиционных мест обитания, то есть и уход из-под власти правителя. Собственно, с откочёвки начинается история создания Казахского ханства. Наряду с этой пассивной формой сопротивления существовала и активная. По решению маслихата (народного собрания, вече), если хан не оправдывал надежд и угнетал своих подданных, он мог быть низложен. У хана отбирали всё имущество. Он не имел права сопротивляться.

Отсутствие жёсткой привязки к земле и закономерная слаборазвитость «фиксированной культуры» делала номадов в целом более мобильными, открытыми, восприимчивыми и веротерпимыми. Правда, этот фактор, вероятно, облегчил русификацию Казахстана, которая оказалась более глубокой, чем у других народов Средней Азии.

Степной, казахский ислам имел суфийскую основу. Кочевники стали мусульманами, главным образом, благодаря миссионерам-суфиям. Суфизм — очень гибкая и открытая версия ислама. Любой салафит вам скажет, что это вообще никакой не ислам, а шайтан знает что. Кроме того, в казахской культуре до сих пор сильны элементы тенгрианства — доисламской религии кочевников, которой современные исследователи также приписывают терпимое отношение к другим убеждениям, открытость. И скорее дух свободы, чем покорности.

За опрос бьют в нос

В том числе этот историко-культурный фактор обусловил относительную «бархатность» назарбаевской диктатуры. В рейтинге развития демократии от The Economist Intelligence Unit за 2006 год Казахстан занимал 120-е место, на восемь пунктов опережая безусловно европейскую Беларусь. Казахстан и сейчас стоит чуть повыше, например, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Азербайджана, но занимает уже 144-е место из 167-ми. Беларусь в последнем рейтинге занимает 137-е место. В этот период, надо сказать, уместился расстрел протестующих нефтяников в Жанаозене, посадки в тюрьмы политических оппонентов, смерти некоторых из них при странных обстоятельствах.

В 1990-е и первую половину 2000-х назарбаевский режим был такой себе «демокрадурой» — миксом диктатуры и демократии. Традиционно для всех автократов Назарбаев ссылался на то, что народ ему достался не тот. «Я бы хотел сделать демократию, как в Америке, но где взять столько американцев в Казахстане?», — говорил он в интервью Reuters в 2008 году. Но всё же обещал поступательно двигаться в этом направлении. В реальности же двигался совершенно в обратном. К настоящему времени от демократии в Казахстане остались совсем уж имитационные элементы.

Пожалуй, даже единственный — это ритуал выборов. Для стороннего наблюдателя из более или менее демократической страны выборы в Казахстане выглядят очень странно.

Попробуйте, например, отыскать анализ изменений рейтингов кандидатов в ходе избирательной кампании. Вы его не найдёте. Рейтинг был всего один. Опубликованный за четыре дня до выборов. Его авторы — Научно-исследовательский центр «Молодёжь», созданный по поручению президента в 2012 году. Показать листы опросов центр отказался, ссылаясь на конфиденциальность данных респондентов. Согласно этому опросу, и.о. президента Касым-Жомарт Токаев набирает 72,7% голосов избирателей.

Не спрашивайте, откуда столько у политика, который отметился одним крайне непопулярным решением — переименованием Астаны в Нур-Султан.

И переговорами с Россией о строительстве АЭС под Алматы — проекта тоже очень неоднозначно воспринимаемого. Не говоря уже о том, что он китаист, стажировался в своё время в Пекине, с его именем связывают многие сомнительные сделки с Китаем. А китайская экспансия, давно же отнюдь не ползучая — самая болезненная точка для казахского общества. Восток — дело тонкое (sarcasm mode on).

Других цифр вы не найдёте. В Казахстане штрафуют даже за проведение опросов у себя на странице в соцсетях. Так, например, почти на 100 долларов был оштрафован глава международного общественного фонда Transparency Kazakhstan Марат Шибутов за проведение опроса в своём Telegram-канале.

«Самое смешное в обвинении против меня по поводу опроса. Это был единственный опрос в интернете, где в силу более возрастной аудитории, чем обычно в интернетах, победил Касым-Жомарт Токаев. Теперь и этого свидетельства легитимности выборов нет», — иронизирует сам Марат Шибутов.

Участие vs. бойкот

Излишне, наверное, объяснять гражданам демократической страны, что свободные и конкурентные выборы — это не про возможность опустить бюллетень в урну, пусть и с несколькими фамилиями. Даже если подсчёт голосов ведётся честно. Хотя последнее уже не про Казахстан.

Но, допустим, он ведётся честно. Что толку, если стать кандидатом в президенты вы можете только при условии, что как минимум 5 лет занимали государственную должность и выдвинуты зарегистрированной партией или общественным движением. А регистрируют, естественно, только лояльных. Что толку, если абсолютное большинство в парламенте долгие годы принадлежит одной партии, остальные либо под запретом, либо исполняют чисто декоративную функцию и полностью конформны режиму, не противопоставляют себя ему и не претендуют на самостоятельное политическое влияние в стране.

Боже упаси претендовать на завоевание власти. Как пишет экспертный канал KazakhSTAN 2.0, «де-факто оппозиция сегодня состоит только из одного Мухтара Аблязова». Некогда одного из молодых реформаторов, министра энергетики, позже — успешного банкира, а ныне беженца, приговорённого заочно в Казахстане к пожизненному заключению. Возглавляемая им организация «Демократический выбор Казахстана» по решению суда признана экстремистской. Даже за комментарий в соцсетях в её поддержку в Казахстане можно получить уголовный срок (прецеденты есть).

Добавьте к этому отсутствие независимых СМИ. Запретительное законодательство о митингах. Невозможность открыто критиковать действующую власть. Да что там критиковать власть, если вас могут подвергнуть административному аресту за плакат с цитатой из Конституции, что источником власти является народ или фразой «От правды не убежишь». Задерживать за чистый и даже... воображаемый плакат. Ну или вот совсем свежее: к активистке Акмарал Керимбаевой ворвались в квартиру, выбив двери, чтобы изъять... государственные флажки. Приравненные таким образом к экстремистским материалам. Посажены под домашний арест несколько многодетных матерей, участниц мирных акций протеста 1 и 9 мая. Против них возбуждены уголовные дела по «экстремистской» статье.

Да, в бюллетене при этом есть фамилия как бы оппозиционного кандидата Амиржана Косанова, которому упомянутый выше опрос прочит 2-е место на выборах с 7%. Кандидат этот, впрочем, не выступает с критикой действующей власти. По собственному признанию, само выдвижение кандидатом стало для него неожиданностью, но «если мне дали такую возможность, почему бы мне её не реализовать». Он уходит от вопроса, каким образом ему удалось в сжатые сроки собрать необходимые 130 тысяч подписей. И туманно отвечает на вопрос о присутствии в его избирательном штабе активных сторонников власти. А на претензии в том, что его участие попросту легитимизирует изначально несвободные выборы, отвечает: ну не меня, так кого-то другого использовали бы с той же целью... Косанов «выражает надежду», что выборы будут свободными и равными, говорит, что при честном раскладе должен быть второй тур. Но не верит в то, что выборы будут честными. «Я не наивный человек», — говорит.

Немало активных граждан Казахстана, противников назарбаевского режима, считают наивным в такой ситуации участвовать в голосовании и отдавать свой голос за Косанова, выбирая бойкот выборов и уличный протест. «Демократический выбор Казахстана» призывает выйти на акции протеста 9–10 июня с требованием отмены выборов, а также изменения избирательного законодательства, то есть возврата к равному и всеобщему волеизъявлению.

Если бы Будда жил в Казахстане

Что движет людьми, готовыми сейчас протестовать? Назарбаев обещал построить Южную Корею, но в процессе постройки стали всё более проявляться очертания Северной. Пока на Казахстан проливались нефтяные сверхдоходы, когда даже при масштабной коррупции хватало на ништяки и плюшки для народонаселения, всё было ещё терпимо. «Aber nun sind die fetten Jahre vorbei», как говорят немцы. «Нема того, що раніше було, І більш не буде вже того». Тучные годы прошли и не вернутся. Структура экономики при этом осталась максимально примитивной: качай сырьё, гони на продажу, производством не заморачивайся, импортируй. Всё самое «вкусное» и «жирненькое» принадлежит либо назарбаевской семье и приближённым к ней, либо китайцам. Население закредитовано под завязку. По оценкам экспертов, в группе риска, куда входят казахстанцы без постоянной занятости, с низкими постоянными доходами и без отчислений в Пенсионный фонд, входят от 2,2 до 3,4 млн человек. А это от 24 до 37% экономически активного населения Казахстана. Демографический бум и довольно хилая социальная поддержка породили огромную прослойку социально уязвимых граждан — многодетные семьи.

Именно они стали искрой и порохом протеста в этом году. Заявив о себе после того, как на пожаре в Астане (ныне Нур-Султан) погибло пятеро маленьких детей, чьи родители работали в ночную смену, оставив их одних во времянке, отапливаемой углём. В этом пожаре подгорели ножки назарбаевского трона, похоже, заставив его поторопиться с транзитом власти. Который ожидали, но не так скоро. Ну и картинка со сверкающими небоскрёбами столицы Казахстана тоже изрядно оплавилась. Масла в огонь подлила министр труда и соцзащиты Мадина Абылкасымова, причём сделала это заранее, заявив незадолго до трагического пожара, что нигде в мире нет такой поддержки многодетных семей, они якобы получают «многомиллионные пособия». После пожара эти слова, конечно, сразу вспомнили. Власти бросились тушить этот, уже политический пожар, «пирогами и блинами». Многодетным раздавали картошку (по одному мешку), макароны (2 пач.), печенье (2 пач.). Кто-то из чиновников в приступе наивности сетовал: «Мы просто не знали, что у нас существует такая бедность!».

Кстати, такое внезапное просветление в Казахстане случается не только с чиновниками. Здесь всё ещё возможны истории, схожие с той, которая произошла с принцем Сиддхартхой Гаутамой 2,5 тысячи лет назад. Когда он на тридцатом году жизни впервые вышел за пределы своего дворца и обнаружил там зубожіння, темряву і злидні.

Приговорённый за поддержку ДВК к четырём годам тюремного срока, Асет Абишев, в прошлом успешный предприниматель из Алматы, рассказал в суде о том, почему он стал оппозиционером: «Я стал смотреть по сторонам, общаться с простыми людьми... Как-то я выехал за город, в посёлок, и увидел, как они живут. Это ужас!».

Если бы Сиддхартха Гаутама жил в Казахстане в наше время, он бы, наверное, ушёл в оппозицию. Потому что ну нельзя, входя в топ богатейших природными ресурсами стран, щедро раздавать народонаселению только обещания, при этом купая в роскоши своих родственников и приближённых. А спустя тридцать лет своего безраздельного правления назначать в президенты свою бледную тень. Бесцветного политика, который начинает с того, что переименовывает столицу в твою честь.

Живущий в Киеве политолог Гела Васадзе съездил недавно на конгресс политологов Казахстана, прошедший под девизом «по утрам надев трусы, не забудь про елбасы», и написал: «Дать пойти системе вразнос сегодня не менее опасно, нежели двадцать лет назад, а может, и более». Не раскачивайте, в общем, лодку, дедушке нехорошо.

А я, пожалуй, подержу кулачки за тех, кто решится протестовать. Политическая верхушка Казахстана настолько обнаглела, что заслужила хорошего пинка под зад.