ПВО – 2019

ПВО и авиация — два краеугольных камня построения эффективных вооружённых сил с начала прошлого века. Преимущество в воздухе позволяло успешно проводить глубокое сухопутное наступление, как против Франции весной 1940 года, а его отсутствие приводило к неудачам, как в случае контратаки в Арденнах. Стратегическими бомбардировками лишили 30% ВВП Японию и привели к нехватке топлива и коллапсу промышленности Германии. Превосходство в воздухе пресекло вторжение Ирака в Кувейт, Боснийскую войну, решило конфликт на Фолклендских островах. Напротив же, когда авиация находится примерно на одном уровне или скована ПВО, то на выходе у нас позиционные стычки Ирана с Ираком или бесконечный индо-пакистанский конфликт.

Справедливо это и для войны на Востоке Украины. И в сегодняшней статье мы разберём, что происходит с украинской ПВО в 2019 году. Потому что один из ключевых моментов, наравне с дипломатией, который пять лет заставляет российскую резервную армию изображать шахтёров под нашими прилётами, а не пытаться показать нам Сирию с доставкой чугуна по городам. Если мы не можем быстро нарастить авиацию (хотя как сказать, на сегодня у нас вдвое больше летающих бортов, несмотря на потери в 2014-м), то значит, надо заниматься ПВО настоящим образом.

Первое, что стоит знать о современной ПВО — это очень дорого. Пакет из 7 ЗРК «Патриот» для Румынии, вместе с ракетами, техническим центром по обслуживанию обошёлся почти в 4 млрд долларов. Испания, тратящая на оборону 15–16 млрд «мёртвых американских президентов» приобретает 2 батареи «Патриотов» из наличия Германии и 4 норвежских ЗРК «NASAMS II». Поэтому любой, кто всерьёз планирует, что в обозримом будущем мы можем поменять 45 дивизионов С-300П, ПС, В и «Бук-М1», не совсем здоров умственно. Возможно, Украина потянет опцион из 2–3 батарей с задержкой выплат за несколько лет, чтобы поставить оборону против баллистических целей и крылатых ракет над Киевом или Харьковом, но не более того.

Второе. СССР тратил миллиарды на оборону и забил заводы плановой экономики обслуживанием армии так, что наши мамы стояли в очереди за холодильником по 3–4 года. Но и он смог перевооружить перед распадом только часть ПВО в 3 украинских округах. Свыше половины зенитных подразделений в 1990 году оснащались устаревшей ламповой техникой. «Кругами», С-75, С-125. С количеством ракет в 1 возимый и 1 неприкосновенный запас на дивизион. С циклом производства одного зенитного комплекса в 9–12 месяцев. С полном циклом производства ракеты от 7 месяцев. С регулярной потребностью менять твёрдые и перезаряжать жидкостные двигатели — десятки тысяч часов работы в год. Эти показатели наведены, чтобы вы понимали возможности Украины формата 2019 года трезво и ясно.

Третье — каждая статья о реформе ВСУ сопровождается комментариями поехавших из-за поребрика про «Калибры» и крылатые ракеты. Так вот, ни в одном конфликте подавление ПВО не решалось при помощи дистанционной работы высокоточным оружием. Альянс выпустил более 7 000 высокоточных боеприпасов в Сербии и по меньшей мере 19 000 в Ираке. Здесь всё — планирующие бомбы, крылатые ракеты, КРВБ, различные контейнерные носители с судов и кассетные боеприпасы.

По большому счёту, взорвётся ли рядом с кунгом 135-килограмовый «Маверик» или полутонный «Томагавк» — обитателям пункта управления уже всё равно. Таким образом, в обеих случаях ни РЛС, ни ЗРК не были уничтожены. Потому что, несмотря на спутники, БПЛА и РТР-разведку с точностью до десятков метров, локализовать мобильные радарные станции или пункты управления нелегко, даже если ты страна первого мира. Приходилось залетать в зону действия ПВО, массированно применять чугун и до трети вылетов осуществлять специальными самолётами радиоэлектронной борьбы. И до последнего дня ПВО той же Сербии, страны размером с две области без плотной застройки, пытались отработать по самолётам Альянса и восстановить управление.

Поэтому когда в комментарии придёт очередной россиянин рассказывать нам, как «Калибры» будут бороздить просторы малого театра, задайте ему простой вопрос. Наряд сил и средств, который будет вести РЭБ и лепить РЛС в поперечнике 1 000 на 200 км? В поперечнике, в котором авиация не может спускаться ниже 5000 метров из-за тысяч единиц МЗА, ПЗРК, сотен «Стрел» и «Ос», а под 100 истребителей ВСУ будут отгонять от линии боевого соприкосновения оба рабочих Ил-22 «Порубщик» и Ми-8, которыми пытались душить Грузию в поперечнике 80 на 100 км? И вам гарантировано немало приятных минут и весёлых котоновых истерик от осознания своего бессилия.

Но мы отвлеклись от темы. Украина не может массово поменять ЗРК, а те, что может (например, китайские), недалеко ушли от «Буков». Выходит, остаётся один путь до роста экономики — снятие с хранения, модернизация, автоматизация. Рост живучести, мобильности, перевод на «цифру» и отечественное шасси — то, чем мы занимаемся всё время с начала войны на Востоке.

Самое главное, что произошло — снова поставили на вооружение С-300 В1. Помните цифры, что Испания покупает 6 батарей? Так вот, у нас их на хранении 2 бригады и в каждой — 12 батарей. Плюс в запасах хорошо за 2 500 ракет, которые мы можем перезаряжать в Павлограде и делать ТО на «Визаре». Используя детали других ракет или нет — какая разница, если через десяток-полтора лет они всё равно сгниют по срокам? Что бы мы не делали, это всё равно лучше, чем 5–7 лет ставить на вооружение пару батарей «Патриотов», переучивать на них людей, создавать ремонтный центр и в итоге получить возможность прикрыть один Харьков. Дальнобойный ЗРК с множеством каналов и запасом ракет, что ещё надо, чтобы снять его с хранения?

С-125-2Д1 — проведены удачные контрольные стрельбы весной. Их у нас будут ставить на вооружение ВМС — по сути, пока 1 полк из 2-х существующих на хранении. Прикрывать катерный дивизион или оперативный центр в Очакове хватит с головой. Кроме того, их можно применять по морским целям в прибрежной зоне — недалеко, но для судов десанта хватит. Получается тактически гибкий модернизированный ЗРК, с радиолокационными головками наведения и увеличением дальности пуска до 40 км. Снижается нагрузка на «Бук» и «С-300» в зоне ответственности ВМС и создаются дополнительные каналы в случае попытки массированного захода в зону ПВО.

«Торы» и «Кубы» — заявляют минимум 2 полка «из травы». Тут есть нюансы — во-первых, «Торы» были достаточно «сырыми» и на момент постановки на вооружение, а сейчас у нас ожидаемые хлопоты с подготовкой экипажей. Обе машины самоходные, а значит, из-за компоновки корпуса всегда будет физический предел по модернизации. Но 4-х полков «Ос» недостаточно для сопровождения на марше и объектового ПВО для прикрытия ЗРК средней дальности. Вот так вот барыги развалили армию: создали новое командование, тыловые части, штабы, артиллерийские бригады — четыре десятка новых подразделений. И теперь им мало стоящих на вооружении «Ос» и «Стрел». Плюс новые дивизионы «трёхсотых» неплохо было бы поддержать самоходными установками, формируя на пределе дальности их работы стрельбовые засады и выносные «посты» — создавая 40–50-километровую зону, на протяжении которой самолёт противника может быть поражён множеством носителей. «Кубы», кстати, хорошо отстрелялись ракетами «Бука» 9М38М1 весной этого года — их у нас больше и они в лучшем состоянии. Больше — это несколько тысяч, а ещё для них готова программа по перезарядке топлива.

И не забываем о модернизированных «Шилках» и «Тунгусках» — самые популярные машины советских механизированных дивизий. На хранении у нас их нормальное количество — вполне можно перебрать двигатели, найти стволы и донорские ЗИП на замену. Модернизация «Шилки» от «Арсенала» как раз проходит ведомственные испытания в 2019 году. С оптическим каналом и тепловизором они будут передовым рубежом обороны во время попытки прорыва ПВО — встречать противника из засады, не включая цифровой РЛС. Получая целеуказание только от внешних станций и автоматической системы управления — о скорости, высоте и секторе пролёта. Дальше в дело вступит цифровая система и сопровождение цели, за те секунды, пока она будет пролетать в зоне ответственности «Шилки» — ракеты «Игла» и пушечное вооружение.

Ну и по 12–15 РЛС в год передают в войска — это много для нашего бюджета. Особенно помня, сколько средств уходит на учения. Каждый месяц в ООС тренируются ПВО — в марте, мае и июне. Выход в район, разворачивание эшелонированной обороны, смена позиций. С практическими пусками, групповыми пролётами авиации. В целом, это должно функционировать как единый организм. До возможного обострения по «Орланам» и прочему «зоопарку» будут работать 9М38М1 «Буков» и после весенних пусков «Кубов» — у «Буков» уже есть экипажи, сбившие по 7–10 «Орланов». Каждое из 4-х оперативных командований получит автоматическую систему управления «Ореанда» — пока что она есть только у «Востока». Каждое сформирует новый радиотехнический батальон и модернизирует старую технику.

Например, у РЛС Р-18 «Малахит» дальность сопровождения при пассивных помехах — до 400 км. Ни один из дивизионов «Буков» или С-300 В-1 просто не будет включать станции наведения и указания цели. При попытке ослепить радары активными помехами, поднимется истребительная авиация и, не пересекая линию боевого соприкосновения, запустит Р-27 — попадания, в принципе, не обязательны, достаточно отогнать Ми-8 с РЭБ или «Порубщики». Всё. Опять тишина, радиомолчание, получение целеуказания по закрытому каналу, регулярная смена позиций в несколько запасных районов — просто по графику, без привязки к активности противника.

Каждая батарея С-300 или «Бук» по секторам защищена мобильными группами с ПЗРК, «Кубом», «Шилкой», «Тунгуской», «Осой». Прикрыта так, что при подлёте к ней создаётся сплошная зона поражения. Полтора десятка ЗУ-23-2 из тысяч их на хранении создадут дополнительную плотность огня. Плюс дымы, маскировка, движение внутри запасного района между валов и отвалов — даже если накроют технику, то не факт, что поразят осколками в капонирах. Да, могут уничтожить ударами по площади несколько РЛС, несколько ЗРК, но как единое целое система ПВО будет жить многие недели. На каждый пуск реактивной артиллерии мы будем отвечать пуском «Смерчей» — у нас их не меньше. Попытки вскрыть позиции БПЛА будут засекать их новыми цифровыми РЛС у «Шилки» и «Тунгуски» или валить «Буками».

Это достаточно сложно даже для такой обзорной статьи по верхам — много специфических понятий и аббревиатур. Но если описать процесс просто, то это всё те же «камень, ножницы, бумага». Чтобы привязать позиции ЗРК к «карте полёта» «Искандеров» или «Калибров», нужно время, а дивизион быстро меняет позиции. Установить район РТР можно с точностью только до квадратных километров. Насыпать туда дивизионами реактивной артиллерии? Тогда придётся неделями сносить города с населением в полмиллиона человек и ещё попробуй выковыряй ЗРК из капониров и валов. Если быть уверенным, что самолёты в 30–40-километровой зоне от позиций дивизиона не смогут прижиматься к земле, потому что в них будет лететь всё — от малой зенитной артиллерии до ракет «Кубов», то можно успешно наводиться по оптическому каналу на высоте 5 тысяч.

Учитывая, что все новинки ВПК возможного противника — это циферки плюс в 4-м поколении авиации, у них нет 19 000 высокоточных ракет, Украина немного больше Сербии, а «Порубщика» в обозримом будущем у них максимум 3, то у нас есть хорошие шансы нанести врагу неприемлемый ущерб. В случае эскалации будет дорого, кроваво, страшно, но никакой лёгкой прогулки для авиации возможного противника. Поэтому, возможно, такого развития событий не будет вообще, и это максимально устраивает Украину.

Пора ли заключать договоры на опционы «Патриотов», ставить противоракетную оборону, закупать ПЗРК, потому что аккумуляторы не вечны? Уже вчера. Стоит ли ожидать быстрого перевооружения техники ПВО? Даже и не думайте. В любом случае, несмотря на недостаток финансирования и проблемы с запчастями, то, что мы подняли «из травы» и поддерживаем в технической готовности в плане ПВО, не внушает ничего, кроме уважения. Ни одна страна Восточной Европы в течении 10–15 лет не будет в состоянии достичь ничего и близко похожего.