Эдисон и Люмьер. Кто убил Лепренса?

Едва ли когда-либо кому-то из вас могла прийти в голову мысль о том, что кто-то из вышеозначенных величайших людей нашей цивилизации, навсегда изменивших не только ход всемирной истории, но и уклад отдельно взятого человека, ныне живущего и читающего эту статью, способен на самое бесчеловечное преступление, какое только могла придумать тёмная сторона нашей природы.

К чему это? А, собственно, вот к чему: однажды у молодого офицера Лепренса родился сын. Он был очень горд им и всё хвастался перед друзьями, какой у него славный, смышлёный малыш. Но разве бывают малыши смышлёными в младенчестве? Бывают и ещё как! — ответит вам толпа неугомонных папаш и мамаш, видящих в каждом движении своего чада мановение вершителя судеб не только людей, но и целых цивилизаций.

Однако наш мальчуган и вправду оказался смышлён. Настолько, что привлёк внимание старинного друга своего отца, уже тогда великого, обессмертившего своей случайностью своё же имя, а именно — Луи Дагера. Дагер создал дагерротип в 1833 году и прекрасно знал о необычном, безумно интересном изобретении, сделанном Жозефом Плато, которое в свою очередь было сделано на основе игрушки, придуманной, как гласит легенда, в результате спора между двумя личностями, которых, без всяких сомнений, можно отнести к людям поистине космического масштаба.

Это были Джон Гершель и Чарльз Бэббидж (первый продолжил исследования отца и открыл ультрафиолетовое излучение, второй, при должном финансировании, мог бы построить механический компьютер уже в середине XIX века). Гершель поспорил с Бэббиджем о том, что тот сможет увидеть одновременно обе стороны гинеи. Бэббидж, будучи человеком далеко не глупым, прекрасно понимал, что подобное невозможно. Тогда Гершель вытащил гинею, поставил на ребро и щёлкнул пальцем по боковой части монеты. Та завертелась, и Бэббидж понял, что проиграл спор. На основе этого придумали тауматроп — нехитрую игрушку в виде картонного медальона с рисунком птицы на одной стороне и клеткой на другой. При быстром вращении два рисунка сливались воедино (любимая игрушка Икабода Крейна).

Жозеф Плато решил пойти ещё дальше и соединил больше двух картинок воедино. Так, в 1828 году, за пять лет до фотографии, появился фенакистископ — устройство, способное имитировать целые движения! Уверен, Дагер мечтал не только о том, чтобы воспроизводить на своих дагерротипах движения, но и передавать всю красоту красок этого мира. И маленький Луи Лепренс, этот смышлёный, вечно измазанный мальчуган с прожжёнными рукавами от реактивов, стал продолжателем и ярым фанатом идей Учителя. Уже к десяти годам он мог вполне сносно создать качественные дагерротипы. Увы, в это время умирает учитель, передав Луи свои чаяния и надежды. Перед Лепренсом стояло две задачи — сделать фотографию цветной и суметь передать движение. Собственно, он начал с первого. Чтобы понять природу цвета, он отправляется в Парижскую школу живописи и, не забывая о второй задаче, совершенствует точные науки в Лейпцигском университете.

По приглашению своего студенческого друга, он приезжает в Англию, город Лидс. Здесь он сотрудничает с отцом приятеля и вскоре женится на его дочери, основывает лидскую техническую школу, где среди прочего занимается разработкой нанесения цветных пигментных фотографий на металл и керамику. Запомните этот момент — мы к нему обязательно вернёмся!

В 1881 году семья переезжает в США, где занимается созданием масштабных военных диорам. Здесь же он продолжает работы по созданию движущихся фотографий и налаживает контакты с Томасом Эдисоном. Эдисон, заслуживший репутацию патентного вора, делает ход конём — приглашает к себе талантливого инженера, знакомится с его идеями и достижениями и, сделав небольшие корректировки, занимается разработкой собственного аппарата. Одновременно он готов помогать французу продвигать его собственный товар на территории США.

Лепренс настолько воодушевлён идеей продвижения своего кинематографического аппарата в Новом и Старом свете, что делает себе двойное гражданство. Однако мечтам не суждено было воплотиться. Его последняя камера с одним объективом (вместо шестнадцати, как было в предыдущих работах) и скоростью съёмки в 16 кадров в секунду должна была произвести фурор. Но семейные дела на материке заставляют его прибыть к родным в Дижон. Люди видели, как он садился в вагон. Его купе было закрыто изнутри, пассажиров там не было. Однако до Парижа он не доехал. В закрытом купе никого не было. Вещи также пропали. Лепренса искали семь лет, но никаких следов похищения, убийства или самоубийства найдено не было. Странности усиливаются — в дом Лепренса приходят люди и забирают оборудование, созданное инженером. Более того, аннулируются патенты на все его изобретения.

Когда через полтора года Эдисон запускает кинескоп, вдова Лепренса пытается доказать, что технология основана на разработках её мужа. Защищать права отправился сын. Который был найден убитым через неделю после приезда в номере гостиницы. Выстрелов, конечно же, никто не слышал. Против патента братьев Люмьер, чей аппарат был практически полной копией аппарата Лепренса, Элизабет, возможно, получившая угрозу в адрес единственной дочери, заявлять претензии на права уже не стала.

Касаемо Люмьер: на самом деле братья Люмьер большую часть своего дохода получали от фабрики по производству фотографий. На протяжении всего XIX века учёные стремились создать цветные фотографии. И им это вполне успешно удавалось. Однако создать способ многократного повторения фотографии, создания некоей матрицы, которая позволит размножить изображение, не было.

Помните, я просил вас запомнить момент из биографии Лепренса? Опыты по перенесению цветных фотографий на металл и керамику. По сути, если ему это удалось, то подобная фотография на металле могла выступать в качестве матрицы мультипликации изображения (это, мягко говоря, не совсем так с точки зрения технологии, но большое количество сложной терминологии процесса производства таких фотографий утяжелит статью — а мне хотелось бы добиться лёгкости её прочтения). Их фильмы не приносили и трети того дохода, что давали фотографии. А самый примечательный факт связан с тем, что они расширили свою фабрику в год исчезновения Лепренса.

Моя задача заключается в первую очередь в том, чтобы донести простую истину: создателем синематографа является забытый Луи Лепренс. Все остальные выводы остаются исключительно за каждым из нас.