Весенняя встреча одноклассников

Нынешней весной истекает срок блокировки «Одноклассников», «ВКонтакте» и mail.ru.

Российские интернет-ресурсы были заблокированы в Украине в мае 2017 года. Президентский указ обязывал провайдеров закрыть доступ к сервисам «ВКонтакте», mail.ru, «Яндекс» и «Одноклассники». В тот момент эти российские сайты занимали 3-ю, 4-ю, 5-ю и 9-ю строчки рейтинга самых популярных ресурсов в Украине.

Впрочем, «бан» для «Яндекса» продлили на три года ещё в 2019-м. Судьбу этого ресурса будут теперь решать в Киеве лишь в 2022-м. А вот срок ограничений для трёх других российских компаний никто пока что не продлевал. И чем ближе май 2020-го, тем ближе споры о том, где ставить запятую во фразе «запрещать нельзя разрешать».

Противники запрета говорили о том, что санкции неэффективны. А ещё я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать — создавайте альтернативы»

Можно предположить, что линия разлома будет нам хорошо знакома. И если сразу вывести за скобки адвокатов Москвы, то остальные разделятся на тех, кто готов мириться с государственным вмешательством в частную жизнь, и тех, кто его не приемлет.

Я помню дискуссию трёхлетней давности. Противники запрета говорили о том, что гражданин Украины сам волен выбирать себе сайты и соцсети. Что гражданская сознательность не воспитывается директивами. Что санкции неэффективны. А ещё я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать, создавайте альтернативы».

Лично мне во всей истории с запретом российских интернет-компаний кажутся важными две вещи.

Трёхлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен 360 тысячам долларов убытка. Именно столько российские топ-звёзды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму

Во-первых, запрет российских сервисов мало чем отличается от запрета российским звёздам выступать в Украине. Уже доводилось писать, что условный Киркоров был способен дважды в год собрать в четырёх украинских городах-миллионниках концертные залы. Харьков, Одесса, Киев и Днепр суммарно могли обеспечить российскому артисту восемь выступлений. С учётом, что средний гонорар исполнителя его уровня колеблется в районе 15 тысяч долларов, то годовые потери от запрета гастролей — это 120 тысяч долларов. Трёхлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен 360 тысячам долларов убытка. Именно столько российские топ-звёзды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму.

Вся эта история — она не про цензуру, а про бизнес. Санкции инструментальны, их задача — выполнять роль кнута и пряника. Когда несоблюдение украинских законов чревато для физического и юридического лица потерей украинского рынка, ёмкость которого достаточно велика, чтобы уход с него приводил к ощутимым финансовым потерям. И в этом смысле нет никакой принципиальной разницы между исполнителем популярных шлягеров и крупной интернет-компанией.

Российские социальные сети и почтовые сервисы — это ещё и бизнес. Одна из его задач — получение прибыли, и ограничение доступа на украинский рынок выполняет роль «кнута» для тех, кто нарушает национальное законодательство. Сокращает прибыль и уменьшает доход.

Во-вторых, оговорка о том, что получение прибыли — это лишь одна из задач российских интернет-компаний, не случайна. В 2017 году вышла книга «Битва за Рунет». Её авторы Андрей Солдатов и Ирина Бороган очень подробно описывают, как именно российские спецслужбы устанавливали контроль над российским сегментом интернета. В книге рассказано о том, как ФСБ добивалось лояльности со стороны владельцев крупнейших платформ, как разрабатывалось программное обеспечение для слежки и контроля. Как принимались законы, уничтожающие анонимность и дающие спецслужбам доступ к личным данным пользователей.

Cлова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ», отражают его собственную картину мира. В рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета — подотчётное и подконтрольное государству

Авторы книги пишут о том, что российское руководство убеждено, будто всё в мире, включая интернет, имеет иерархическую вертикальную структуру. А потому слова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ», всего лишь отражают его собственную картину мира. И в рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета — подотчётное и подконтрольное государству. «Битва за Рунет» — это лучшее объяснение того, почему украинский сегмент интернета должен быть максимально далёк от российского.

Российские интернет-компании, в отличие от своих западных аналогов, остаются продуктом российской политики. Которая имеет мало общего с безопасностью и устойчивостью Украины. И за последние три года не случилось ничего, что могло бы служить аргументом в пользу миролюбия Москвы. Несменяемость её руководства гарантирует преемственность подходов в отношении нашей страны. Но именно эта неизменность её политики должна находить зеркальное отражение в преемственности подходов Киева. Какой бы ни была фамилия украинского президента.

И все рассуждения о том, что ограничения бьют по комфорту украинского пользователя, вызывают у меня искреннюю радость. Просто потому, что война всегда бьёт по комфорту. И если чьё-то пространство персональной жертвы сводится к невозможности доступа к российским соцсетям — за людей стоит порадоваться. Многим повезло намного меньше.