Доброе утро, Вьетнам! Конец января – начало февраля

Как именно выглядит ситуация в зоне ООС в конце января и в первой декаде февраля — хорошо видно сквозь строчки сухих отчётов миссии ОБСЕ и пресс-центра ВСУ. Количество взрывов в Луганской области уменьшилось с чуть более 300 до чуть более 100 в сутки, скромно сообщает нам миссия. Бахмутка продолжает гудеть в полный рост. У Орехового — прилёт 38 мин калибра 120 мм, близ Новотошковского — 41 мина 120 мм, хутор Вольный — 14 мин 82 мм. Не считая автоматических гранатомётов, СПГ, бортового оружия бронемашин и мелочи вроде пулемётов. Сотня мин за сутки в достаточно узком секторе между хутором Вольный, Ореховым, трассой Р-66 и дальше по направлению к Желобку. Хорошая такая качественная заруба как для полосы ответственности в 5 километров — четыре сотни мин за двое суток.

И обычно, где случается такой накал работы миномётки, прилетают 122-мм кабанчики — чтобы не расходились и не душили передок, не разматывали наблюдательные пункты и позиции для «глаз», не выводили из строя камеры и оптику осколками. Должна была бы быть и ответка в обе стороны — на попытки подавления разворачиваться контрбатарейная борьба. Плюс шатают линию дальше — у Крымского «Васильки» и «Подносы» работают достаточно плотно, у постов восточнее Желобка также огневая активность. Системных проблем в секторе у ВСУ быть не должно — над трассой довлеют командные высоты, там легко размещать дежурные батареи за рекой и контрбатарейные РЛС, контролируя позиции противника.

Но перестрелки на постах по обе стороны от Бахмутки идут не на шутку. Позже подключается крупный калибр и опять по кругу — дело доходит до 152-мм «чемоданов». Именно здесь погибла медсестра у 93-й бригады — у Новотошковского на стыке зоны ответственности между её подразделением и «чёрными запорожцами». Свой подарок получила и бывшая «Брянка» — «казакам» прилетел чемодан в блиндаж, убив на месте 4 боевиков, и ещё несколько скончались в госпитале. До сих пор с начала января в секторе продолжается канонада, и конца ей не пока не видно.

Только вот и в федеральных СМИ о происходящем молчок, как будто воды в рот набрали. Хотя местные говорят, что работают дежурные батареи, только гул стоит и исходящие слышно. Раньше в РФ не преминули бы вспомнить про Бандеру, русских младенцев и нарушение Минска. Молчание со стороны Кремля наводит на мысли. То ли там заняты переформатированием вертикали власти под новый срок Путина, пока его не вынесут под руки и не погрузят на лафет, запряженный шестёркой траурных вороных лошадей. То ли из АП в связи со сменой Суркова на Козака пока дозируют информацию на время приёма дел. Не до молодых республик нынче, когда падают кураторы, перенаправляются потоки и летят головы. Хотя активность на фронте сохраняется время от времени практически по всей линии — Приморье, Докучаевск, Марьинка, Авдеевка, Горловка, Светлодарская дуга.

В конце января было достаточно серьёзная стычка в полосе у ДАП — Жабуньки, Вольво-центр, ВПП, руины старого терминала, Пески, Водяное. Со 122-мм артиллерией и миномётами. То ли как реакция на продвижение ВСУ ближе к взлётно-посадочной полосе ДАП — наблюдательные посты и глаза там были всегда, а вот стационарные позиции появились не так давно. То ли как привычная спираль насилия, когда постепенно в борьбу включаются всё более крупные калибры, а триггером может быть что угодно — попытка прикрыть выдвижение на нейтралку сапёров, накрыть ротацию, подавление снайперской активности и ПТРК-команд. По фасу Донецка у нас тоже всё в порядке — стационарные хорошо укреплённые позиции ещё с начала войны, комфортные капониры для артиллерии и САУ близ Курахово и Красногоровки, куда можно комфортно выскочить из лагерей в зоне отведения и отработать, глубокие блиндажи на Зените и в Песках. В секторе тяжёлые потери в результате обострения могут случиться только от прямого попадания или от случайного накрытия во время ротации. Здесь даже время от времени было бы полезно напоминать, что в результате миллиона «котлов» и побед ВСУ стоят в радиусе миномётного поражения «столицы» сепаратистов и в ответ может неплохо прилететь, но, тем не менее, приверженность духу и букве Минска мы чётко наблюдаем едва ли не в прямом эфире.

В комментариях к прошлой статье был задан вопрос — как в армии в целом относятся к разведению войск. На него невозможно ответить кратко. Для тех, кто пришёл заработать свою тысячу долларов из районного центра — это китайская грамота. Им что отступать бежать, что наступать бежать, лишь бы на карточку упала зарплата. Кто-то разочарован и считает, что тактику откусывания по частям от пирога стоит продолжать, хотя погибшие бойцы ЦСО «А» на той стороне Кальмиуса и возня на Бахмутке говорят нам, что тактическое продвижение или его попытки продолжаются и сейчас. Кто-то действительно верит, что снижение эскалации близ КПВВ поможет снизить насилие и уменьшить расход ресурсов, хотя все понимают, что процесс с сегодняшней скоростью займёт годы. Армия не монолит в плане личного отношения к событиям — спроси 10 человек и услышишь 10 разных ответов.

Но тут нужно понимать нюансы. Разведение в Станице произошло на 300 метров вглубь одним наблюдательным пунктом. Фланговые остались на местах, минные поля вокруг дороги к КПВВ тоже. Триста метров отведения — это комфортная дистанция для работы и КК, и станковыми гранатометами. Пункт отвели с целью, чтобы во время перехода не устроить бойню на мосту, где люди были бы как мишени, случись огневой контакт. Несмотря на то, что у Станицы давно тишина, но риск при переходе тысяч гражданских в обе стороны сохраняется. У Петровского наши отошли от низин к командным высотам в секторе. Такое уже было и вскоре обострение в «серой зоне» вернуло «глаза» с оптикой и наблюдательные пункты на места. У Золотого хотят открыть КПВВ — оно построено достаточно давно и уже облупилась краска на лавочках и начала ржаветь арматура. Но открыть переход непросто, особенно если у зоны отведения в нескольких сотнях метров от её края летают две сотни мин в сутки — даже одна в толпу из людей и колонну машин может наделать беды.

Сейчас идут переговоры по разведению сил у КПВВ Гнутово — в крохотном Пищевике. Там недавно сделали стены, навесы, расширили проходимость — людей здесь теперь больше, риск тоже больше. На юге обострение не редкость. Многие помнят, как по колонне губернатора Кириленко у Гранитного прилетел ПТУР. Там у стелы нередко прилетали ракеты, низина, хорошо подсвеченная солнцем, — удачное место для охоты. Доставалось и Гнутово в 2018 году — тоже управляемыми ракетами. Зоны отведения, за исключением Петровского, где просто наблюдательные пункты стояли в низинах, достаточно близко друг к другу — исключительно пункты пропуска. Но если учесть, что разведение — это 2-2,5 километров со скоростью в полгода, то подкову в 400+ километров будут разводить до моей пенсии. При этом сохраняя риск получить миномётами или 122-й артиллерией в тактическом тылу по наводке беспилотного аппарата. Одновременно сохраняя потери, как у Красногоровки, где выскочившую на первую линию БМП 28-й поразили станковым гранатомётом, или у Орехово, где бойца в 72-й убил снайпер. 13 погибших за январь — цена этого «стояния на Угре».

Но выбор простой. Любые попытки продвижения обходятся тоже недёшево — во время первого обострения под Желобком было под три десятка павших, во время обострения у «Алмазов» убитыми, ранеными, контуженными и обмороженными вышла из строя хорошо если не рота. За посадки у дороги или два наблюдательных пункта — прогрызать оборону тяжело, команды вести КББ реактивной артиллерией по городам, где прячется артиллерия «корпусов», никто не даст, первые двое-трое суток под входящими на захваченном опорнике приносят самые тяжёлые потери. Можно ли прорваться в глубину обороны противника, не срывая застройку до фундамента и не стучась головой о промку и застройку у Горловки? Вполне — на юге, даже несмотря на полосу сплошного минирования и реку, к Новоазовску вполне реально выйти на пятые сутки операции. Но вот подвести тылы в узкой кишке, обстреливаемой с севера «корпусами», а с востока дежурными батальонами ВС РФ, развернуть там ПВО от неизвестных самолётов, вести огонь на подавление вглубь российской территории — это несколько другое.

Поэтому оборонительная конфигурация долгие и долгие месяцы. Поэтому развод на КПВВ, чтобы местные были встроены в экономическую жизнь в Украине — их сотни тысяч ездит на подконтрольную территорию, и их деньги весьма не лишние в депрессивных Волновахах и Станицах. Политические же заявления о скорейшем окончании войны — это реверанс тому большинству, которое по всем опросам хочет «мира любой ценой», или имитация бурной деятельности — кому как нравится. Вот занимаемся, да выходит пока не очень. Шутки о том, кто теперь наживается на войне и что «достаточно просто перестать стрелять» в каждом выпуске писать можно, но толку от них будет чуть более чем никакого. Закрытие бытовых вопросов, зарплата, организация ППД, бригадных лагерей на полигонах, выплата поднаёмных и занятия с резервом на сегодня остаются системно важными и во многом определят исход конфликта на востоке Украины. А разведение у 3-4 пунктов пропуска в год — нет. Вот такое отношение и такой «развод сторон» — пишем честно, впрочем, как и всегда.