Кукурузные хлопья и пропаганда на завтрак. Часть 1. Вторые мировые Свинарчуки

Психологическая война всегда была важной частью военной победы. Эпоха мировых войн показала, что самой важной. А мы можем посмотреть на готовый исторический пример, показавший всю ценность пропаганды ещё во времена Второй мировой.

• Коррупция и недооценка
• Газеты от британских друзей
• Версаль замедленного действия
• На Западном фронте без перемен
• Химеры Нотр-Дама

Немудрено, ведь в газету можно завернуть не только селёдку. Сначала в её страницы упакуется часть сознания человека, имевшего неосторожность взглянуть на странный текст «хоть одним глазком». Годы идут, а механизм работает по-старому. Итак, пора нам перенестись в старую и не очень добрую (кому как) Германию.

Коррупция и недооценка

Первую мировую Германия проиграла не только на полях сражений, но и информационно. Двадцать семь самостоятельных бюро и ведомств занимались прогерманской пропагандой — и это только «на экспорт», а была ещё внутренняя пропаганда. Все они работали без единой генеральной идеи, на свои интерес и усмотрение, и были, как это часто бывает, средоточием коррупции.

Центральное бюро пропаганды занималось продвижением «святых отцов» — католических ксендзов и лютеранских пасторов. Моральные авторитеты толкали скрепы и «германскую правду» со страниц подкупленных газет и журналов, писали в спортлото, читали лекции и проводили митинги-проповеди с проплаченными участниками задолго до того, как это стало мейнстримом.

Весь этот медийный бардак и разворовывание бюджетов под видом эффективных медиаразмещений привели к катастрофическим провалам информационной политики во время войны. С немецкой стороны границы настоящие Свинарчуки сосредоточились именно в этой отрасли. Германский МИД в качестве официальной информации по обыкновению выдавал в мир какую-то (иногда случайную) ложь, приправленную непобедимым ура-патриотизмом, поэтому Германии не доверяли не только противники, но и союзники.

С другой стороны, немецкие солдаты столкнулись в боях вовсе не с жалкими карикатурами, как пыталась представить официальная пропаганда, а с серьёзным и страшным врагом. На фронте возникло логичное недоверие к прессе и печатному слову, что, в свою очередь, приводило через ощущение обмана к отчаянию. Британская и американская пропаганда в то же время представляли немцев безжалостными и бесчеловечными «гуннами» и «варварами», подготовив тем самым своих солдат к ужасу сражений.

Кроме того, английский или американский солдат не был настолько же обманут своей прессой, как его немецкий коллега. Так что чем хуже становились дела на фронте, тем радужнее были газеты, превознося германский дух и победы. Любые неудачи — способные, кстати, сплотить, а не разобщать нацию, — безжалостно цензурировались. Зато любые очевидные провалы подавались как достижения. Так было зачато искреннее недоверие в душах гражданских.

Газеты от британских друзей

В то же время Великобритания потратила четыре года на системную подрывную работу. С первых же дней оккупации Франции и Бельгии на население (да и на самих оккупантов) пачками сбрасывались летучки. Поступали свежие французские газеты, подложные номера немецкого оккупационного бюллетеня «Газеты Арденн», а также специально отпечатанные La voix du pays и Courrier de l'air.

Такая «воздушная» пропаганда, с одной стороны, поднимала боевой дух людей в оккупации, чувствовавших, что их не бросили, и дарила надежду на победу. С другой, оказывала тягостное впечатление на немецких солдат, невольно сравнивавших свою и вражескую пропаганду.

Немецким солдатам предназначались поддельные номера немецких газет, изображавшие кошмары, творившиеся на родине, и призывавшие к забастовке и революции, листовки, предлагающие сдаться в плен и подложные письма немецких военнопленных, превозносившие гуманизм в английском и французском плену.

Всё это креативное разнообразие сбрасывалось сначала с самолётов. Но из-за высокого риска для лётчиков — формально разбрасывание листовок не являлось боевой операцией, а потому попавший в плен лётчик не считался военнопленным, — самолёты заменили беспилотными воздушными шарами. К концу войны такие «информационные бомбы» могли преодолевать до шестисот километров и долетали до Германии, деморализуя не только солдат, но и гражданское население.

Кроме того, британская пропаганда, несмотря на отсутствие централизации в работе (единый центр появился лишь в 1918 году), активно и успешно работала с общественным мнением по всему миру, сообщая о зверствах немцев и дегуманизируя их. Развитая и авторитетная новостная служба и дипломатия сыграли свою роль.

Ошибки были учтены, соответствующие выводы сделаны. С приходом к власти Национал-социалистской партии гитлеровское руководство образовало Министерство народного просвещения и пропаганды во главе с Йозефом Геббельсом, уделявшим огромное значение пропаганде. Съезд НСДАП в 1936 в Нюрнберге проходил под лозунгом: «Пропаганда помогла нам прийти к власти. Пропаганда поможет нам удержать власть. Пропаганда поможет нам завоевать весь мир».

Версаль замедленного действия

Версальский договор, зафиксировавший поражение Германии и призванный принести мир, лишь отложил войну. Германия, кроме одной из областей, не знала оккупации, её армия не была разгромлена — напротив, вернувшуюся строем армию кайзер чествовал при всём народе «непобедимыми» — эти обстоятельства провоцировали население к реваншистским настроениям.

Но самое главное, реванш приобретал исторический смысл — объединение Померании и Восточной Пруссии, «Великой Германии», разделённой согласно договору «польским коридором». Кроме того, из «большой геополитической игры» Версаль исключал двух крупных игроков — собственно Германию и молодую Советскую республику. Обречённые на международную изоляцию, они не могли не пойти на политическое и торгово-экономическое сближение.

С приходом Гитлера Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт против распространения коммунистической идеологии. Отношения испортились, и исправить их смогли только Молотов с Риббентропом, поделив Польшу 23 августа 1939 года. Через неделю, 1 сентября, в рамках обеспечения формального casus belli диверсионная группа немцев в штатском провела операцию «консервы» — захватила немецкую радиостанцию в Гляйвице и передала в эфир антигерманское воззвание на польском. На следующий день фюрер объявил немецкому народу (а Риббентроп французскому послу), что война началась из-за того, что Польша напала на немецкие территории. Немецкие войска вторглись в Западную Польшу, а уже через две недели в Восточную вошли советские.

Известный английский фантаст Герберт Уэллс в своём романе «Облик грядущего» (The Shape of Things to Come) 1933 года предсказал место и время начала Второй мировой, — немцы и поляки столкнутся в Данциге в январе 1940-го. Старик ошибся всего на четыре месяца.

В феврале 1936 года состоялась премьера одного из первых постапокалиптических фильмов, поразившая публику картиной мировой войны, по размаху и жестокости доселе невиданной. Покажут фильм для избранных, в американском посольстве в Москве — и в СССР. В ноябре Елена Булгакова, жена Михаила Булгакова, запишет в дневнике: «Приём у военного атташе Файмонвилла в доме американского посла. Два фильма. Первый, по Уэллсу — «Грядущее» — о будущей войне. Начало очень сильное, конец — надуманный, неубедительный».

https://www.youtube.com/watch?v=NoS_g-KrDF0&feature=emb_logo

В 1932 году, за год до предсказаний Уэллса и прихода нацистов к власти, в Данциге, формально свободном городе с преимущественно немецким населением, стали появляться почтовые открытки с картой Германии до и после Версаля. Остроумная складывающаяся форма открытки с прорезями подчеркивала в самой наглядной форме разрушение транспортной и административной инфраструктуры Германии.

Как вы понимаете, это вызывало чувство исторической несправедливости действий союзников и объединяло и мобилизовало реваншистов среди населения. Сначала открытки были направлены на мобилизацию исключительно немцев, но позже, предваряя открытые конфликты с Польшей, выходили и «международные» версии.

На Западном фронте без перемен

На вторжение в Польшу её военные союзники Великобритания и Франция были обязаны отреагировать в течение двух недель. 7 сентября 1939 года французская армия перешла немецкую границу. За пять дней Франция продвинулась вглубь всего лишь на тридцать километров, захватила с десяток деревенек и отменила наступательную операцию, так как сочла положение Польши безнадёжным и решила сосредоточиться на укреплении собственной оборонительной линии Мажино.

Военная феерия началась, опьянив своих непосредственных фаворитов. В течение недели вермахт вернул все потерянные территории. Войска Великобритании появились у границ Германии лишь в ноябре, когда Польша была уже полностью занята. «Хотя они и объявили нам войну… это не значит, что они будут воевать в действительности», – говорил Адольф Гитлер. И спорить с ним в то время было бы как минимум странно.

В течение почти восьми месяцев Великобритания и Франция, обладавшие совокупно большей военной мощью, играли с Германией в странные поддавки, скорее имитируя военные действия и не желая «дразнить гусей». Западная пресса окрестила этот период «странной войной». За это время Германия, не особо отвлекаясь на союзников, успешно провела Польскую кампанию, захватила Норвегию и Данию, а также подготовила захват — в том числе и психологический, — реально практически беззащитной Франции. Meanwhile in USSR, переняв передовой опыт Гляйвица и переодевшись в финнов, обстреляли сами себя, а затем объявили войну и оккупировали часть Финляндии.

Помимо военных успехов, весьма эффективным у Германии был мощный и отлаженный аппарат информационной войны психологических операций. К моменту нападения на Польшу пропагандистская машина состояла из четырнадцати рот, к моменту вторжения в СССР — уже из девятнадцати.

К весне 1943 года в подразделениях пропаганды вермахта служили 15 тысяч человек. Отдельно существовали специальные батальоны для работы с оккупированным советским населением. Немецкая пропаганда была изобретательной, хищной и — необходимое условие эффективности — совершенно беспринципной.

Химеры Нотр-Дама

В декабре 1940 года вышла книга немецкого астролога Карла Крафта, заказанная Геббельсом. Это были комментарии к предсказаниям Нострадамуса, из которых следовала неизбежная победа сумрачного германского гения в святом деле собирания земель в границах Священной Римской империи. Книгу переводили на множество языков и распространяли за пределами Германии, готовя психологическую почву последующих военных операций. Хорошо заходил Нострадамус во Франции — он предсказывал для Франции капитуляцию или гибель.

А так же, например, предсказывал населению вместе с Богоматерью в листовках и по поддельным французским геббельсовским радиостанциям, что «летающие машины», несущие смерть северу Франции, лучше переждать на юге. Франция была обречена.

Поддельные, «чёрные» радиостанции критиковали французское правительство, распространяли невероятные слухи с целью посеять сомнения и панику среди военных и гражданских. В результате психологической войны боевой дух Франции оказался сломлен, и особого сопротивления она не оказала.

Вальтер Шелленберг, глава внешней разведки службы безопасности, писал в своих мемуарах «Лабиринт»: «Примером того, как мы смогли направлять в нужном для нас направлении поток беженцев в северной Франции, а несколько позднее в районе Парижа, является изготовленная нами невзрачная с виду брошюра, содержащая мрачные прорицания средневекового астролога Нострадамуса. Эта брошюра распространялась среди французского населения через наших агентов по радио и забрасывалась с самолётов.

Мы выбрали те цитаты, в которых Нострадамус предсказывал появление «машин, изрыгающих дым и огонь», которые с грохотом будут пролетать над городами, неся ужас и уничтожение людям. От себя мы добавили «пророчество» о том, что только юг и юго-восток Франции спасутся от этих бедствий. После этого охваченные паникой массы беженцев двинулись в подсказанном нами направлении. Тем самым немецкие войска получили желаемую свободу продвижения, тогда как коммуникации французской армии были парализованы». Довольно дерзко, не так ли? Но всё же эффективно.

Но тут и Британия включилась в битву экстрасенсов, распространяя в Германии 124-страничную книгу Нострадамуса на немецком. Душу склонного к мистике немца предполагалось смутить предсказаниями убийства фюрера и неизбежного краха рейха. Действительные результаты этой операции неизвестны, однако астрологам в Германии запретили предсказывать будущее и закрыли почти все астрологические журналы.

10 мая 1941 года произошла катастрофа. Любимчик фюрера и его заместитель по НСДАП Рудольф Гесс сел в кабину истребителя Ме-110, поднялся в воздух и улетел к заклятым врагам рейха — всё тем же англичанам. Гитлер был вне себя от ярости. Расследование показало, что Гесс, как и Гиммлер, был крупным практикующим астрологом и оккультистом, и потому совершил побег, сообразуясь с астрологическими расчётами и предсказаниями.

Под предлогом «звездочёты Руди охмурили» астрологов стали сажать по тюрьмам и концлагерям, пытать и убивать, в том числе и на оккупированных территориях. В конце июня 1941 года, когда все предсказанные Нострадамусом земли были уже завоеваны, Карла Крафта арестовали, обвинили в пособничестве врагу и отправили в концлагерь, где он и погиб в 1945 году при невыясненных обстоятельствах. Интересно, что его несколько раз выпускали для консультаций нацистской верхушки, для которой, в отличие от остального населения, астрология не запрещалась.

В отличие от многих других нацистских вождей, министр народного образования и пропаганды Йозеф Геббельс во всю эту оккультную шизотерику не верил. Но ценил её пропагандистский потенциал. Франция, где Нострадамус пользовался огромным авторитетом, пала, на очереди был СССР, где Нострадамуса вообще не знали. Так что в новой реальности он больше не был нужен, а вместе с ним и Карл Крофт, и все остальные.

На этом интересном моменте я соблюдаю традиции Showtime и временно прощаюсь, но обещаю вернуться. Вы ведь подождёте до завтра? Как раз вторая часть статьи допишется.