Утопия. От античной литературы до феминитивов

В прошлом ликбезе мы немного поговорили об абсурдизме, а сегодня я бы хотел продолжить тему литературных стилей, которые имеют прямое отношение к творчеству политических спичрайтеров. Встречайте, её светлость Утопия. Как по мне, если бы утопия была человеком, то она была бы похожа на сладкоголосую, весьма солидно отрихтованную макияжем и пластическими операциями старуху (кто сказал «Юлия Владимировна»?) Так давайте же посмотрим, откуда она появилась и что из себя представляет.

Слово «утопия» впервые было использовано в прямом контексте сэром Томасом Мором в его работе 1516 года « Утопия». Это слово одновременно напоминает греческие слова «нет места», «outopos» и «хорошее место», «eutopos». Скорее всего, эрудированный читатель ПиМ уже знает, что в своей книге, написанной на латыни, Мор излагает видение идеального общества. Как можно понять из названия, произведение представляет собой неоднозначное и ироничное описание идеального государства.

Если копнуть поглубже, то можно увидеть, что «Республика» Платона по сути есть утопической книгой, только времён классической античности. Там он описывает своё видение идеального общества и его политической системы. В более поздний период черты утопии можно увидеть в книгах Сэмюэля Джонсона «История Расселаса, принца Абиссинии» (1759) и Сэмюэля Батлера «Erewhon» (1872). И та, и другая книга — это по сути сатира, как и большинство утопической литературы. В принципе, можно сказать, что все ранние книги, которые можно отнести к этому стилю — это своего рода размышлизмы «эх если бы да кабы, вот тогда да, тогда да! Все айкосы выкурить от того как круто будет».

Естественным, на мой взгляд, развитием утопий является появление антиутопий. По той простой причине, что людям не особо интересно читать о том, как всё может быть хорошо, а куда как интереснее «разводить зубожиння» и «сливать патриотов цивилизацию в казанах». В том же Эревоне уже появляются зачатки антиутопии — в мире Батлера преступников лечат, а больных наказывают. Первые в чистом виде антиутопические новеллы появились после Французской революции 1789 года.

И с тех пор основным трендом антиутопической литературы является рассмотреть общество, в котором что-либо гипертрофировано до такой степени, что это приводит к необратимым для социума последствиям. Есть очень интересное, на мой взгляд, наблюдение — чем больше социальных катаклизмов происходит в обществе, тем популярнее становится антиутопия. Что ещё раз подтверждает моё мнение о том, что «простой народ» любит страдать. Или мечтать (читать) о страданиях.

Современная антиутопическая литература затрагивает не только такие темы, как тоталитарные правительства и анархизм, но также и загрязнение, глобальное потепление, изменение климата, здоровье, экономика и технологии. Другими словами – если есть запрос на освещение проблемы, то в скором времени появится антиутопическая книга, где не решённый вовремя трабл привёл к необратимым последствиям. Однако до современности я бы хотел упомянуть нескольких классиков жанра.

Во-первых, это безусловно «Машина времени» Герберта Уэллса, с его морлоками и элоями — наверное, впервые в истории литературы было гиперболизировано, доведено до крайности расслоение в обществе потребления. Эту идею подхватил автор, который известен как «пионер антиутопической литературы». Эдгар Морган Фостер в своём рассказе «Машина останавливается» (1909) развил идею «технократии», когда всемогущая Машина управляет и обеспечивает технически развитую цивилизацию людей, ушедших жить под Землю, а сами люди полностью подчиняются Машине, обожествляя её. Закончилось там всё плохо, все умерли, кроме дикарей, которые остались на поверхности.

Но если присмотреться, то для начала ХХ века в этой книге очень много пророчеств — тут вам и глобализация, и видеоконференции, и «умный дом» и многое другое, что сейчас воспринимается как данность. Следующее творение в стиле антиутопии, заслуживающее отдельного внимания, — это роман «Мы» (1920) Замятина, в котором автор, сочувствующий анархистам и эсерам, гиперболизировал тоталитарное, безэмоциональное устройство общества, когда отказались даже от имён, заменив их номерами и буквами.

Естественно, книга была признана антисоветчиной, и правилом хорошего тона на протяжении всего существования совка было высказываться о ней в уничижительном тоне. Вот, например, цитата Чуковского «В одной строке Достоевского больше ума и гнева, чем во всём романе Замятина». Однако именно это произведение стало отправной точкой и для Оруэлла с его «1984», и для Хаксли «О дивный новый мир». По большому счёту, такая реакция совковых писателей на антиутопию Замятина неудивительна.

Авторы, писавшие анмасс колхозные утопии в стиле соцреализма или детских сказок, запудривавшие мозги обывателям рассказами о «счастливом будущем» и при этом, скорее всего, понимавшие, что это банальная пропаганда, не могли по-другому реагировать на книгу, в которой высмеивается тоталитарное общество, построенное «во благо народа».

Рассказывать о «Заводном апельсине», «1984» и прочей классике я, с вашего позволения, не стану. Гораздо интереснее, на мой взгляд, упомянуть о таких двух ветвях утопической литературы, как экологическая утопия и феминистическая утопия. Как уже понятно из названия, миры экоутопии — это миры, где природа является не фоном для существования общества, а причиной того, почему это общество так устроено. Чтобы у вас сразу появилась картинка, самый свежий пример экоутопического мира — это мир нави из «Аватара».

Это довольно-таки новое направление в литературе, что неудивительно. Как я уже писал чуть выше — если появляется обсуждение проблемы, то скорее рано, чем поздно, появится утопическая книга по этой теме. Неверным было бы говорить о том, что экоутопии — это всегда о том, что прогресс плохо. В подтверждение этого — роман Рассела Хобана «Ридли Уокер», в котором после ядерной катастрофы выжившие в далеком будущем полностью отказываются от технологического прогресса, преследуя тех, кто пытается развиваться. Так что всё не так однозначно, хотя тема очень насущная и интересная.

Другое занятное направление в утопической литературе — это феминистическая утопия. Вы всё правильно поняли — счастливые миры, где уемрази наконец то получили по полной и либо полностью вымерли, либо низведены до уровня унтерменшен. Если вы думаете, что книг в этом стиле не так уж и много, то нет — авторки, пишущие в этом жанре, достаточно плодовиты, у них достаточно большая фан-база, ведутся целые научные исследования, изучающие фем-утопии и фем-фантастику.

Это реально большой пласт современной литературы, но перечислять произведения у меня нет никакого желания, так как я как тот самый пресловутый «яйценосец» «уемразь», который считает, что это сиюминутное увлечение общества, которое не внесёт в историю мировой литературы ничего, кроме как упоминания о том, что «в первой половине двадцать первого века это существовало».

Так что же такое «утопическая литература» сегодня? Выросшая из размышлений об идеальном обществе, развиваясь в симбиозе с сатирой на мироустройство XVIII-XIX веков, жёстко критикуя тенденции в социуме в середине прошлого века, на данный момент как утопии, так и антиутопии, на мой непрофессиональный взгляд, являются не чем иным, как востребованным инструментом пропаганды определенных воззрений.

Современная утопическая литература — крайне политизированая, остросоциальная, зачастую безапелляционно утверждает, что «вот так вот правильно», а все, кто не согласен, те «фашисты», на которых не стоит обращать внимания. Язык утопии и антиутопии крайне удобен для того, чтобы донести до широких масс простую идею, потому активно используется политиками. Например «перестанем постреливать — будет счастье», «будем всех бомбить» и так далее.

Думаю, вы сами прекрасно продолжите этот ряд. Мне кажется, заняв место в мейнстриме, утопическая литература значительно просела с точки зрения художественной ценности, перейдя в разряд масс-культуры. И это ничем хорошим не закончится. Возможно, я ошибаюсь, возможно мы ещё увидим реальные крышесносные шедевры уровня «1984» или «Машина останавливается». Возможно. Однако почему-то я в это не верю.