Геронтократия, бессердечная ты...

В свете последних выборов президента США, не думаю, что выбор темы для сегодняшней статьи покажется кому-то странным или неуместным, однако не Америкой единой, как говорится. Феномен геронтократии, или попросту — власти старейшин, уходит корнями далеко-далеко в прошлое, во времена племён. Однако в последнее время тема стариков у власти снова обрела свою актуальность. Вот об этом-то и поговорим. Кто, как и почему и что будет дальше. А саундтреком на сегодня будет композиция аксакала и старейшины, безусловного авторитета в мире современной культуры Фрэнка Синатры. Хотя он уже умер, однако до последнего держал марку.

Собственно, начнём, как всегда, с самого начала. А когда рядом слова «начало» и «цивилизация», то где-то должны быть и древние греки. Так оно, собственно, и есть. Товарищ Платон в своих бессмертных речах говорил о том, что «старший должен править, а младший подчиняться». Однако нельзя сказать, что такая модель правления является уникальной для Древней Греции, вовсе нет. Тема того, что власть может накапливаться с возрастом, а в результате правят самые старшие — явно уходит корнями во времена трайбализма.

Но в чём не откажешь грекам, так это в том, что всё-то они успели попробовать воплотить в реальность, даже формальную геронтократию. В древней Спарте был такой совет стариков, прослуживших государству всю свою жизнь и доживших до шестидесяти, и назывался он герусия. Геронты, члены совета, формально лишь занимались хозяйственными делами, однако при случае выполняли и функции Верховного Суда. То есть формально правил царь, а они лишь советовали ему, но на деле без одобрения в герусии не обходилось ничего в государстве. Для своего времени такая себе разновидность олигархии считалась достаточно прогрессивной. Кстати, похожую модель использовали и первые римляне — слово «сенат» происходит от латинского «senex», «старик».

В процессе цивилизационного развития тема геронтократии отошла на задний план и перешла в плоскость бытового уважения к старикам. Что с точки зрения, к примеру, жителя раннесредневековой Европы, было логично. Дожить до старости, когда вокруг войны, болезни и прочие прелести того времени — это действительно достойно уважения. Или хотя бы расспросов о том, как это у него вообще получилось.

На мой непрофессиональный взгляд, распространённая в античный и архаичный период истории геронтократия основывалась ещё и на религиях того времени, в большинстве из которых боги были по сути семьёй, где правил старейший. И, естественно, калька с божественного переносилась на социум, то есть старший имеет право на власть. С приходом монотеистических религий такая калька перестала быть актуальной, так как они имеют другую структуру подчинения. Господин — это уже не обязательно старейший, а тот, кто более могущественен. Трайбализм умер, да здравствует феодализм.

Если отследить, где и когда снова становится востребованной тема «старый — значит имеет больше прав», то это будет уже период, не особо далёкий от нас с вами. Становление тоталитарных государств прошлого века, таких как СССР, Китай, Третий Рейх, снова делает актуальной тему возраста. Но не сразу. Чтобы далеко не ходить, возьмём, к примеру, большевистскую постимперскую РФ, где на протяжении всего периода существования этой химеры актуальной характеристикой «права на власть» было «член партии с такого-то года». Вся эта рухлядь претензий на власть «старых большевиков-ленинцев», потом «сталинцев», потом просто «старых коммунистов» имеет под собой точно те же основания, что и претензия на право быть геронтом в Спарте — срок пребывания в общности, обеспечивающий право на власть.

Если изначально под общностью понимали служение государству, то в совке общность, имевшая право на власть, была лишь одна — коммунистическая партия. Добавим к этой картине тот факт, что по сути все тоталитарные режимы представляют из себя теократические государства с жёстким разделением на касты, и всё, пазл сошёлся — после эпохи модерна одним из путей развития снова оказалась олигархическая теократия. Эдакое колесо государственности, со всеми вытекающими последствиями в виде весьма пожилых недомонархов на троне РФ, Китая, Беларуси, да и Казахстана скорее всего.

Если на востоке, на территории постимперий геронтократия снова ярко заявила о себе во второй половине XX века, то на западе, в частности в Европе и в США, предпосылки к проявлениям геронтократии стали появляться немного позже — в конце ХХ века. То, что мы наблюдаем прямо сейчас — битву двух дедуханов 73 и 77 лет за власть в сильнейшем государстве, обусловлено тем, что в западных странах на протяжении двадцатого века сформировались устойчивые общности, которые «имеют право на власть».

Имя им — традиционные политические партии, где немалую роль имеет как срок пребывания в партии, так и личный ресурс (или деньги), который в идеале должен увеличиваться со временем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в двадцатом году XXI века за право на власть бьются два старика. Это логичное продолжение политической культуры западной цивилизации. Но как же теократическая составляющая геронтократии? Да очень просто. Западная цивилизация не придумала себе ничего лучше, как взять поношенную совками шинель «счастливого будущего под руководством мудрой партии» и перекроила из неё предвыборные программы «демократов», «лейбористов» и прочих «республиканцев».

Мы живём в мире, где геронтократия является обыденностью, чуть ли не правилом. Но, конечно, вы можете возражать, приводя в пример молодых глав государств. Однако эти единичные случаи никак не опровергают, а попросту являются исключением, подтверждающим общепринятое правило. Кстати говоря, вся эта геронтократическая вакханалия идеально укладывается в теорию, что мир сломя голову катится к крайней трайбализации. Ещё немного — и племенной вождь ракетостроителей Илон Маск не признает главенство вождя племени долларопечатателей, или что-то в этом роде. Потому что цивилизации развиваются не по прямой, придумывая новые формы существования, а по спирали — используя существующие.