Cancel culture: общество советских лжецов

Когда-то Джозеф Овертон утверждал, что любая идея должна находиться в определённом диапазоне приемлемости, чтобы оставаться политически жизнеспособной. Концепция, позже названная окном Овертона, так и описывает диапазон идей, подходящих обществу. К сожалению, это применимо не только к политикам, но и к самой публике.

Представьте, что вы мастерски бросаете дротики в мишень, собираясь попасть ими в один сектор и при этом избегать других. Бросок, ещё один, и вот — поздравляем, вы умудрились худо-бедно поразить цель. Но теперь предположим, что приходят неизвестные вам люди и просто так меняют правила игры. Тасуют сектора, в которых зарабатываются и теряются очки. Специально следят за тем, чтобы ваш счёт изменялся — да так, что по их новым правилам вы впустую теряете заработанные очки.

Вдруг оказывается, что вы действительно плохо играете в дартс (по крайней мере, в рамках обновлённых канонов). Окно Овертона неожиданно для нас самих оказалось настоящей мишенью Овертона. Днями напролёт люди метают дротики в этом направлении — почти каждый твит, пост или просто публичное заявление нацеливаются на достижение определённой цели. В принципе, можно и не пытаться попасть. Ведь каждый следующий виток морали позволяет менять собственные результаты.

Можно долго спорить и обсуждать, способна ли эта тенденция разрушать текущие правила. Но в таком случае нам придётся учитывать, не изменятся ли правила игры ещё раз — причём в самом скором времени. Ведь то, что мы говорим друг другу даже в этот момент, через пару месяцев может быть использовано против нас. Кроме того, теперь обычному человеку приходится думать — а можно ли прямо сейчас использовать против нас то, что мы уже говорили раньше.

Сразу же вспоминается Артур Кестлер. Когда-то описывал, как в свою бытность коммунистом застал подобные тесты на чистоту мышления. «Мы копались в себе, выискивая в собственной голове оправдания партийной линии. А также искали прежние мысли, которые доказали бы, что мы всегда придерживались требуемого мнения».

По нынешним меркам просто являться идеологически чистым — слишком малое достижение. Нужно приспосабливаться и постоянно придерживаться правильных убеждений, которые меняются чуть ли не по щелчку пальцев. Конечно же, столь извилистые нормы в конечном счёте могут привести общество только к постоянной лжи.

Политологи Джеймс Гибсон и Джозеф Сазерленд уже показывают, как резко возросла самоцензура среди американцев. На пике маккартизма (1950-е) всего лишь 13,4% граждан утверждали, что «чувствуют себя менее свободными, чем раньше». Уже в 1987 году эта отметка достигла 20%. Но время не ждёт, и в 2019 году сразу 40% американцев утверждали, что им не позволяют свободно высказывать своё мнение.

Примечание переводчика. Бедные, несчастные, прямо геноцид свободного мнения в США.

К сожалению, тенденция даже не зависит от партийного выбора. «Процент демократов, беспокоящихся о том, что они думают, примерно идентичен количеству республиканцев под гнетом самоцензуры: 39 и 40% соответственно», — сообщают Гибсон и Сазерленд. Ну и как проявятся последствия постоянной самоцензуры?

Британский историк Роберт Конквест давно ответил на этот вопрос в своей книге «Большой террор». Там он описывал показательные процессы в Советском Союзе, и искренне не мог понять такой момент: почему же люди, не виновные на самом деле, всё же признавались в преступлениях, которых не совершали? Причём большинство советских граждан не верили их словам, однако процесс всё равно не останавливался.

Ответ Конквеста всё проясняет, но от этого становится более пугающим. Советские граждане настолько привыкли лгать, что ещё одна небольшая ложь не составляла для них особого труда. Люди привыкли к постоянно меняющимся стандартам. Научились выживать и воспринимать их как должное. А потому даже успевали подтверждать свою поддержку новым и новым правилам.

У мишени Овертона есть ещё один аспект. Предположим, мы с вами публично поддерживаем инициативу, которую в глубине души искренне презираем. Если никто из нас не решится клеймить её перед другими, политика покажется более допустимой, чем она есть на самом деле, хотя бы в визуальном восприятии. Даже если никто из нас от этого не выиграет. Тем не менее, иногда люди предпринимают попытки метнуть дротик в ненужную им цель, ошибочно полагая, будто за это они заработают какие-то очки к рейтингу.

Джерри Харви называет это «парадоксом Абилина». Он описывает ситуации, в которых люди не согласны с идеей, но всё же уступают, раз другие согласны с этим. Так целая толпа граждан, выступающих за стратегию А, могут молчаливо дождаться стратегии Б, ведь сами по себе полагают, что их мнение точно идёт вразрез с позицией большинства. Увы, честность перестаёт быть чем-то модным.

Пока мы это обсуждаем, правила игры неумолимо продолжают меняться. Слишком многие люди рискуют потерять свою работу или с трудом заработанную славу из-за того, что они когда-то сказали в прошлом. Но человек всегда адаптируется. Так со временем он и станет более искусным в абсолютно искреннем выражении лжи. Вполне вероятно, что такая система даже выбирает людей, предрасположенных к обману.

Тогда со временем открыто говорить смогут лишь настоящие лжецы.