Прикладное искусство из овна и палок

Рад приветствовать вас, дорогие мои немногочисленные читатели. Судя по названию, многие могли решить, что речь пойдёт о России. Не совсем. Поговорим о наследии совка, на которое в последнее время стали наяривать многие персонажи из арт-тусовки.

Я говорю о монументальном «искусстве», то есть советских мозаиках. Если вы заметили там кавычки — уже поняли, что я отношусь к ним... мягко говоря, не очень. Поэтому лекция будет пропитана повышенным уровнем ненависти. А саундтреком сегодня, спешл фор любителей мозаик, будет вот:

Сразу же, в самом начале лекции хочу сделать оговорку. Среди мозаик всё же встречаются настоящие произведения искусства. Крайне редко, но всё же бывают. Но максимум в том количестве, чтобы назвать его исключением, подтверждающим правило. На этом позитив заканчивается.

Пятиминутка ненависти, погнали.

Здесь начинается суровая правда и моя субъективная оценка. Эпопея с уродцами из стекляшек началась вскоре после того, как на Всемирной выставке 1958 года в Брюсселе показали советский павильон, блистающий алюминием и стеклом.

Его наполнили реализмом прямо до упора. И это всё настолько не сочеталось и выглядело архаично, что, мягко говоря, было никем не понято. Художники понимали, что как-то что-то надо менять.

Но поскольку их тестикулы были крепко зафиксированы партийцами, в том числе и в финансовом плане, деньги и госпремии никто терять не хотел. Потому творцы продолжали исполнять госзаказ и штамповали рабочих, колхозниц да чекистов. Всё в одном стиле, потому что тогда никаких претензий не возникает.

Молодёжь попыталась было взбрыкнуть. Куда же без этого. Но в 1962 году на выставке к 30-летию Московского союза художников в Манеже прозвучал начальственный окрик: «Пи***асы!», за которым последовало пояснение, не оставляющее сомнений в позиции Никиты Сергеевича Хрущёва: «В вопросах искусства я сталинист».

Как вы понимаете, на этом поиски новизны успешно завершились. И чуть позже стало совсем грустно.

С одной стороны, мэтрам-художникам не хотелось выглядеть тупо в глазах заграничных коллег. Репутация, все дела. С другой — было очень страшно ослушаться хозяина.

Однако из любой ситуации можно попытаться найти выход. Дорогой Никита Сергеевич дал отмашку академикам-архитекторам: придумайте мне что-то «эдакое» в архитектуре, чтобы сгодилось на смену сталинскому ампиру.

Мэтры сделали то, что они умели лучше всего — стырили идею на Западе. Там как раз были свои тренды, появившиеся благодаря стараниям Ле Корбюзье (вот первая часть Попова о нём, а вот вторая) и иже с ним. Активно продвигался брутализм, от французского словосочетания «béton brut» — необработанный бетон. Фишкой стиля были крупные бетонные блоки без штукатурки, зачастую сложных форм. Выглядело страшно. Самое то вместо ампира, да? Так ведь?

Советские мэтры упростили идею. И вот! Родился он самый, монументализм, ставший лицом совка. Чтобы вы понимали, монументализм — это не только громоздкие и стрёмные, часто коробкообразные общественные здания. Типа кинотеатров, школ и универов.

Хрущёвки — это тоже монументализм. Монументальнее некуда, оглянитесь по сторонам. Более того, привычные нам жилые коробки в пять этажей — его фактическая основа. Ведь всё остальное должно было идеально гармонировать с уродливыми жилищами строителей коммунизма.

И вот тут на арену выходит неизвестный гений из Академии художеств СССР. Человек, оказавшийся одним из наиболее недооценённых злодеев своей эпохи. Он никого не убивал и не пытал, кроме глаз потомков. Просто в нужный момент появился и предложил Хрущёву украшать эти дешёвые коробки не менее дешёвым способом.

Как? Да буквально из овна и палок. То есть из остатков бетона и цветного стекла. Конечно же, из таких ингредиентов хорошо ничего не смешаешь. Потому ребята решили делать монструозные громоздкие барельефы и мозаики.

Ранее, в пятидесятых годах, мозаика уже использовалась — например в московском метро и на Всероссийской сельскохозяйственной выставке. Но это было чуть другое.

Там использовалась дорогая смальта, оставшаяся ещё из дореволюционных запасов. Украшения, предложенные советскими мэтрами-художниками, были дешёвы и просты в выполнении. Идейка очень понравилась Хрущёву. И понеслось.

Мозаичные панно появляются на фасадах и в интерьерах самых разных общественных зданий — научно-исследовательских и учебных институтов, министерств и музеев, кинотеатров, кафе, магазинов. Иногда вырастают и на торцах жилых домов.

В основной своей массе это примитивные, простые в исполнении картинки, прославляющие строителей коммунизма. Или какая-нибудь банальщина о животных и природе, напоминающая рисунки первоклассника. То есть буквально, «чтоб звёзд с неба не хватали», хотя тема космоса была, естественно, на топ-уровне.

Просто в нужный момент мэтры решили: хватит. Нечего стараться. Этому быдлу, живущему в уродливых коробках, будет вполне достаточно. Прикладное искусство, как-никак.

Зачастую «на места» просто посылалась пачка эскизов «сверху». И тогда на долю местных Микеланджело выпадал сложнейший выбор. Что же сделать? Налепить на торец дома условного космонавта — или всё же довериться не менее условным рыбкам?

Иногда даже этого не делали — просто довольствовались разрешённой тематикой. Что одобрили, то и получайте. Вот тогда-то локальные непризнанные гении и ловили волну: разворачивались во всю свою ширь и высь. И рисовали сами. Тогда, конечно, живые наблюдатели могли позавидовать мёртвым.

Понятное дело, тут же появились постоянные фестивали монументального искусства. Проводились выставки, лектории на эту тему. То есть, всё то, чем питались советские чиновники от культуры. Так формируется простенький вывод — монументальное искусство было и есть банальным инструментом пропаганды. Просто ещё один способ, позволяющий назвать белое чёрным. Рабство — это свобода, ну вы понимаете.

Меня так умиляют сегодняшние наяриватели на совок, кричащие о том, что нельзя, нельзя, никоим образом нельзя трогать вот эти прекрасные монументальные творения. Нельзя. Ведь это был единственный способ самовыражения художников в тоталитарном обществе.

Вот эта каляка-маляка протестовала против тирании! Видите? Ему разрешили всего лишь сделать мозаику на тему космоса — и он абстрактную композицию забацал! Каков, а? Зацените! Как вы смеете говорить, что здесь не мозаика, а просто хреново нарисованный олень? Это наив-арт! Это не дерьмо, и не ухо, прилепленное на стену — это лента Мёбиуса, символ безвыходности! Господи, постройте себе частные дома и там рисуйте уши Мёбиуса. Мне их и так на каждом шагу хватает.

На самом деле всё получилось бы смешно, если бы не стало так грустно. Это я незлым тихим словом обвёл кружочком все эти новомодные движняки в защиту советских мозаик. Манипулируя штучными, действительно очень крутыми мозаиками, тусовочка банально хайпует. Привлекает внимание к себе, к борцунам за сохранение якобы культурного наследия.

Причем хайп пустой, ничего не стоящий. И в конце концов, ребята, если ваше наследие — это колосящиеся космонавты, монструозные тётки с молотками и уродливые животные... То я даже не знаю, что сказать.