Урбанологические этюды во время утренней пробежки

Когда я в первый раз узнал, что придётся по своим волонтёрским делам быть в Ковеле, то не очень этому обрадовался. Я представлял себе маленький городишко, лишённый как динамичности больших мегаполисов, так и природной деревенской простоты, красоты и покоя глухих сел. Но уже первые часы пребывания там показали, что в этот раз меня ждало нечто особенное. Но из-за навалившихся дел более детальное знакомство никак не удавалось, и только после обыкновенной для меня утренней пробежки смог понять, куда же я всё-таки попал.

Считается, что Ковель стоит на одной реке. Но любой, кто с единственного в городе моста над железной дорогой видел, сколько стальных магистралей сходиться в единый поток, пронизывающий Ковель насквозь и делящий его на две части, поймёт, что рек в городе — две! И если с водяной артерией Железной невольно знакомишься в первую очередь, то с другой – Турией — пришлось встретиться только тогда, когда я около четырех утра вошел в Парк Шевченко.

Ленивые и еще холодные лучики сонного солнца ещё не могли пробиться сквозь густые кроны деревьев, и вся обширная площадь парковых газонов, изрезанная узкими дорожками, была в прохладе утренней тени. Проходя под высокими сводами входной арки на Люблинскую аллею, справа сразу видишь вьющуюся между зелёных волн травы темную ленту реки, на другом берегу которой, несмотря на ранний час, уже паслась пара гнедых лошадей, резко выделявшихся на фоне изумрудного пастбища своими гордыми осанками.

Турия пересекает город под прямым углом к Железной реке, как бы образуя крест, который символически очерчивает круг возможностей, предоставленных городу природой и местоположением. Являясь крупным железнодорожным узлом, Ковель пропускает через себя большие массы стратегических грузов, являясь с этой точки зрения даже важнее областного центра — Луцка. Еще большие грузопотоки идут по автотрассам, что дополнительно увеличивает значение города. Из-за чего не раз приходилось слышать и от простых горожан, и от всякого рода чиновников-активистов о том, что Луцк стал малой столицей несправедливо, и область должна называться Ковельской. Это подтверждается и историей, в которой Ковель был постоянным объектом внимания во всех войнах, в то время как Луцк в сводках почти не упоминается.

Ещё пустые парковые дорожки, змейками вьющиеся среди газонов, как будто приглашают пробежаться по ним. Ускоряясь, быстро оставляю позади и памятник Шевченко, который в образе Кобзаря почему-то больше похож на робота или космонавта в экзоскелете, и пасущихся на том берегу лошадей. По нескольким ступенькам выбегаю на мост, и невольно восхищаюсь неожиданно открывающимся видом – так широко и далеко (едва не до горизонта) раскинулось передо мною ковельское рукотворное озеро. Мелкая рябь шла по воде и блестела на солнце, переливаясь сияющими бликами, как будто на море. И как на море, далеко от берега качаются жёлтые буи, отмечающие трассы для байдарок, за которые так и захотелось заплыть. Свернув направо, бегу через мост и ещё раз вижу, насколько узкая речушка дала жизнь такой красоте. После чего понимаю, что так и надо строить все города, лишённые больших рек или выхода к морю.

Сразу вспомнился Харьков с его роскошной набережной такой же узкой Лопани. Это все равно, как в золотую оправу помещать грецкий орех или кусок щебня. Куда умнее создавать, как в Ковеле, огромное водохранилище, и уже вокруг большой воды — со всеми пляжами, пирсами, причалами — выстраивать город. И хотя большинство горожан ездит отдыхать в другие места, наличие большой воды незаметно создаёт атмосферу курортного приморского городка — с его неторопливостью, ленивой суетой и деятельным спокойствием. Организация городского пространства вокруг открытых водоемов большой площади тем более актуальна в связи с продолжающимися изменениями климата и увеличением среднегодовой температуры. Как раз в момент написания этих строк в Европе установилась аномальная жара, которая уже давно перестала восприниматься таковой. И наличие огромного водохранилища в центре города становиться очень большим преимуществом в подобных условиях.

Слегка разогревшись, ноги сами несут меня с моста мимо байдарочной станции и прямо вперед, вдоль берега. По волнистой песчаной тропинке, проторенной гуляющими парами и молодыми мамами с колясками, за край виднеющихся вдали зелёных горизонтов и переливающегося солнечными бликами речного зеркала. Встречный ветер бьёт мне в лицо запахами тины, липы и череды. Их сладковатый, солнечный аромат бушующего цветения разливается по телу тающей теплотой летней свежести, проходящей насквозь ускоряющимися вихрями, от которых земля убегает из-под ног все быстрее. В какой-то миг совсем освобождаюсь и от притяжения, и от забот, что отстали, не в силах угнаться за ветреным привольем, что ворвалось в меня вместе с воздушными струями, уносившими все дальше и дальше.

Глухим эхом стучит сердце в пропаренном теле моем, когда наконец, поднявшись на насыпь второго моста на другом конце «речного озера», увидел вдали зеленую чащу лесную, поманившую бежать еще дальше.

Лес — это целая планета, которая вместе с транзитом, контрабандой и сезонными заработками в Европе заменяет ковельчанам занятость на закрывшемся «Сельмаше» и других заводах советской эпохи. Целые эшелоны с жёлтыми брёвнами тянуться длинными змеями к польской границе. К той самой границе, куда по ночам улетают и беспилотные квадрокоптеры, пользующиеся среди контрабандистов популярностью. Они пока в основном перевозят ящики с сигаретами и янтарь, уже став настоящим бичом как польских, так и украинских пограничников. Поднимая по сорок-пятьдесят килограмм, эти воздушные роботы стали настоящим прорывом в контрабандном деле. И даже после того, как пограничники научились сбивать их с маршрута радиоэлектронными помехами, появились модели с автопилотом, что автоматически возвращаются на базу, в случае потери управления.

Добежав до леса, сворачиваю к реке, чтоб, перебравшись на другой берег по узкому деревянному мостику, повернуть назад.

Минуя деревянные пирсы, облепленные удочками и сонными рыбаками, добегаю до утопающего в зелени кирпичного забора, за которым возвышается суровый бастион местной тюрьмы. Из её окон, выходящих на сторону водохранилища, наверняка, открывается отличный вид. Какое надо иметь чувство юмора, чтоб построить исправительное учреждение в таком живописном месте, — неизвестно. Но не исключено, что именно благодаря созерцанию прекрасного мира, от которого заключенных отделяет решетка, их исправление будет идти быстрее. К сожалению, по-настоящему человек ценит лишь то, что уже потерял. Причем, словно для усиления воспитательного эффекта, прямо возле тюрьмы стоят небольшие домики, вокруг которых буйно цветут розы. Роскошные клумбы, будто царство влюблённых цветов — красных, розовых, белых улыбок, учат ценить тихую простоту «обычной жизни».

Собственно, спокойная, семейная «обычная жизнь» и составляет душу Ковеля, которая уже после девяти заполняет улицы колясками, беготней и смехом до самого вечера. Нигде раньше я не видел, чтобы весь город был похож на сплошной детский парк. С родителями, без родителей, по нескольку или целыми толпами – дети есть практически везде, и говорят «Добрый день!» даже незнакомым людям. В Ковеле, конечно, можно заниматься чем угодно, но всё же, знакомясь с жизнью в нём, со временем точно понимаешь, что у местных жителей получается лучше всего!

Заканчивая свой маршрут на том же мосту возле парка, с которого все и начиналось, не мог удержаться от того, чтобы не сигануть с него в воду, что, конечно же, является самым лучшим окончанием любой утренней пробежки.

Хорошего всем лета!!!

P.S. Конечно, не все так радужно на Волыни, и проблем в Ковеле хватает. Так, например, из нескольких незнакомых горожан, у которых я через социальные сети хотел узнать о самых лучших маршрутах утренних пробежек, кто-то заподозрил меня в том, что я хочу им что-то продать; кто-то подумал, что я так хочу познакомиться; кто-то вообще не отвечал. Результаты такого социологического мини-исследования, конечно, настораживают. Только два парня и одна девушка дали вменяемые и хорошие советы, которые очень пригодились. Спасибо вам, адекватные, за то, что вы есть!