Селф-харм ради Высшего Блага: Грета Тунберг и активизм детей

Примечание редакции. Наш читатель El Uro прислал нам перевод материала Паулины Нюдинг для Quillette. И это как если бы новая серия «Чёрного зеркала» описывала бы Крестовый поход детей.

Шведские дети протестуют против изменения климата. Возглавляет же их девочка-аутистка. Взрослые в восхищении. Но не зря ли?

Грете одиннадцать лет, и два месяца она практически ничего не ела. Её пульс и кровяное давление свидетельствуют о явных признаках истощения, она перестала разговаривать с кем бы то ни было, кроме своих родителей и младшей сестры Беаты.

После многих лет депрессии, расстройства приёма пищи и приступов тревоги, она, наконец, получает медицинский диагноз: синдром Аспергера, аутизм в тяжёлой форме и обсессивно-компульсивное расстройство. Она также страдает от селективного мутизма, что объясняет, почему она иногда не может говорить с кем-либо, кроме членов своей семьи. Когда она собирается сказать климатологу, что она желает организовать забастовку школьников во имя защиты окружающей среды, она общается посредством своего отца.

Книга «Сцены из сердца» («Scener från Hjärtat», 2018) рассказывает об этих медицинских проблемах и событиях, которые привели к известной ныне «школьной забастовке за климат» Греты Тунберг. В её ходе сотни тысяч детей отказались посещать школу, выражая свой протест против бездействия правительств по поводу изменений климата. Сама Грета бастует каждую пятницу и в начале учебного года провела три недели у стен шведского парламента. Написанная её семьёй — матерью, отцом, Беатой и Гретой — история рассказана от имени матери Греты, оперной певицы (сопрано) Малены Эрнман, которая была знаменитостью в Европе задолго до известности её дочери. Хотя книга в настоящее время доступна только на шведском, она уже переводится на многие языки — кампания, развёрнутая семьёй Тунбергов, получила глобальный резонанс.

Нам предлагается история «кризиса семьи и кризиса планеты» — два явления, изображённые как взаимосвязанные. Книга утверждает, что угнетение женщин, меньшинств и людей с ограниченными возможностями происходит ввиду той же всеобъемлющей коренной проблемы, что и изменение климата: неустойчивый образ жизни. Авторы утверждают, что частный кризис семьи и глобальный климатический кризис — просто симптомы одного и того же системного расстройства.

Согласно книге, Грета не одинока в своих душевных страданиях. Её сестра Беата, которой было 12 лет, когда книга была написана, страдает синдромом дефицита внимания и гиперактивности, синдромом Аспергера и обсессивно-компульсивным расстройством. Она склонна к внезапным вспышкам гнева, во время которых она выкрикивает непристойные оскорбления в адрес матери. То, что могло бы быть десятиминутной прогулкой на урок танцев, занимает почти час, потому что Беата настаивает на том, чтобы шагать с левой ноги, отказывается наступать на определённые плитки тротуара и требует, чтобы и её мать шла точно таким способом. Она также настаивает на том, чтобы мать ждала её у дверей класса во время занятий — матери не разрешается покинуть своё место ни на секунду, вплоть до запрета отлучиться в туалет. Ребёнок по-прежнему плачет на руках у матери.

Как и многие родители детей с подобными диагнозами, Грета и родители Беаты борются за то, чтобы их дочь получала правильный уход и помощь в школе. Когда Грета отказывается от еды, они делают всё возможное, чтобы спасти её от голода. Её отец умоляет семейного доктора излечить Беату от всего, что её мучает. Очень трудно читать эту душераздирающую историю.

Тем не менее, мне, человеку, не разделяющему политических взглядов родителей (полагающих, что проблемы девочек неразрывно связаны с климатическим кризисом и что лекарство состоит в том, чтобы «изменить систему») — мне интересно, должен ли мир знать интимные детали жизни этих двух юных страдалиц.

Эта мысль заставляет меня обратить взор на нас, редакторов масс-медиа, журналистов, членов жюри присяжных, учителей и рядовых зевак.

Менее чем за год с момента публикации «Сцен из сердца» Грета стала мировой знаменитостью. На этой неделе журнал Time включил её в список 100 самых влиятельных людей в мире. Она имела краткую беседу с Папой Римским, который призвал её «продолжать делать то, что ты делаешь». Она получила множество наград, в том числе, совсем недавно, немецкий приз «Золотая кинокамера». Она номинирована на Нобелевскую премию мира. О ней упоминали и у неё брали интервью большинство ведущих мировых СМИ. Она появлялась на сцене с Генеральным секретарём ООН Антониу Гутерришем, выступала в Европейском парламенте и присутствовала на обеде, данном в её честь в Financial Times.

«Не стала ли Грета новым Че Геварой?» — спросила немецкая телеведущая Майбрит Илнер во время недавних телевизионных дебатов о бастующих школьниках.

Я допускаю, что замечательная г-жа Ильнер просто хотела напомнить о Че Геваре как о некоем общеизвестном политическом символе, но её вопрос подразумевает, что Грета превращается в икону «революции».

С учётом того, что нам известно о трудностях и проблемах Греты, адекватен ли ответ взрослых на её забастовки?

Её легко сделать фриком, легко, взглянув на фотографии девочки с косичками, увидеть какую-то странность, чужака или невидаль. Немецкие СМИ дали Грете прозвище «Пеппи Длинныйчулок климатических изменений», с отсылкой к другой шведской девочке-бунтарке с похожей причёской. Кажется, они не понимают, что девушка с косичками родом из страны, где её сверстники похожи более на звёзд норвежского сериала SKAM, чем на Пеппи Длинныйчулок, а в облике Греты явственно просматриваются следы многолетней анорексии. Вместо этого они предпочитают пользоваться замшелым штампом, основанным на её причёске.

Забастовка на рабочем месте напоминает владельцам и руководству компании, что работники могут нанести им экономический ущерб. Но школьная забастовка представляет собой форму самоповреждения, предпринимаемую для привлечения внимания взрослых. И во главе глобальной школьной забастовки за климат стоит девушка с долгой и трагической историей самоповреждений своего тела.

В «Сценах из сердца», когда Грета в конце концов снова начинает есть, она ест только особую пищу. Её мать должна готовить одну и ту же еду каждый день — блины с рисом, которые Грета приносит в школу и хранит в школьном холодильнике. Грета ест их при условии, что на коробочке с едой нет наклейки с её именем: наклейки, бумага, газеты провоцируют у неё приступы обсессивно-компульсивного расстройства по поводу приёма пищи.

«Я хочу, чтобы вы впали в панику. Я хочу, чтобы вы почувствовали страх, который я чувствую каждый день», — сказала Грета, выступая перед мировыми лидерами в Давосе.

Учитывая историю ребёнка касательно страха и паники, ответ взрослого, возможно, должен быть не «Иди, девочка» (слова Мадлен Олбрайт, когда её спросили, что она думает о школьной забастовке Греты), а нечто гораздо более осторожное.

Грета пропускает занятия отнюдь не в обычной школе, а в школе для детей с особыми потребностями. Многие шведские семьи всеми силами стараются определить своих детей именно в такие школы, а их, увы, мало. Однако, по мнению авторов «Сцен из сердца», для таких семей будет достаточно ресурсов только при условии, что мы изменим систему, в том числе, говоря словами авторов, «патриархальные структуры», отдающие предпочтение мальчикам с психоневрологическими расстройствами, а не девочкам.

Я не хочу утверждать, что Грета слишком молода, чтобы понять последствия своих действий, или что её проблемы делают её непригодной для того, чтобы заниматься политикой и даже возглавлять глобальное движение. Никто из тех, кто слышал её обращение к мировым лидерам на безупречном английском, не может сомневаться, что она очень умна. Эрнман также подчёркивает, что её дочь никогда не чувствовала себя лучше, чем во время её кампании за климат. Сама Грета сказала, что уверенность в том, что она в состоянии сделать что-то в борьбе с изменением климата, помогла ей обрести душевное равновесие.

Я также не подвергаю сомнению ни роль Греты как публичного оратора, ни силу сотен тысяч протестующих школьников, ни то, что изменение климата представляет собой существенную угрозу для человечества.

Но взрослые имеют моральные обязательства оставаться взрослыми по отношению к детям и не увлекаться эмоциями, иконками, селфи, образами массовых протестов, мессианскими или революционными мечтами.

Грета недавно была названа шведской газетой «Женщина года». Но она не женщина, она ребёнок. Настало время перестать спрашивать, используем ли мы её, не подведём ли её или принесём её в жертву ради того, что мы считаем Благой Вестью.