Испанская грусть

Помните романтического героя известной песни 1920-х — простого украинского парубка, что хату покинул, пошёл воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать, да только в процессе погиб где-то в степях Украины в бою с неназванным врагом — скорее всего, такими же украинцами?

Спрашивается: не мудак ли?

Риторический вопрос, учитывая, что речь идёт о коммунисте.

Но смотришь, как люди ломают копья в спорах «ты за Испанию или за Каталонию?!», и понимаешь: юноша не только выжил, но и размножился. Люди ругаются так, как будто не две далёкие страны, а родная дочь с мужем разводятся. Причём виден интересный феномен: человек может долго колебаться, «выбирая сторону» на основании очень далёких аналогий, но как только уже выбрал — сражается со всей бескомпромиссностью!

– Испания — это как Украина, а Каталония — это как «ДНР»! — кричат одни.

– Нет, Испания — это как Россия, а Каталония — это как Украина! — вопят другие.

– Нам всё равно нельзя никак поддерживать Каталонию! И Курдистан! И Косово! Потому что у нас Донбасс и Крым! — доносится с третьей стороны.

Окей, давайте разберёмся.

Сепаратисты здорового человека

У нас сейчас на слуху две попытки регионов отделиться друг от условной метрополии. Каталония — раз, Иракский Курдистан — два. Попробуем понять, имеет ли право украинец симпатизировать их делу, не опасаясь прослыть предателем Родины.

И каталонцы, и курды ссылаются на право наций на самоопределение. Оно, как мы знаем, есть действующим принципом международной политики, который вступает в прямое противоречие с другим принципом — принципом территориальной целостности. На практике противоречие решается палочным методом «добро всегда побеждает, кто победил — тот и добро». То есть если нации удалось отделиться — восторжествовало право на самоопределение, если нет — нерушимость границ.

Но тут важно кое-что понимать. Сама идея права наций на самоопределение родилась в рамках распада колониальных империй, когда, с одной стороны, бывшие колонии стремились к независимости, а, с другой — бывшие метрополии уже всё посчитали и поняли, что иной раз проще отпустить и удерживать в экономической орбите, чем пытаться быть милым насильно.

И речь шла исключительно о праве наций. В смысле — на право отдельной нации создать своё государство на исторических территориях компактного проживания. Речь не шла об ирредентизме — фишке в духе судетских немцев, когда национальное меньшинство, обитающее в приграничном регионе, хочет отойти к этнически родному государству-соседу вместе с территорией. Такой принцип похоронил бы международный порядок, начиная с Европы.

У Каталонии и Курдистана (в последнем случае — с оговоркой, что в Иракском Курдистане проживает лишь часть курдской нации) — именно тот случай, когда нация может заявить право на самоопределение. Насколько успешно — другой вопрос. Это — ключевая разница между ними и сепаратистами Крыма и Донбасса: есть крупная безгосударственная нация, составляющая абсолютное большинство на какой-то территории. И именно это не позволяет сравнивать эти случаи. Вот если бы каталонские активисты заявляли, что они исконные французы и хотят воссоединиться с Францией по самый Лангедок — вот тогда бы нам стоило волноваться аналогиями с Донбассом, а им — тем фактом, что фиг бы им кто дал это проделать. Аналогично наша позиция в отстаивании территориальной целостности Украины была бы более шаткой, если бы гиви с бэтменами носили бы неповторимые народные костюмы и говорили на уникальном языке-изоляте (есть баскский, есть донбаскский). Нет, обоссанные штаны и блатная феня не считаются.

Ну и, наконец, ни в Крыму, ни на Донбассе не было реального сепаратизма — хотя в местных национальных меньшинствах и были такие настроения. Было российское военное вторжение. Крым отторгали от Украины не восставшие продавцы пахлавы, а ССО РФ. Группа Стрелкова, группа Вагнера, «еноты», кизяки, бурятские танкисты, комийские (комические?) автомойщики, кавказские «Пятнашки» и прочие Асаповы — это не шахтёры и трактористы, как бы они не пытались убедить мир в обратном.

Аналогия «Каталония/Курдистан — это как Украина», как ни крути, точнее. Мы уже успели подзабыть, что ещё на нашей памяти были безгосударственной нацией в «союзе нерушимом». И успешно самоопределились. Собственно, наша нынешняя война — это подтверждение этого самоопределения.

Безусловно, Испания — не СССР. Её союз нерушимый складывался ещё в средние века и Новое время. Но это всё-таки союз, хотя мы и привыкли воспринимать его единым целым. Вообще, к несчастью, в головах многих сограждан картинка «Европы национальных государств» настолько не соответствует действительности, что приводит к ложным выводам. Испания — союз довольно разных земель, и его хитрость в том, что культурная дистанция не совпадает с сепаратистскими тенденциями. Галисийцы культурно ближе к португальцам, чем к «основным испанцам» — кастильцам, но сепаратизма у них нет. А вот у совсем далёких басков — есть. А вот каталонцы в культурном плане от кастильского «по умолчанию» ушли не так далеко, но всё равно многие хотят расстаться. Вопрос политического выбора. Что до Ирака — как и многие ближневосточные, это государство, где госграницы никогда не совпадали с этническими. А учитывая, что курды действительно подвергались очевидным преследованием (их, на минуточку, травили химоружием), их стремление отделиться от соседей довольно-таки понятно (даже если пренебречь лежащими в основе их сепаратизма экономическими факторами).

Таким образом, украинец может сочувствовать каталонцам и курдам, не стесняясь этого. И даже отождествлять их стремление к независимости с нашим собственным. Параллели есть.

Но.

Всегда есть вот это «но».

А теперь — почему нет

Если вкратце — потому что миром правят простые фразы.

Да, ситуация с Каталонией и Курдистаном не похожа на ситуацию с Крымом и Донбассом. Проблема в том, что не каждый средний избиратель в ЕС и США об этом в курсе. А для тех, кто не в курсе, виден прецедент. Мол, раз эти отделяются, почему тем нельзя? Попробуй объяснить про то, что не существует двух донбасских наций, что нельзя сказать ничего по-ЛНРски, что в Крыму «референдуму» предшествовало военное вторжение. Не все хотят слушать. Ещё меньше тех, кто хочет разбираться.

Отсюда печальный вывод: в целом любое отделение любого региона в Европе и поблизости сейчас ослабляет наши позиции на международной арене. А следовательно, Украиной как государством не может быть поддержано. Даже если само стремление народа к независимости вызывает у кого-то симпатию. Основные наши симпатии всё же должны быть на стороне нашего собственного дела.

В ЮАнете звучат ещё и отдельные опасения относительно Каталонии, на митингах в пользу отделения которой мелькают серпасто-молоткастые флаги. Мол, среди тамошних сепаратистов хватает социалистов и евроскептиков — то есть питательной среды для влияния нашего основного противника. Это не совсем так. В парламенте Каталонии, последние выборы в которой прошли в 2015 году, трём левым партиям и блокам принадлежит около трети мест. Немало, но не большинство. Если представить её политикум как политикум отдельного европейского государства, пока нет причин предполагать, что он будет относиться к Украине как-то более предвзято, чем средневзвешенный европейский.

Кушать — да, а так — нет

Какой же из этого следует вывод?

Украинец волен поддерживать или не поддерживать каталонцев и курдов. Другой украинец вряд ли вправе его за это осуждать. Всё честно.

Но украинское государство вынуждено занимать нейтрально-отстранённую позицию. Во всяком случае, повременить с любыми выражениями симпатий до того, как это сделают в Вашингтоне и Брюсселе. После этого можно (и, возможно, нужно) сотрудничать, но нельзя признавать — как минимум до разрешения нашего собственного кризиса. Одним словом, имеет смысл относиться к Каталонии и Курдистану, если их попытки окажутся удачны, так, как сейчас относимся к Косово.

Следует просто привыкнуть в таких вопросах разделять личное и государственное.

Виктор Трегубов