Страсти по налогам: Зачем нам Служба финансовых расследований

Юрий Богданов

Примечание редакции. Живём в эпоху интересных совпадений. Когда мы попросили Юрия, активного участника и организатора митингов в защиту Службы финансовых расследований, написать статью, Роман Насиров ещё мог ходить и грозно выглядеть. Теперь — нет. Материал о реформе налоговой системы стал, пожалуй, ещё актуальнее — и вот он перед вами.

Украина — не первая страна, где проведение реформ зависит от открывающихся окон и даже щелей возможностей. Вот и налоговая реформа в последние три года стала заложником этих самых «окон». Большинство причастных уже почти смирились, что комплексная налоговая реформа проведена не будет. И в силу того, что слишком многочисленны стейкхолдеры и слишком разнообразны их интересы. И в силу того, общество и бизнес не смогли выработать общую позицию по вопросу — соответственно, не решили, как давить на элиты, чтобы добиться этой реформы.

Участники процесса стали решать проблемы ситуативно и есть слона по частям. С приходом в Минфин господина Данилюка пошли первые позитивные сдвиги. В ноябре-декабре 2016 года всё-таки приняли ряд антикоррупционных и реформаторских норм. И хотя норма про передачу баз данных от ГФС к Минфину была в последний миг исключена под надуманным предлогом, законы–2016 стали настоящей мини-революцией, которая впервые не декларативно, а реально сократила репрессивные возможности ГФС. Следующим шагом должна была стать ликвидация налоговой милиции.

Создание Службы финансовых расследований стало одной из главных внутриполитических баталий начала 2017 года. И это вполне объяснимо. Налоговая система, в том числе система расследования налоговых преступлений — ключевая составляющая прошлого экономического уклада. Кроме того, создание СФР прямо касается и двух других игроков в сфере «экономических преступлений» — МВД и СБУ.

Что такое СФР?

Крупнейшей угрозой экономическому суверенитету Украины остаются крупные схемы уклонения от уплаты налогов, политически и бюрократически курируемая система контрабанды, а также сеть конвертационных центров под эгидой органов, которые должны с этими центрами бороться — СБУ, МВД, ГФС.

Но не менее опасны для экономики и репрессивные действия в отношении бизнеса в исполнении тех же органов. Обитателям Интернета хорошо известны «наезды» на IT-фирмы, но на деле «давят» на предприятия почти всех отраслей, а прямые и косвенные убытки от работы государственных органов измеряются сотнями миллиардов гривен.

Для решения этой двойной проблемы уже третий год экспертным сообществом, бизнесом и рядом политиков продвигается идея создания финансовой полиции (в нашем случае — Службы финансовых расследований), которая объединит в себе подследственность экономических подразделений СБУ, МВД и налоговой милиции. Эту идею обещал внедрить ещё Арсений Яценюк, но как-то не сложилось. Когда министром финансов стала Наталья Яресько, идея вновь «ожила», но так и не была реализована. Наконец, наступил 2016 год и идею вновь «оживили». Причём сразу с двух сторон. Весной 2016-го в Верховной Раде появился законопроект Татьяны Остриковой. Однако он не нашёл поддержки у коллег, а затем инициатива перешла к Минфину.

Какими базовыми характеристиками будет обладать новая служба?

1. Концентрация на крупных правонарушениях и расследование их преимущественно аналитическими методами. Выстраивание схем уклонения от налогов, обналичивание денег, контрабанда — всё это связано с активной юридической и финансовой деятельностью и зачастую захватывает десятки связанных лиц и фиктивных компаний. Настоящее расследование этих деяний происходит не через оперативные действия, а через глубокий финансовый и юридический анализ подозрительных лиц и схем. Орган, который приходит к бизнесу по беспределу с проверками, или полицейский, который пытается разобраться в сложных экономических вопросах, зачастую и близко не подходят к реальному вскрытию подобных схем. В налоговой милиции есть крошечная группа специалистов, способных такие преступления расследовать. Но пока они в подавляемом меньшинстве относительно чисто репрессивной группы сотрудников.
2. Изменение подследственности. Идея реформы заключается, в том числе, в передаче всех крупных, интеллектуальных и потенциально опасных для государства экономических преступлений в подследственность одному органу. При этом мелкие экономические преступления вроде хищений остаются в старой подследственности. В случае передачи и мелких преступлений СФР может случиться непременное «раздувание» штатов и смещение акцентов, отчего новый орган утратит эффективность и не сможет эффективно бороться с экономическими преступлениями.
3. Формирование нового штата. Число специалистов, которые занимаются преступлениями, подследственными СФР, оценивают в 8000–10000 человек. Новая служба, согласно планам Минфина и депутатов — инициаторов, должна насчитывать не более 3000–3500 специалистов, при этом в силовом блоке будет не более 500 человек. Важным элементом реформы должны стать конкурсный принцип формирования штата и установление рыночных зарплат специалистов. Будет ли это гарантией эффективности? Нет. Это недостаточное, но необходимое условие.
4. Подчинённость. Сейчас все экономические блоки подчинены чисто силовым ведомствам. Налоговая милиция — инструмент в руках руководства ГФС. Экономический блок в МВД и СБУ годами служил инструментом обогащения высшего руководства этих структур и часто использовался отдельными политиками для давления на конкурентов. Потому СФР задумывают как структуру в подчинении Минфина. Главная причина: нужно избежать формирования под рукой одного из «силовых» руководителей появления ещё и экономического карательного инструмента. Кроме того, задача СФР в первую очередь — повысить эффективность пополнения бюджета, борясь с крупнейшими правонарушениями в налоговой и финансовой сфере. А это прямая задача Министерства финансов.
5. Роль в формировании бюджета. Когда благодаря «случайности» нынешняя налоговая милиция оказалась вне закона, многие защитники применяли сомнительный аргумент о том, что «теперь бюджет не будет наполняться, налоговая милиция — важный инструмент его формирования». Налоговая милиция — хороший инструмент запугивания и принуждения. Но по результатам 2016 года нацмилиции удалось вернуть в бюджет 700 тысяч гривен наличных денег. И — в зависимости от метода оценки — от десятков до пары сотен миллионов гривен. Причём последние оценки относятся к сугубо косвенному эффекту.

Кто против?

Идея СФР понятна, реформаторское направление определено. И, разумеется, в наших условиях не могли не сформироваться группы тех, кто выступает против этой реформы. Причём методы противодействия разнообразны и интересны.

Разберём пять из них.

1. Прямое политическое противодействие с целью сохранить влияние и доходы «от темы». Шантаж «мы не дадим голосов, если вы а) уберёте Насирова, б) реформируете ГФС, в) создадите СФР» — инструмент группы Хомутынника в Парламенте. Виталий Хомутынник давно засунул свои пальцы практически во все регуляторные финансовые органы в Украине, много лет контролировал Госфинмониторинг и Госфининспекцию, хозяйничал на страховом рынке и про налоговую не забывал. Для него Насиров — его человек, который позволяет ему оставаться важнейшим игроком на политической арене через методы экономического контроля. И он время от времени продолжает исправно снабжать коалицию недостающими голосами, поэтому его шантаж предельно понятен и объясним.
2. Затягивание процесса в бесконечных обсуждениях. Метод испытанный и проверенный. Сейчас (во многом благодаря тому, что создание СФР попало в антикоррупционную программу Гройсмана) закон о создании СФР всё-таки начал своё медленное движение в Раду. Хотя ещё там нас ждут многие дни обсуждений и пререканий.
3. Размазывание подследственности и нивелирование стратегических задач СФР. Главные герои этой части истории — Арсен Аваков и его союзники. Мы уже рассмотрели, почему СФР должна сосредоточиться на стратегических преступлениях. Арсен Борисович же, пытаясь нивелировать или вовсе не допустить реформы (читать — оставить под своим контролем огромный и крайне прибыльный экономический блок), делает всё возможное, чтобы довести саму идею до абсурда, «раздув» и подследственность (путём передачи всех мелких и неинтеллектуальных статей), и штат новой структуры. Схожую позицию занимает и часть президентского окружения, которая отстаивает уже интересы не МВД, а СБУ, которая рассматривается как неприкосновенный властный инструмент Президента.
4. Уклон в то, что «мы и так справляемся, ничего страшного в ГФС нет». Теория излагается исключительно руководством ГФС и не заслуживает нашего внимания. А история, случившаяся в ночь с 2 на 3 марта ещё сильнее ослабила и без того малоавторитетное мнение ведомства.
5. «Легитимность любой ценой». Этот метод торможения причастные наблюдали своими глазами. Когда налоговая милиция оказалась вне закона, ряд особо активных депутатов стараются вернуть старому органу легитимность, а дальше легко применяется любой из четырёх предшествующих методов пунктов. Про роль человека Президента — Нины Южаниной — можно спорить, про её мотивы — тоже. Нине Петровне приписывают и желание занять место Данилюка, и просто исполнение воли Президента, который пока не готов на эту реформу. Но пока что попытка вернуть легитимность налоговой милиции может рассматриваться только как желание любой ценой оттянуть создание Службы финансовых расследований.

Обобщая. Что же потеряют отдельные стейкхолдеры, если реформе будет дан ход?

1. Группа Хомутынника, СБУ, ГФС — контроль над конвертационными центрами и репрессивными инструментами.
2. МВД — огромные доходы от экономического блока преступлений.
3. ГФС — подконтрольный инструмент давления на бизнес.
4. СБУ и контролирующие её граждане — контроль над «доходными» подразделениями СБУ.
5. Отдельно можно рассматривать просто некоторых чиновников, депутатов, «решал», которые активно зарабатывают на создании проблемных ситуаций с помощью обозначенных статей Уголовного кодекса или на решении этих самых проблемных ситуаций.

Что дальше?

Создание СФР объединило интересы бизнеса и гражданского общества. Возможно, впервые с марта 2014 года активно стал вопрос смены экономической формации с феодально- олигархической на рыночную или социально- рыночную. Многие уже осознали, что никакие военные реформы, децентрализация, даже отдельные элементы энергобезопасности и внешнеполитический курс не спасут Украину, если мы не поменяем подход к экономике. И именно создание СФР и ограничение репрессивной власти фискальных органов — один из ключевых шагов по пути смены экономической формации.

А, значит, обществу предстоит объединиться и добиваться этой, а затем и других экономических реформ всеми методами социального действия:

• информационным, экспертным и политическим давлением;
• акциями в поддержку реформы и акциями протеста против произвола ГФС, МВД, СБУ;
• выражением своих убеждений на выборах и в политической деятельности.

И да, от нашей эффективности в этих вопросах зависит будущее украинской экономики, а значит, и украинской нации.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.