Водный мир

Вводная часть

Крым — это Украина. Транспортно и географически это самая настоящая Украина, сколько бы танков, ядерных бомб и бурятско-монгольских пихотов ВС РФ не укрыли Кужугетовичи в складках крымской местности. Это не пропаганда, это не самоубеждение, это объективная реальность, поскольку полуостров связан с материком электросетями, газопроводами, водоносными артериями.

Однако концепция о том, что «Крым не может выжить без Украины», не является верной. Выжить-то на самом деле можно почти всегда. Вопрос только в том, кому выжить, где выжить и в каком формате выжить. Ну и, конечно, с каким качеством жизни, какими перспективами развития придётся жить, и какие затраты ресурсов (финансовых, организационных, людских) потребуются для решения образовавшихся в результате крымской локализации проблем.

Энергетический блэкаут оккупированных территорий — это только один из аспектов происходящего. Постепенно можно говорить о сознательной реализации Кремлём программы «локаута» — полной локализации Крыма, отделения его от Украины (и всего остального мира) и жёсткое, практически насильственное присоединение к России. Эта политика будет принципиально проводиться Кремлём независимо от любых внешних условий, поскольку с географией и нелояльным населением чекисты не шутят. Задача Украины при этом состоит в том, чтобы планы Кремля реализовывались по наибольшему ценнику, со срывом сроков и в наиболее некомфортных условиях.

Соответственно, Украина, имея весьма условные рычаги для воздействия на Кремль, использовала те из них, которые наносили меньший урон ей самой и при этом вынуждали бы РФ тратить всё больше ресурсов. Это вполне рациональная тактика часто наталкивается на абсолютно идиотские иррациональные ответы Кремля.

Да, Украина создаёт Кремлю проблемы, в том числе и в Крыму, с тем, чтобы Кремль их разрешал.

Можно говорить и о юридической блокаде (блокирование выезда крымчан с «паспортами РФ» на материковую территорию Украины и в другие страны), транспортной (как с территории Украины, так и юридическое преследование транспортных средств, осуществляющих перевозки (морских и авиасудов)). Можно говорить о блокировании инвестиций и препонах в развитии бизнеса, о блокировании связи, поставок электроэнергии, поставок газа, и т. д. и т. п.

Многие из этих проблем решаемы быстро и безболезненно (связь, банковские услуги и др.), хотя Россия и здесь умудрилась сорвать все сроки, планы и схемы. Некоторые проблемы решаемы лишь путём реализации масштабных (длительных и капиталоёмких) инфраструктурных проектов (мост, энергопереход). Некоторые проблемы не решаемы в принципе. Опять же, когда мы говорим «в принципе нерешаемы», это значит, что экономически хоть сколь-либо приемлемого решения их не существует. Опять же, мы ни в коем случае не говорим, что невозможность полного решения таких «локаутных» проблем приведёт к нежизнеспособности Крыма.

Нет. Крым, как территория, на которой проживает какое-то количество солдат человек, занимающихся рытьём окопов и строительством дач какой-то деятельностью, выживет. Только для этого выживания придётся пожертвовать традиционным укладом жизни, целыми отраслями экономики или сферами занятости, жизнеобеспечением населения на отдельных территориях полуострова и т. д.

Реализация плана по «приклеиванию» Крыма к России коснётся сотен тысяч людей (а в более широком смысле — всех миллионов, населяющих Ресурсную Федерацию), которые будут вынуждены поменять привычный образ жизни или вообще покинуть места своего проживания. Но кого в Совке это когда-либо волновало?

Итак, об энергетической блокаде и её последствиях мы уже писали. Сейчас постараемся раскрыть ещё одну, намного более сложную проблему — недостаток водных ресурсов.

Мировая история

Не только для отдельного человеческого организма наличие воды гарантирует возможность выживания, а её качество — здоровье и долголетие. Доступ к пресноводным артериям спокон веков влиял на направление миграционных потоков и формирование очагов цивилизации.

Древнейшие культуры — от Месопотамии (Междуречья) до Египта — формировались в ареалах плодородия, созданных бассейнами крупных рек. Немецкий археолог Роберт Кольдевей пытался доказать, что неизвестное сооружение, найденное им в долине Евфрата, является легендарным чудом света — Садами Семирамиды, основываясь исключительно на обнаруженной им сложной системе водоотвода в фундаменте и канализации. Отношение к пресной воде всегда отделяло цивилизацию от варварства.

Неумелое управление водными ресурсами подорвало экономическую мощь Карфагена и привело к исчезновению Древнего Средиземноморья. Дефицит воды (предположительно) способствовал нарушению экологического равновесия и привёл к быстрому упадку цивилизации майя. Водопроводные системы стали условием создания мегаполисов в их современном понимании.

Во все времена загрязнение водных артерий приводило к эпидемиям и социальным катастрофам. Наличие достаточных объёмов благодатной жидкости не только утоляло жажду населения. Вода стала критически необходимым ресурсом для развития сельского хозяйства и животноводства (сегодня производство тонны пшеницы требует тысячи тонн воды, а килограмм телятины обходиться более чем в три тысячи литров). В результате промышленной революции роль воды лишь возросла. В современной экономике энергетика, горнодобывающая промышленность, металлургия, нефтехимия и многие другие отрасли остаются чрезвычайно водоёмкими.

Вследствие техногенной активности человечества и тяжёлых экологических последствий этой самой деятельности пресная и чистая вода постепенно становится невозобновляемым, но при этом критически важным ресурсом для выживания и дальнейшего развития цивилизации.

Высыхают целые озёра (африканский Чад, американский Мид), стремительно мелеют реки (китайская Хуанхе).

По оценкам экологов, к 2050 году 52% жителей Земли (к тому времени — около 4 млрд человек) будут страдать от нехватки воды. Более 1 млрд человек будут жить в районах «водного стресса», где спрос на воду будет превышать предложение. Уже сегодня в таком контексте можно говорить о некоторых регионах Индии, Северной Африки и Ближнего Востока.

Водные войны

В условиях нехватки важных ресурсов — будь то вода, плодородная земля, нефть или золото — человечество, к сожалению, использует один исторический рецепт: оно ведёт войны, не считаясь с потерями.

При этом мотивы войн всегда «возвышены» и глубоко идейны, тогда как истинные цели — приземлены и банальны. Никто открыто не рисует на боевых знамёнах кувшин с водой, но умным людям всё понятно. Аннексировав Крым, Кремль автоматически анонсировал череду войн для обеспечения существования анклава.

В глобальной «битве за воду» в современной истории активно участвуют Индия и Пакистан (одна из ключевых причин многолетнего противостояния между странами — вода из Кашмира), Турция, Сирия, Ирак и Иран (не могут тысячелетиями поделить скудное наследство Междуречья в условиях, когда 98% истоков легендарного Евфрата располагаются на территории современной Турции), Египет и Эфиопия (последняя мечтает приватизировать воды сакрального для египтян Нила путём построения масштабной плотины) и многие другие.

Более того, израильтяне сегодня уже признают, что истинной причиной войны 1967 года с Сирией за Голанские высоты была именно местная вода, которая сегодня покрывает 15% соответствующих нужд Израиля.

За период с 2010 по 2013 год Тихоокеанский институт в Окленде (Калифорния) под руководством исследователя Питера Глика (Peter Gleick) зарегистрировал 41 военный конфликт, возникший из-за обладания водными ресурсами: 1 разразился в Океании, 6 — в Азии, 8 — в Латинской Америке, 11 — в Африке и 15 — на Ближнем Востоке.

В будущем войны за водный ресурс будут всё чаще происходить в «горячей» форме, что неизбежно в условиях роста его цены и уменьшения доступности.

Крымская история

Вернёмся тем временем к нашим тревожным реалиям.

Как уже упоминалось в наших предыдущих материалах, водная зависимость оккупированного полуострова от украинской, днепровской воды, несомненно, существует. Но Крым обходился без неё столетиями и имел конкретный исторический опыт решения водного вопроса.

Условно, «водные эпохи» Крыма можно разделить на тюркскую, имперскую (после вхождения в состав Российской империи) и советскую, которая окончательно сформировалась после Второй мировой войны.

В период Средневековья и Крымского ханства проблемы водного обеспечения полуострова решались прежде всего благодаря рациональному использованию местных ресурсов. И решались довольно успешно. Учитывая, конечно, невысокий уровень тогдашних потребностей, степной Крым мог напоить немногочисленное население и скот за счёт колодцев. Речь о масштабном орошении, необходимом для развития сельского хозяйства в степи, тогда не шла.

А вот ресурсы Крымских гор, которые служат источником питания для водоносных горизонтов всего полуострова, в те далёкие времена использовались максимально эффективно. В подспорье многочисленным естественным ручьям на северных склонах гор, в предгорьях функционировали продуманные системы сбора талых вод, так называемые «ставки», существовала система сбора росы. Артезианские водоносные горизонты, которые подпитываясь горными водами, в то время не испытывали и десятой доли нынешней чрезмерной нагрузки.

Вследствие этого полуостров играл важную роль в продовольственном обеспечении всего Причерноморского региона, княжество Феодоро считалось житницей Константинополя, а ханский Крым выглядел, как цветущий сад.

После вхождения Крыма в состав Российской империи в 1783 году был изменён традиционный уклад хозяйствования коренного населения, и, как следствие, разрушались существующие ирригационные системы. Постепенный переход к новому, более современному экономическому укладу и следующий за этим демографический рост диктовали необходимость увеличения объёмов потребления водных ресурсов.

Уже тогда стало понятно, что вода в Крыму есть, но далеко не везде и не для всех. Проблемы водообеспечения растущего городского населения решали путём создания водохранилищ, но сбор воды в Керчи и Евпатории был минимальным.

В начале ХХ века началось активное бурение артезианских скважин в степной части полуострова. Уже через несколько десятилетий артезианские пласты стали истощаться, а скважины — «подсасывать» солёную жидкость.

Однако проблема водоснабжения Крыма стала критической именно во времена СССР, когда после Второй мировой войны окончательно был разрушен традиционный хозяйственный уклад региона. Тогда добрые кремлёвские идеологи в рамках лепки homo soveticus и во имя «светлого» советского будущего провели массовую депортацию крымских татар. В обиход полуострова стали внедряться масштабные планы индустриализации и развития промышленного сельского хозяйства на полуострове.

Стало понятно, что без существенной внешней подпитки решить проблему орошения крымских степей не удастся. Естественным «донором» в такой ситуации стала Украина (Днепр). А кто ещё? Впрочем, для того, чтобы сделать Украину донором, потребовалось множество сложных технических решений, несмотря на существование в то время единого советского народно-хозяйственного комплекса.

Строительству Северо-Крымского канала предшествовало сооружение в 1950-х годах прошлого века Каховского водохранилища — главного аккумулятора воды для полуострова. Сам канал требовал укладки русла огромным количеством гидротехнического бетона, которого попросту не было в стране. В итоге экономной технологией пришлось пренебречь, и первая днепровская вода вошла в Крым в 1963 году, а до Керчи добралась лишь в 1975-м. Канал длиной 400 км стал орошать примерно 280 тысяч гектаров земель степного Крыма.

Специфика перегонки воды в степной местности потребовала также строительства большого количества насосных станций (более 400), что, в свою очередь, обусловило необходимость возведения дополнительных мощных линий электропередач с Украины на территорию Крыма.

Таким образом, закладывались практические основы водной и энергетической кооперации, которая носила естественный и рациональный характер (в общей иррациональности СССР с его депортациями), максимально учитывала географические константы и социально-экономические переменные Крыма советской эпохи.

К моменту цивилизованного (в основном) «развода» бывших советских республик Северо-Крымский канал оставался основным источником водоснабжения степного Крыма. Последующий экономический кризис и отсутствие инвестиций в инфраструктуру постепенно вели к его технологическому обветшанию, увеличились почти на 20% потери воды, в засушливые годы (например, 1994-й) канал не мог наполниться до необходимого уровня.

Однако для Крыма канал был и остаётся единственным эффективным источником восполнения водного дефицита. Интенсивное поливное земледелие, тяжёлая промышленность северного Крыма, города и посёлки степного Крыма, Керчь, Судак, Евпатория и Феодосия — все до сих пор были «завязаны» на днепровскую воду.

Таким образом, история и практика показывают, что существуют традиционные районы Крыма, в которых решить проблему пресной воды можно (ЮБК, горный Крым, предгорья). Достаточно просто также локализовать воду для городов (за исключением Керчи, Евпатории и Судака).

И всё же большая часть территории полуострова (63%) крайне засушлива и испытывает критический водный дефицит — степной, северный и северо-западный, восточный Крым.

К моменту аннексии Крыма Российской Федерацией Украина обеспечивала до 85% потребностей полуострова в пресной воде, которая составляла около 1 млрд куб. м в год, причём 72% использовалось на сельскохозяйственные нужды.

Редакция не будет давать оценок решению о перекрытии подачи воды в Крым с материковой Украины. Во время войны у заведомо более слабого противника мало хороших ходов, приходится использовать все, какие есть.

Кремль мечется

Полуострову и его новым хозяевам удалось временно локализовать проблему с водой, однако экономические потери были ощутимы. Был нанесён существенный удар по поливному сельскому хозяйству (только в 2014 году площади посевов сократились втрое).

Административные меры по передаче отдельных промышленных скважин в управление муниципалитетам ввиду «военного положения» носили скорее постановочный характер и не могли решить проблему водоснабжения системно.

Переброска в 2014 году вод Белогорского и Тайганского водохранилищ в Северо-Крымский канал позволила обеспечить водой Феодосию, Керчь и Судак. Это было эффективным, но опять же временным решением.

Неизбежным стало увеличение объёмов добычи воды из действующих и законсервированных артезианских скважин. Так, с мая по октябрь 2014 года силами военнослужащих РФ было развёрнуто в Крыму шесть линий трубопроводных магистралей в пяти направлениях протяжённостью 125 км и доставлено таким образом потребителям более 700 тыс. куб. м питьевой воды. Истощение водоносных горизонтов — прямой путь к экологической катастрофе.

Длительное функционирование и постепенный износ Северо-Крымского канала полностью изменили гидрологию северного и восточного Крыма. Потому с фактическим осушением канала в экосистеме региона начались необратимые процессы. В природе не возможен быстрый возврат в «исходную точку», если баланс экосистемы существенно нарушен. В Крыму произошло необратимое изменение гидрогеологии в связи с прекращением фильтрации воды канала в водоносные горизонты и увеличением использования подземных пресных вод для потребностей региона. Следствие прямое и страшное — засоление почвы и мёртвая соляная пустыня в перспективе.

Яркий тому пример — катастрофа Аральского моря. Если кто думает, что подобные пустынные проблемы — это далеко и нас не касается, предлагаем всем поехать под Павлоград и посмотреть искусственные солончаки, появившиеся в результате засоления почвы при подъёме солёных шахтных вод. Апокалиптический пейзаж неприятно впечатляет и запоминается на всю оставшуюся жизнь.

Вдобавок ко всему этому, водная проблема оккупированного полуострова усугубляется вследствие естественных метеорологических причин. 2015 год выдался засушливым как в регионе, так и в Украине. Снега практически не было, что минимизировало весенний паводок и, соответственно, уровень рек. Определённый дефицит гидроресурса наблюдался по всему течению Днепра.

Однако, даже если текущая зима не оправдает прогнозы синоптиков и выдастся более снежной, экологи отмечают общий климатический тренд на постепенное «обезвоживание» нашего региона. Согласно прогнозам, к 2025 году Украина будет принадлежать к числу стран, испытывающих определённый дефицит воды, так называемый «лёгкий водный стресс». В общем, проблема нарастает и на материковой Украине. Что уж говорить про Крым?

Там, естественно, ситуация ещё хуже.

Официальные лица Крыма в августе 2015 года констатировали, что на постоянные проблемы с водоснабжением жалуются жители сёл Ленинского, Кировского, Белогорского, Бахчисарайского, Симферопольского и Джанкойского районов, а также жители отдельных районов Керчи, Феодосии, Судака и Алушты.

Говорить о восстановлении сельского хозяйства не приходится вовсе.

В России также прекрасно понимают катастрофические последствия дальнейшей интенсивной эксплуатации артезианских скважин.

Российское руководство, безусловно, декларирует различные возможности разрешения водного кризиса в оккупированном Крыму.

Среди таковых называет:

– строительство водопровода с территории Кубани (!) через Керченский пролив (!!!) и создание водохранилищ на Таманском полуострове;

– разработку подземных месторождений пресных вод в Джанкойском и Нижнегорском районах;

– переброску в Северо-Крымский канал воды из местных мелких рек;

– опреснение слабосолёных артезианских вод.

При этом реализация всех упомянутых проектов требует многомиллиардных капиталовложений, которых попросту нет и не предвидится. А Кремлю, между прочим, ещё Чечню кормить. И Дагестан. И кормить их будут в первую очередь потому, что «Кадыров — патриот России», а вечно ноющие жители оккупированного Крыма с российскими паспортами — это «горькое разочарование», по ехидному замечанию идеолога евразийства Дугина.

Более того, даже упоротые сказочники из крымских властей ещё в конце 2014 года признали, что проект «Вода Кубани» является бессмысленным, так как река Кубань не имеет достаточного ресурса для обеспечения потребности Крыма водой, и уже сегодня её использование на 20% превышает нормы. Строительство трубопровода для переброски воды с материка увеличит её стоимость в разы. Вдобавок, Северо-Крымский канал был построен с наклоном в сторону Кубани, что усложняет возможность транспортировки по нему воды в обратную сторону. Для того, чтобы это было возможно, необходимо реконструировать девять насосных станций, что опять же требует непомерных инвестиций.

Да и сама идея водопровода через судоходный пролив выглядит бредово. Похоже, что реализация всех проектов Кремля по обеспечению оккупированного Крыма требует засыпать Керченский пролив совсем.

Остальные «варианты», как мы упоминали, будут иметь тягчайшие экологические последствия.

Призрачной остаётся надежда на скорый прорыв (особенно в России, ага!) инновационных технологий в области очистки, орошения, опреснения и повторного использования водных ресурсов.

Остаётся констатировать отсутствие практического решения данной проблемы в обозримой перспективе. Водный кризис Крыма может стать на порядок сложнее и опаснее энергетического. И пока, к сожалению, Кремль привлекает для решения этой проблемы весьма скромные ресурсы. Что же, мы готовы ждать, в отличие от экосистем оккупированных территорий.

Горькая ирония состоит в том, что именно Россия в обозримом будущем будет обладать в целом одними из наибольших запасов пресной воды в мировом масштабе. Только вот Крым никак не сможет использовать это преимущество. С нефтью и электроэнергией, в принципе, схожая ситуация. Их у России хватает, а у Крыма — нет. Это всё потому, что Крым — Украина.

Очевидно, что в текущий экономический и геополитический момент Россия вряд ли рискнет пробивать сухопутный коридор в Крым силовыми методами. Однако это очевидно всем, кроме обитателей кремлёвских башен. Тренд действий Кремля на консервацию ситуации в регионе может в любой момент смениться противоположным, как уже бывало, и не один раз.

Если же предполагать, что Кремль вынужден будет действовать рационально, следует ожидать радикального сокращения потребления воды на оккупированной территории. При этом опять же очевидно, что приоритетные оборонные и рекреационные интересы Кремля на полуострове будут решены. Задачи трудоустройства «лишней» части населения степного Крыма будут постепенно решаться путём её миграции за Полярный круг в другие регионы РФ. Благо, неосвоенных земель в России с избытком, и зарплаты там повыше, чем в Крыму.

Нечего сидеть на земле и воде «всесоюзной здравницы» по праву рождения. Полуостров теперь для военных и элитных пенсионеров, а не для кого попало.

Таким образом, даже в проблеме снабжения водой виден отказ Кремля от комплексного развития оккупированного полуострова, в пользу VIP-курорта и военной базы.

Вывод

Современная инкарнация Советской империи просто не в состоянии мобилизовать ресурсы, способные обеспечить развитие Крыма вне рамок матрицы: военная база – элитная дача – профсоюзная здравница – место причала для заслуженных пенсионеров.

Крым не исчезнет с географических карт после оккупации. И независимо от того, каким цветом его будут рисовать теперь на картах, вододефицитная (а значит, большая) часть полуострова неизбежно превратится в депрессивный регион. Керчь, весь степной и северный Крым обречены в этой ситуации на неумолимую деградацию и все связанные с ней «прелести».

Но кого это в Кремле смущает? Да никого. Россия — страна действительно необъятная, и одним депрессивным районом больше, одним меньше — какая разница?

К сожалению всех фанатов «крымнаша», из Украины в Россию «уплыл» один Крым, а «приплыл» абсолютно другой. Разрушение привычного уклада жизни местного населения вследствие радикальной социально-экономической трансформации с выражено милитаристским уклоном выглядит теперь неизбежной.

А как же «крымнашисты» и их надежды? А кто их спрашивать будет? Как сказал один умный человек, они позволили провести у себя «референдум» по объединению со страной, в которой референдумы и «референдумы» запрещены. Наверное, на этом и всё. Больше их мнение никого особо не волнует.

Дмитрий Подтуркин