Ghosts vol.2

С первой частью данного материала можно ознакомиться здесь.

Сегодня целый день ездили по наблюдательным постам. Несколько сотен километров от точки к точке по знаменитым дорогам Донбасса. Я так понимаю, комбат задался целью сделать так, чтобы я буквально всем телом прочувствовал, зачем 54-му разведбату нужно такое количество машин, и почему они с такой дикой скоростью выходят из строя.

Для тех, кто не читал раньше, объясню сначала. 54-й ОРБ осуществляет основной массив работы по разведке и наблюдению в секторе С. Делает он это следующим образом: по всему периметру линии соприкосновения сектора разбросаны наблюдательные посты, в каждом из которых сидит по нескольку бойцов батальона. Все посты оборудованы разнообразными средствами наблюдения – от древних советских буссолей до совсем эпических тепловизоров и прочих секретных вещей («У нас есть такие приборы! Но мы вам о них не расскажем!»). Все эти бойцы круглосуточно пялятся на серую зону и позиции сепаров, и сообщают в штаб батальона, если видят какие-либо перемещения. Штаб батальона всю эту информацию обрабатывает и передаёт выше, в штаб сектора начальнику разведки сектора.

Сидеть круглосуточно посреди нигде, дежурить в каких-то птичьих гнёздах, а главное, круглосуточно пялиться внимательно вдаль – это страшно утомительная работа. Поэтому, хотя, конечно же, щедрая родина хотела бы, чтобы бойца можно было один раз в году завезти на наблюдательные позиции, и потом только через год забрать домой в больницу лечиться, это невозможно. Потому что уже за несколько дней человек теряет бдительность, глаз замыливается, и в итоге всё это чревато тем, что наступление сепаров мы заметим на три часа позже, чем оно начнётся, то есть не в момент их выезда со своих позиций, а в момент первых их выстрелов уже по нашим позициям.

Как следствие из этого прискорбного факта, бойцов на всех наблюдательных пунктах приходится каждые 7-10 дней менять. То есть батальон вынужден постоянно координировать очень сложную систему ротации бойцов между наблюдательными пунктами и расположением, ежедневно гоняя туда-сюда кучу машин по всему сектору. Сектор большой, наблюдательных пунктов много, дороги – невообразимый ад. В общем, работа каторжная, техника выходит из строя постоянно. А скоро ещё начнутся осенние дожди, всё размоет нафиг, машины начнут тонуть, тогда всё совсем пойдёт ярко.

С другой стороны, есть и плюсы. 7–10 дней солдаты блатуют на наблюдательных постах, предоставленные сами себе, в максимальном отдалении от начальства. Буквально я видал такой наблюдательный пункт, на котором ближайший офицер – уже не наш, а сепарский российский офицер. Неплохая работа для социофобов. Можно хипстеров лечить от модного нынче (уже триста лет как) сплина на тему «Как я не люблю людей, как я наслаждаюсь одиночеством». Насладись одиночеством в полной мере на наблюдательном пункте, выдвинутом в серую зону, на расстоянии двух выстрелов от ближайших позиций ВСУ, тогда и поговорим о социофобии.

Главная опасность в таких условиях очевидна: предоставленные самим себе, в узком коллективе, с низкой степенью контроля со стороны начальства, люди начинают заниматься главным развлечением украинской армии – бухают. Поэтому, выезжая утром, я был готов к тому, что на каждом посту от нас будут прятать бесчувственные тела, кто-то будет орать и вырываться, а комбат будет давать неиллюзорных люлей за бардак и пьянку.

Так вот. Объездив все наблюдательные посты по всему сектору, мы не нашли ни одного хотя бы минимально нетрезвого бойца. Я так понимаю, комбата 54-го ОРБ можно отправлять в «Десну», на «Ширлан» и вообще с гастролями по всей стране с выступлениями на тему «Как добиться отсутствия аватаров на боевых постах».

Одно средство он уже, кстати, подсказал сходу, когда мы поинтересовались, как происходит отбор и распределение бойцов между ротами, кто, куда и как попадает. Когда определяется, будет ли человек сидеть на наблюдательном посту или будет ходить в глубокую разведку за линию фронта. Оказалось, это определяется внутри самого батальона в ходе, условно говоря, собеседования; и всех людей, заподозренных в склонности к алкоголизму, направляют в ремвзвод (а там их, надо полагать, уже по месту сильно бьют, потому что ремонтники, в общем, тоже ходят трезвые).

В связи с тем, что по всему сектору разведчики сидят на самой передовой, а кое-где – и чуть за передовой, они неизбежно принимают участие во всех мало-мальски значимых зарубах в секторе. Это не от повышенного героизма организма, а от организационной структуры батальона.

Однако, я так понимаю, где-то в Генштабе имеется разнарядка по среднему количеству поощрений на батальон, и она, по-видимому, подразумевает, что все будут награждены поровну: и те батальоны, которые живут на передовой, и те, которые посещают АТО наездами, будут «обласканы» начальством поровну. Ну, или есть у меня ещё пара версий, но они уже вовсе невежливые по отношению к генералитету.

Вот, например. Произошла эта история в самом начале осады Дебальцево. Один из наблюдательных пунктов практически находился в Углегорске. Когда сепары покидали этот город, они там оставили кучу оружия, распиханного по хатам. И впоследствии, когда они начали контратаку на Углегорск, по ВСУ открыли огонь заодно и с тыла, из окон жилых домов города. Но, несмотря на все эти перестрелки, наблюдательный пункт стоял, функционировал и активно отстреливался, хотя и прибился к 30-й бригаде.

И вот в один прекрасный зимний день командир роты, старший лейтенант Свищ, повёз бойцам на пункт БК и прочие припасы. И как раз в этот день на Дебальцево пошла колонна сепарских танков, числом десять. 30-я и 54-й открыли огонь, три танка завязались, а семь продолжили движение на Дебальцево.

Вообще, тут надо сделать отступление. Разведчики – они не самые вооружённые на свете ребята. Можно даже сказать, почти совсем не вооружённые. Противопоставить что-либо танку разведчики-наблюдатели могут только теоретически. Как известно из фильмов и книг, стреляя из РПГ-7, целиться в Т-72 следует под башню. Как утверждают многочисленные очевидцы, танк, во-первых, движется, во-вторых, стреляет, в-третьих, делает это с огромного расстояния, больше километра. Ну и в-четвёртых, даже просто попасть в танк из РПГ-7 – это уже неплохой результат, а под башню в условиях реального боя – невиданный джекпот. Поэтому ничего удивительного в том, что даже далёкий гул танковых турбин противника оказывает на желудок бойца очень заметное влияние.

Поэтому, если вы уже оценили суть события «мы увидели, как мимо нас едут десять танков, и вместо того, чтобы доложить по рации и тихо радоваться, что они едут не к нам, приняли решение связывать их боем», переходим дальше.

Командир взвода, который мне рассказал эту историю, очень смешно говорит – «танчики». Ему 22 года, поэтому моментами может сложиться впечатление, что он говорит о танчиках из игры World of Tanks. Но только очень короткими моментами.

– В общем, три танчика отделились и просто заехали к нам на позиции, и начали по нам кататься и давить. Но мы их, в конце концов, закидали гранатами, противотанковыми, такими с парашютиками. Два танчика совсем закидали, а из одного вытащили всё-таки живого наводчика. Ростовский какой-то тракторист такой.

А на командира роты, старшего лейтенанта, который командовал этим боем, один танчик наехал и так и встал уже совсем, и из-под трака у ротного только голова и рука торчала. Он ещё жив был тогда, ему бутирфенола вкололи, обезболивающего, и он был живой. Но вытащить мы его не могли, потому что танчик может сдвинуть с места только другой танчик.

Мы туда потом с боем пробивались, чтобы его забрать. Поехали на машине – она застряла, почти утонула там. Поехали на мотолыге – тоже застряла. В конце концов, нашли где-то танчик, приехали, сдвинули, забрали тело лейтенанта. У него потом ещё в спине хвостовик от мины нашли. Так он под танчиком лежал с огромным осколком в спине, весь под танчиком, только рука и голова снаружи. Семь дней, считай уже, только по шапке опознали. Но забрали тело всё-таки.

Этого ростовского тракториста потом по телевизору показывали много, допросы какие-то, всё грозились его на наших обменять, да так как-то в итоге он тихонечко потерялся, а наши взамен не нашлись. Как обычно. Старше меня был на два года, двадцать четыре ему было.

В итоге, что мы видим? Офицер командовал операцией по отвлечению подавляющих сил противника. Операция была успешной, три танка уничтожены. Сам офицер в ходе выполнения задания погиб. Если я хоть что-либо понимаю в жизни, для нашей армии – честь иметь в своих рядах таких офицеров. Для нашей страны – честь иметь в своих рядах таких граждан.

Позор больше, чем честь, и для страны, и для армии, заключается в том, что награда не нашла героя до сих пор. Батальон подал документы на награждение, ответа не поступило.

Видимо, здесь требуются какие-то выводы и мораль. Оставляю это на совести читателей.

В комментариях к предыдущему дню прозвучал упрёк, что я однобоко подаю информацию, не рассказываю о том, что местные жители все сплошь – сепары, ненавидят Украину и для них ВСУ, по сути, – оккупационные войска. Уточняю.

Действительно, очень многие местные жители считают ВСУ врагами и тычут нашим солдатам в спину дули. «Очень многие» – это как в комментариях в интернете, в том смысле, что один активный тыкатель факов может произвести впечатление разъяренной толпы. То есть тычут факи в спину активно, но только 5–10% местного населения.

Однако в разрушенном войной посёлке Золотом, например, до сих пор работает школа, в ней обучаются одиннадцать детей. Директор школы обратилась и попросила солдат помочь с едой, и они притащили ей кучу припасов. А во всех этих бесчисленных артёмовсках и карбонитах, размазанных ровным слоем по линии соприкосновения, на каждом столбе, как я уже говорил, висит украинский флажок. И всей сепаратистской мощи местного населения не хватает на то, чтобы хотя бы сорвать его со столба. Что заставляет меня сомневаться в тотальной сепаратистской настроенности местных. Соглашусь с Мамчуром – местные производят впечатление трудолюбивых муравьёв. Муравьёв, которым в муравейник бросили горящий кирпич, но они всё равно пытаются восстановить муравейник, несмотря на пожар.

Задача ВСУ в этом смысле – обеспечить заслон, мешающий распространению огня, и предоставить возможность муравьям восстановить мирную жизнь. И это крайне тяжело и требует запредельного напряжения всех сил людей и техники.

А наша с вами задача значительно сложнее. Добиться того, чтобы на восстановленной территории муравейника на каждом столбе продолжали висеть украинские флажки, и никому в голову не приходило бы их срывать.

П.С.: Да, совсем забыл. Подайте, Христа ради, на развитие украинских патриотических информационных ресурсов в нашем лице. Если хватит – купим ещё машину-полторы. Они их тут едят.

Получатель: ПАО КБ «ПриватБанк»
Код получателя (ОКПО, ЕРПОУ): 14360570
Код банка получателя (МФО): 305299
Счёт получателя: 29244825509100
Назначение: для пополнения карты/счёта № 4731 1856 0370 9285, Нойнец Елена Анатольевна.

Александр Нойнец