Постигнет ли Беларусь судьба Украины?

Чем опасен разворачивающийся конфликт между Минском и Москвой

Перевод: Александр Краев

В результате политических потрясений, медленно тлеющей войны с Россией и общей неопределенности в Украине в последние шесть лет соседняя Беларусь стала казаться оазисом стабильности. Застойным оазисом, конечно, но спокойным. В последние недели это затишье было нарушено прекращением поставок нефти, протестами, перестановками в правительстве, неожиданными военными учениями и резкой критикой России со стороны президента Беларуси Александра Лукашенко.

Беларусь отчасти обязана этой стабильностью своей близостью с Россией, которой она никогда не сопротивлялась. Но равновесие в этих отношениях начало меняться, когда Россия активизировала усилия, чтобы посадить Беларусь на более короткий поводок. В прошлом году президент России Владимир Путин начал настаивать на восстановлении полузабытого соглашения — Союзного договора 1999 года, который позволил бы двум странам согласовывать практически все аспекты государственной политики. Некоторые кремлевские чиновники даже намекают на то, что они будут продвигать политическую интеграцию с Беларусью, в том числе совместный парламент и исполнительную власть — шаги, которые фактически позволят двум государствам встать на путь полного объединения. Чтобы сделать свои аргументы более весомыми, Россия угрожает прекратить снабжать соседа дешевой нефтью.

Беларусь, очевидно, не очень-то разделяет энтузиазм России в отношении интеграции, и переговоры по этому вопросу в декабре закончились ничем. Если Россия сохранится как государство — скорее всего, в ближайшие годы она продолжит существовать в той или иной форме, — её попытка втянуть Беларусь в союз может в конечном итоге оттолкнуть её. Как и в случае с Украиной, Москва рискует недооценить готовность беларусов отстаивать свою независимость, что может привести к неожиданному кризису. Преждевременные шаги России по дальнейшему подчинению своего соседа могут дестабилизировать Беларусь и усугубить и без того напряжённое противостояние между Россией и Западом.

Независима только на словах?

Беларусь, которую часто называют последней диктатурой в Европе, почти не изменилась со времён распада Советского Союза. В отличие от многих соседних государств, которые стремятся к большей независимости от России, развивая связи с Европейским союзом и НАТО, Беларусь по большей части отказалась от политической и экономической интеграции с Западом. Вместо этого «государство всеобщего благосостояния» Лукашенко зависит от субсидируемой российской нефти и газа (часть из которых правительство продаёт Европе по рыночным ценам, зарабатывая на разнице). Россия также является крупнейшим торговым партнёром Беларуси. В результате связи страны с Россией остаются особенно тесными.

Отношения с Беларусью обладают особым статусом в умах российских политиков, поскольку они считают, что две страны имеют общее культурное и историческое наследие. Кремль относится к Украине аналогично; его замыслы в отношении Донбасса на Востоке Украины были частично мотивированы заявлением Путина о том, что россияне и украинцы — «один народ». Но во многих отношениях Беларусь даже ближе к России, чем Украина. Большинство беларусов используют русский язык как родной, а Белорусская православная церковь является дочерней структурой Русской православной церкви, а это означает, что в языке или религии мало что отличает беларусов от россиян.

Тот факт, что Беларусь является относительно молодым государством, ослабляет националистические рвения местных жителей: в отличие от соседней Латвии и Литвы, Беларусь не имеет близкой истории досоветской независимости, за исключением недолговечной Белорусской Народной Республики, которая существовала под защитой Германии с 1918 по 1919 годы. Многие беларусы, особенно работающие в государственном секторе, склонны поддерживать советскую идентичность, а не беларусскую. Лукашенко сам является живым артефактом советского антинационализма. Вскоре после прихода к власти в 1994 году он сменил флаг Беларуси на флаг, напоминающий знамя советской эпохи, отказавшись от дизайна, связанного с Белорусской Народной Республикой повоенного времени. Он не одобряет использование беларусского языка, и его правительство ведёт свою деятельность в основном на русском языке, который имеет тот же статус, что и беларусский.

Именно поэтому Беларусь кажется идеальным «кандидатом» для проекта постепенной интеграции и, возможно, даже объединения с возрождающейся и напористой Россией. По сути, Минск уже предпринял шаги в этом направлении. Ещё в 1999 году Лукашенко и Борис Ельцин подписали Союзный договор — амбициозное соглашение о гармонизации налоговой, торговой, банковской, энергетической и многих других сфер деятельности между двумя странами с потенциальной целью создания единого государства. Лукашенко подписал этот документ с надеждой, что однажды сможет заменить Ельцина и править как Беларусью, так и Россией. Договор так и не был полностью реализован, но он действует до сих пор.

За прошедшие десятилетия Беларусь присоединилась к доминирующим в России многосторонним организациям, таким как Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), который является своеобразным ответом России на расширение НАТО. Совсем недавно беларусские войска участвовали в российских военных учениях, в том числе в операции 2017 года по проверке реакции российских войск на потенциальный конфликт с НАТО.

Нарушенная зона комфорта

Несмотря на то, что между двумя странами действительно есть что-то общее, они всё же разные. Хотя Лукашенко сильно прогнул свою систему под Россию, он не склонен отказываться от суверенитета Беларуси. В отличие от многих своих постсоветских соседей, он не позволил российским олигархам оказать значительное влияние на экономику своей страны, и не позволяет российским войскам сохранять базы на территории Беларуси. Эта забота о суверенитете Беларуси является основной причиной того, что Союзный договор оставался в значительной степени пустым звуком, а усилия по усилению роли ЕАЭС и ОДКБ не имели большого успеха. Лукашенко открыто исключил участие беларусских войск в операциях ОДКБ за пределами страны. И он сумел остановить работу ЕАЭС, «подняв» внутренние споры на уровень глав государств (где как раз и требуется единодушие). Лукашенко прибегал к этой тактике так часто, что она стала известна внутри ЕАЭС как «беларусский лифт».

Беларусь всегда была волей-неволей (чаще как раз неволей) участницей конфликта между Россией и Западом. Примечательно, что Минск отказался признать аннексию Крыма. Беларусь помогла европейским производителям обойти российские контр-санкции на западные товары, переименовав европейские товары на «сделанные в Беларуси» перед отправкой в Россию. Когда Лукашенко чувствовал, что независимость Беларуси находится под угрозой, он даже делал скромные шаги навстречу Западу — например, путём участия в Европейской политике соседства ЕС и Восточном партнёрстве. Но сейчас этот подход менее жизнеспособен — напряжённость в отношениях между Россией и Западом находится на рекордно высоком уровне и ЕС отвлечён более насущными проблемами, чем Беларусь. Лукашенко может использовать поддержку госсекретаря США Майка Помпео, который во время недавнего визита предлагал поставлять в Беларусь американские нефть и газ, но это предложение кажется практически бессмысленным, учитывая стоимость такой доставки.

Лукашенко является далеко не единственной преградой, препятствующий превращению Беларуси в российскую провинцию: значительная часть населения страны также скептически относится к такому союзу. В ноябре и декабре прошли массовые демонстрации против посягательств России на суверенитет Беларуси — необычное зрелище в стране с низкой терпимостью к публичным протестам. Лукашенко и большинство представителей элиты могут быть культурно русифицированными продуктами советской системы, но многие молодые беларусы привыкли жить в независимом государстве и идентифицировать себя беларусами. Некоторые школьные учителя и активисты гражданского общества стали пропагандировать беларусский язык и культуру как форму сопротивления давлению Москвы и интеграции. Согласно опросам, большинство беларусов предпочитает поддерживать хорошие отношения со всеми своими соседями, и в то же время они почти не поддерживают интеграцию с Россией.

Страна новая, ошибки старые

К сожалению для Беларуси, Россия уже дала понять, что хочет ускорить темпы интеграции. Война в Украине и возникшее в результате противостояние с НАТО сделали Беларусь ещё более важной для России в геополитическом плане. Размещая войска в Беларуси, Россия может оказать дополнительное военное давление на Украину и затруднить НАТО защиту своего восточного фланга. И наоборот, если бы Беларусь развернулась на Запад, Москва потеряла бы потенциальную военную базу и получила бы под боком политически и экономически прозападное население, которое многие россияне в то же время считают частью своей нации. Народное восстание в Беларуси, подобное тому, которое свергло пророссийское правительство Украины в 2014 году, также станет кошмарным сценарием для Москвы. В Кремле явно опасаются, что их собственные граждане могут последовать такому примеру.

Эти страхи российского истеблишмента, в сочетании с восприятием Беларуси как части её исторического наследия и сферы влияния, позволяют предположить, что Москва отреагирует на любой распад государственной власти в Беларуси почти так же, как и после свержения экс-президента Украины Виктора Януковича в 2014 году. Но даже в том случае, весьма вероятном, когда Лукашенко остаётся у власти в обозримом будущем, Москва ясно даёт понять, что она всё меньше и меньше готова мириться с поведением Лукашенко. Кремль считает его действия попыткой столкнуть Россию и ЕС лбами, включая сюда же его усилия преодолеть российские контр-санкции. Перед встречей в Сочи в декабре 2019 года Путин фактически потребовал, чтобы Лукашенко принял большую политическую интеграцию как плату за постоянные субсидии России на нефть и газ, дешёвые кредиты и другие экономические выгоды. Лукашенко отказался, и саммит завершился ничем. Россия временно приостановила поставки нефти в Беларусь в начале января и пригрозила полностью прекратить субсидированные продажи нефти, если Лукашенко продолжит сопротивляться экономической интеграции.

Некоторые также предполагают, что требования Путина отражают его стремление в конечном итоге сделать себя президентом единого российско-беларусского государства и, таким образом, обойти ограничения по президентским срокам, которые не позволяют ему пойти на третье переизбрание подряд в России. Но недавно объявленные изменения в российской Конституции предполагают, что Путин сохранит ведущую политическую роль в России даже после того, как его нынешний срок полномочий истечёт в 2024 году.

Тем не менее, попытки Москвы давить субсидиями указывают на то, что она намерена сблизиться с Беларусью, а во времена растущей враждебности между Западом и Россией эта решимость может ослепить Москву и не дать ей увидеть опасности такой стратегии. Давайте вспомним, что украинский кризис разразился, когда Янукович пообещал подписать торговое соглашение с ЕС и под давлением Москвы резко передумал; такое его поведение вызвало массовые протесты и, в конечном итоге, оккупацию украинских территорий Россией в Крыму и на Донбассе. В Беларуси, как и на Донбассе, проживает русскоязычное население, в основном не имеющее националистических настроений и живущее в условия нереформированной промышленной экономики, глубоко привязанной к России. Эти факторы сыграли роль в решении Москвы вторгнутся на Донбасс в начале 2014 года. Но если кремлёвские начальники ожидали, что местные жители будут приветствовать присоединение к России, то они жестоко просчитались. Сопротивление украинцев вскоре преодолело поддерживаемых Россией сепаратистов в нескольких восточных городах, и России удалось обеспечить свой контроль над Донбассом только путём прямого военного вмешательства.

Посягательство на независимость Беларуси может столкнуться с аналогичной проблемой. В Украине Москва могла бы, по крайней мере, использовать внутреннюю напряжённость между русскоязычными на Востоке и украиноязычными на Западе. В Беларуси нет такого географического разрыва. То, что у неё есть, — это почти три десятилетия существования независимого государства, которым немногие беларусы готовы пожертвовать, независимо от их этнической или языковой принадлежности. Попытка форсировать дело, с Лукашенко или без него в президентском кресле, была бы катастрофической ошибкой.

В предстоящие месяцы и годы подход России к беларусскому вопросу стоит понаблюдать. Если Москва выполнит свою угрозу прекратить субсидированные поставки нефти, Лукашенко, возможно, придётся отказаться от части государственных социальных программ (того самого «государства всеобщего благосостояния»), которые помогли ему примирить многих беларусов с его авторитарным правлением. Как минимум, образовавшийся бюджетные дефицит может принудить его передать часть стратегической инфраструктуры под контроль России. И если молодое поколение Беларуси, которое одновременно более национально настроено и более космополитично, чем пожилые беларусы, станет угрожать правлению Лукашенко, Москва может попытаться навязать Лукашенко предложение, от которого невозможно отказаться — обменять своё политическое выживание на интеграцию с Россией.

Для Запада ни один из подобных исходов не был бы удовлетворительным. Хотя авторитарный режим Лукашенко часто доставлял неудобства, его способность сдерживать влияние России была недооцененным подарком для региональной стабильности. Стремление Москвы к политическому, экономическому и/или военному контролю над Беларусью может дестабилизировать это равновесие.

Джеффри Манкофф, заместитель директора и старший научный сотрудник Программы России и Евразии в Центре стратегических и международных исследований