Аспекты пропаганды

Интересно, как иногда зарождаются идеи разных статей. Работая над серией о коррупции, в третьей части кратко описал концепцию NIE, или новой институциональной экономики. И там вскользь было упомянута теория ограниченной рациональности Г. Саймона, за которую он получил Нобелевскую премию. Казалось бы, упомянул и ладно. Но мне стало интересно, а за что же именно он эту премию получил, ведь её не раздают только за красивые глаза.

Полез разбираться — и оказалось, чего там только нет. И вроде бы экономическая изначально теория (автор получил нобелевку именно по экономике) вдруг находит широкое применение так же в политологии и социологии, и становится важным инструментом пропаганды, аспектами которой я заинтересовался не так давно. Всё больше вникая в суть самой теории, её использование, развитие, как она и другие теории пресекаются с разными сторонами воздействия на человеческое поведение, возникает желание поделиться своими «открытиями» с читателями. Увы, но без некоторого углубления в теоретические основы тут не обойтись.

Немного теории

Поскольку писать в этой серии статей я буду в основном о пропаганде, то начать надо с её определения. Само это слово произошло от названия католической организации Congregatio de Propaganda Fide (Конгрегация распространения веры), созданной папой Григорием XV в далёком 1622 году. Значение его Википедия определяет так:

Пропаганда (от лат. propaganda — подлежащая распространению) в современном политическом дискурсе — это открытое распространение взглядов, фактов, аргументов и других сведений, дабы сформировать общественное мнение или для иных целей, преследуемых пропагандистами.

Из этого определения видно, что она является вполне легитимной практикой. Ведь любое политическое, социальное или религиозное движение, или сообщество, которое имеет определённые убеждения и письменно и/или устно знакомит с ними других, занимается именно пропагандой.

Если посмотреть на английскую версию Вики, то она даёт более широкое толкование пропаганды, дополняя её тем, что распространяемые взгляды могут быть не объективны, факты специально подобраны, или использованы языковые манипуляции при этом. Такая трактовка сразу придаёт негативный оттенок этому понятию. Но как указывал отец-основатель PR Эдвард Бернейс (кстати, племянник Зигмунда Фрейда) в своей классической книге «Пропаганда», она, как и любой инструмент, не является плохой или хорошей. Используют ли её во зло или во благо, зависит от того, кто, как и с какой целью этот инструмент применяет.

Сильное негативное искажение этому термину придали две мировые войны, когда им обозначили абсолютно злонамеренную деятельность — вспомним хотя бы печально известное Министерство пропаганды Геббельса. И похоже, что избавить от такого негативного восприятия сам термин уже невозможно, учитывая тот уровень пропагандистских войн, которые развернулись по всему миру. Этот негативизм широко вошёл в повседневную жизнь, превратившись в своего рода клише. Например, вы пишете статью или выступаете перед кем-то, защищая то или иное мнение по спорному вопросу. И считаете, что именно ваше решение наилучшим образом отвечает интересам нашего общества. Является ли это пропагандой с вашей точки зрения? Конечно же, нет, ведь вы просто упорно отстаиваете истину. Но вот кто-то другой высказывает противоположное мнение — и оно очень скоро получает от вас же позорное клеймо «пропаганды». Знакомо, не правда ли?

Возвращаясь к труду Бернейса, стоит отметить его взгляд на необходимость пропаганды в современном демократическом обществе. Суть этого он выразил в названии первой главы — «Организуя хаос». Теоретически мы можем самостоятельно принимать решения по самым разным вопросам в общественной, экономической, политической или личной сфере. На практике же, начни мы самостоятельно овладевать всеми аспектами, которые нужно рассмотреть для принятия решения по любому из этих вопросов, мы никогда не смогли бы прийти к какому-то выводу из-за отсутствия на это времени, знаний, способностей к анализу или сложности ситуации. Поэтому люди добровольно соглашаются на то, чтобы им сужали поле выбора до разумных пределов, или они это успешно делают сами. Так, например, на политическую арену выходят партии, давая возможность избирателям выбирать из 2–3–4 политсил вместо десятков разных кандидатов-индивидуалов; при покупке товаров мы руководствуемся рекламой или «экспертным мнением»; и т.д.

«Нами управляют, наши мозги формируют, наши вкусы создаются, наши идеи предлагаются в основном людьми, о которых мы никогда не слышали. Это логический результат того, как организовано наше демократическое общество. Большое число людей должны взаимодействовать таким способом, если они хотят жить вместе в хорошо функционирующем обществе» (Бернейс).

Ограниченная рациональность

Всё сказанное в предпоследнем абзаце получило своё обоснование и развитие в теории Герберта Саймона. В отличие от рационального подхода Беккера, Саймон полагал, что большинство людей рациональны только отчасти. В большинстве жизненных ситуаций они «испытывают затруднения при формулировании и решении сложных проблем, и обработке (получении, хранении, использовании, передаче) информации». Поэтому они применяют скорее эвристический анализ (то есть упрощённый практический подход, не являющийся гарантированно точным или оптимальным, но достаточным для решения задачи), а не строгое применение правил рациональной оптимизации. По мнению Саймона, существует некоторый уровень устремлений (aspirational level), который конкретный человек считает для себя удовлетворительным, и к которому он стремится. Поэтому индивид принимает удовлетворительное, то есть относительно хорошее (вместо наилучшего) решение, ведь поиск наиболее оптимального выбора требует анализа многочисленных внешних и внутренних факторов, и от чего он, как правило, отказывается.

Ограниченная рациональность поведения человека связана с его ограниченными познавательными (когнитивными) способностями: ограниченный объём памяти, невысокая скорость рассуждений, необходимость принимать решения в реальном времени и/или в условиях неопределенности. Существуют и объективные причины ограничений — затруднённый доступ к информации или, наоборот, резко возросший её объём для анализа, что требует усовершенствования процедуры отбора реально необходимой её части.

Психологической основой теории является представление о двух видах когнитивных (мыслительных) процессов, описанных в работе Д. Канемана (ещё одного лауреата Нобелевской премии) «Быстрое и медленное мышление». Он выделяет в психике человека две системы:

• система 1: инстинктивная, срабатывает автоматически и очень быстро, почти не требуя усилий и не давая ощущения намеренного контроля;
• система 2: осознанная, выделяет внимание, необходимое для сознательных умственных усилий, в том числе для сложных вычислений.

Процессы 1-й системы — это быстрые процессы, которые не требуют сознательного внимания, не зависят от контроля высших уровней и могут происходить параллельно с другими познавательными действиями. Их называют также автономными, а сама система работает постоянно и автоматически, её невозможно отключить, хотя можно подавить. Примеры таких процессов — узнавание лиц и предметов, ориентация в пространстве и др.

Процессы 2-й системы — это медленные процессы, требующие определённых умственных усилий: внимания, концентрации, рассуждений и т.д. Они могут идти или по одному, или в очень ограниченном количестве одновременно. Примеры таких процессов — решение задач, выбор покупки в магазине, голосование на избирательном участке и т.д.

Основная функция системы 1 — оценка текущей картины мира через механизм узнавания и категоризации, при котором наблюдаемый объект, процесс или ситуация относится к определённой категории. Пока ситуация близка к обычной (например, вы совершаете обычный маршрут с работы домой), система быстро принимает решения и осуществляет соответствующие практические действия в реальном времени. Эта способность объясняется в основном наличием обширного набора стереотипов (шаблонов, ассоциаций) и соответствующих им образцов поведения, которые человек накапливает на протяжении своей жизни. Высокая скорость решений и предопределённость действий, связанных со стереотипами, объясняется тем, что они запускаются целиком и автоматически, практически без сознательного контроля. В таких случаях говорят, что человек действует «на автомате». И такой автоматизм без участия сознания приводит к упрощению восприятия данных, их количество и качество при этом не имеет значения.

Упрощённая картина окружающего мира может привести к поспешным бессознательным выводам и ответным действиям. Примером этого может быть всем известный эффект влияния первого впечатления о человеке на оценку других его качеств. При таком подходе система не ищет альтернативных решений, они для неё просто не существуют. Это выражается в принципе WYSIATI — What You See Is All There Is: что ты видишь, то и есть.

Система 2 вступает в действие, когда ситуация нетипична или обнаруживается событие, нарушающее картину окружающего мира в представлении системы 1 (например, на вашем пути с работы домой перекрыта улица, по которой вы привыкли ходить). В случае проблем эта система перехватывает управление, и последнее слово остаётся за ней.

Процессы в ней делятся на два уровня — алгоритмическое и рефлективное мышления. Алгоритмическое мышление — это набор интеллектуальных инструментов, механизмов обработки информации. Рефлективное мышление управляет этим набором. Оно рассматривает цели и убеждения, запускает моделирование — создание альтернативных моделей мира для обсуждения различных сценариев поведения, и затем принимает решения о выборе действий. Оценить способности алгоритмического мышления можно посредством тестов на интеллект (IQ).

Но алгоритмический уровень мышления решает только те задачи, которые ему поставляет рефлективный. Именно степень вовлечённости рефлективного уровня и определяет рациональность мышления. Что интересно, экспериментально установлено, что взаимосвязь между интеллектом и склонностью мыслить непредвзято, то есть рассматривая в равной степени доводы за и против, невелика.

Когда человек думает о себе, он подразумевает как раз систему 2 — разумное «я», которое совершает выбор и принимает решения, о чём думать и что делать. На самом деле в процессе своей «работы» система 2 подвержена когнитивной лени, она склонна к минимизации своих познавательных способностей и умственной энергии. Из-за этого она может недооценить нестандартность ситуации и положиться на быстрые решения системы 1 (которая, как уже было сказано, действует бессознательно, не размышляя). Или стремится упростить сам процесс анализа, полагаясь на быстро доступную информацию и не заморачиваясь проверкой её достоверности. Она часто расценивает свежесть, частоту и количество данных как более значимый фактор, чем их источник или достоверность, создавая «кратчайший путь» к пониманию, поскольку так данные легче запомнить. Помимо когнитивной лени, конкретный человек может просто не иметь знаний и умений, приобретаемых как результат образования и опыта, необходимых для решения возникающих проблем, что тоже накладывает определённые ограничения на его мыслительные способности.

Продолжение следует.