Шкура упоротого медведя

Алексей Фролов

Примечание редакции. Многие украинцы мечтают о победе над Россией — абстрактно. Спят и видят новый флаг над Кремлем. Что же, автор этих строк предлагает помечтать конкретно. Да, сейчас это всего лишь мечты… но почему бы, собственно, и нет?

Для Украины победа в войне с Россией — вопрос жизни и смерти. Однако, что же конкретно можно считать победой? Сравнения с Израилем или Южной Кореей как примерами процветания по соседству с агрессивными странами, не желающими даже видеть их на карте мира, безусловно, льстят. А ещё такие примеры совершенно непрактичны в стратегической перспективе: гораздо выгоднее решить проблему неадекватного соседа раз и навсегда, чем мучиться без конца. Возможно ли это? На наш взгляд, такая перспектива вовсе не так невероятна, как кажется.

Прежде всего, нужно определить украинские стратегические приоритеты в регионе. К счастью, здесь нет ничего сложного: в украинской науке главным направлением экспансии всегда считались берега Чёрного моря, начиная от слов о невозможности Украины как культурного края без северного Причерноморья у Михаила Драгоманова, анализа геополитического положения Украины как целостного организма у Степана Рудницкого и заканчивая, пожалуй, наиболее целостной концепцией украинской внешней политики и геостратегии у Юрия Липы. Михаил Волобуев показал абсолютную природную целесообразность украинского экспорта через Чёрное море, Антон Синявский разработал гипотезу о Ближнем Востоке как одной из территорий с наибольшим потенциалом для украинской экспансии. Движение к морю и за море — это украинский исторический императив, природное направление её экспансии, как политической, так и экономической. Иными словами, черноморский вопрос — вопрос выживания для Украины как таковой.

Гетман Сагайдачный прекрасно понимал как важность Причерноморья для Украины, так и опасность, которую представляла Московия

В то же время, для России Причерноморье — это выход на Балканы, на Ближний Восток и в Малую Азию. А сами украинские причерноморские степи из-за своей стратегической важности — это территория, которую никакое российское правительство, будь оно сколь угодно демократичным, так окончательно за Украиной и не признает: можно вспомнить хотя бы переговоры Центральной Рады с Временным правительством и весьма похожие по смыслу переговоры Верховной Рады с Верховным Советом. Если исконные украинские территории россияне худо-бедно и готовы были признать украинскими, то в вопросе черноморских степей сразу же подчёркивались агрессивные намерения России. В итоге всё пришло к войне.

Что до результатов российской агрессии, то следует отметить, что ни Донбасс, ни Крым не есть сколь-нибудь самодостаточными территориями и, соответственно, не могут быть окончательными целями. Украинский юго-восток может использовать свой полный потенциал лишь в четырёхугольнике Кривой Рог — Донецк — Керчь (залежи железной руды) — Одесса. Однако России удалось оккупировать лишь огрызки от всей системы — благодаря действиям украинского народа и украинской армии. В 2014 году же, как известно, горел весь юго-восток страны, поэтому невозможно утверждать, что россияне не имели намерений тотальной экспансии. Ещё как имели.

Соответственно, для окончательной победы над Россией Украине необходимо обезопасить свои черноморские территории от очередных российских посягательств. Единственно возможный способ достижения этого указал ещё Юрий Липа: нужно выдавить Россию из черноморского региона.

Часто забывается сама интенсивность украинской колонизации в регионе. К началу XX века украинцы добрались не только до берегов Дона, не только уверенно закреплялись на Кубани, но и продвигались дальше, на Кавказ, не говоря уже и об украинских анклавах в Сибири, Казахстане и на Дальнем Востоке. Во всех этих регионах проводилась советская политика украинизации. За этим, однако, последовал Голодомор (который, как известно каждому россиянину, был и за пределами УССР, но и украинцы жили не только в республике), Вторая мировая война и агрессивная политика русификации времён застоя.

Границы Украины, заявленные делегацией УНР на Парижской мирной конференции в 1919-20 гг.

У Украины нет ресурсов, чтобы распыляться и пытаться если не вернуть, то даже хотя бы напомнить об украинском характере огромного числа российских территорий, но по крайней мере одна из них — это дуб российского Кощея. Это земля, где население не ассимилируют, а трайбализуют (то есть дробят в этническом отношении), пытаясь выделить местных казаков в отдельный этнос или этническую подгруппу, как до того карпато-русинов в Венгрии или вообще всех украинцев-русинов в межвоенной Польше. Это Кубань. Частые разговоры националистов 1990-х годов об украинско-грузинской границе имеют под собой вполне трезвый стратегический императив. Контроль над Кубанью означает закрытие выхода к Чёрному морю для России, что заставит её переориентироваться на совершенно другое направление экспансии. Из исторического опыта можно предположить, что им будет северное, предложенное ещё Афанасием Ординым-Нащокиным.

Впрочем, на этом дубе есть сундук. Простая высадка десанта на Кубани, даже при условии грамотной пропагандистской работы, не позволит Украине закрепиться там как следует, ведь не только Кубань, но и сам Южный федеральный округ РФ надёжно защищены от внешнего давления в трёх точках: Ростове-на-Дону, Астрахани и Волгограде, что заметил ещё Юрий Липа. Интересно, что Александр Дугин впоследствии пришёл к тому же выводу и назвал фигуру, образованную этими городами, «хазарским треугольником». Воистину, исторические параллели воскресают словно сами по себе.

Наиболее слабое звено в этом треугольнике, очевидно, Волгоград. Не зря в два момента наибольшей слабости Российской империи в XX веке решающие бои велись именно за Царицын и за Сталинград. Потеря Волгограда означает для России потерю всего Юга России, Северного Кавказа и даже Центральной Азии, которая, наконец, получит свою столь необходимую связь с остальным миром без посредников.

Немецкая армия пыталась захватить бассейны Дона и Волги и отрезать СССР от кавказской нефти

Но в этом сундуке лежит яйцо. Тюркоязычные народы России, особенно башкиры и татары, хоть и находятся под постоянной угрозой ассимиляции, но справляются с ней гораздо лучше угро-финнов или коренных народов Севера. Они до сих пор сохраняют свою собственную культуру и являются достаточно организованными людьми. Татарстан — один из немногих самодостаточных регионов РФ. Резню, которую устроил Иван Грозный в Казани, помнят до сих пор. Фактически именно у народов условного Идель-Урала есть подавляющее большинство причин для сепаратизма, кроме одной: они заперты в РФ. Теоретически при инкорпорации российских областей на границе с Казахстаном можно было бы говорить о причинах для формальной независимости, но казахские степи не предлагают никакой нормальной связи с остальным миром. Российская альтернатива для них сейчас объективно более привлекательна и практична. Но что же будет, если западные границы Идель-Урала будут иметь прямую связь с миром? Россия начнёт трещать по швам. Задавить сепаратизм в центре страны по чеченскому образцу, используя географическое, финансовое и военное преимущество, будет как минимум проблематично.

А в яйце есть игла. Юрий Липа, классик украинской геостратегии, определил, что основной осью для развития России является север-юг, которая, в свою очередь, смертельно опасна для развития Украины как государства. При этом российская ось смогла образоваться исключительно после завоеваний Ивана Грозного. Собственно, именно с того момента можно говорить о начале генезиса россиян как общности. Не славяно-финская смесь и не московский контроль над Украиной, но московитско-татарская геополитическая ось стала хребтом России. Союз московитов с татарами и есть «евразийство» per se, без столь любимой россиянами метафизической чепухи и выдачи желаемого за действительное.

Вновь показательно, что Александр Дугин через 60 лет пришёл к точно такому же выводу, но типично российская вера в бесконечность российских ресурсов, бескрайность российской территории и вечность России в истории не дали ему сделать ещё один шаг и понять всю уязвимость своей страны при гипотетическом расколе. Ведь для него раскол невозможен в принципе.

Иными словами, для окончательной победы над Россией Украине необходимо окончательно закрепиться на Чёрном море. Для окончательного закрепления на Чёрном море Украине необходимо выдавить оттуда Россию. Для того чтобы выдавить оттуда Россию, Украине необходимо преодолеть защиту «хазарского треугольника», скорее всего в районе Волгограда. Уничтожение же «хазарского треугольника» как своего рода бонус ломает хребет всей России, которая разделяется на две основные составляющие: Московию, скорее всего ориентированную на север, а значит безопасную для Украины, и Идель-Урал, чьё существование критически важно для Украины как защитный буфер от потенциального удара с востока, исторически наиболее уязвимой части границы.

Рискнём предположить, что широко известная жёлчная ненависть к Украине, которую испытывают россияне — это результат подсознательного осознания всей опасности, которую страна несёт для РФ. Прекрасна в этом отношении одна цитата того же Александра Дугина: «Существование Украины в нынешних границах и с нынешним статусом «суверенного государства» тождественно нанесению чудовищного удара по геополитической безопасности России, равнозначно вторжению на её территорию».

На наш взгляд, такой тезис более чем правилен. Поражение Украины в войне приведёт к уничтожению её как государства, но вышеперечисленные логичные, последовательные и по сути своей безальтернативные шаги, направленные на простое обеспечение украинской безопасности, рано или поздно приведут к поражению и демонтажу уже Российской империи. Два государственных образования попросту не могут существовать вместе. Их ключевые интересы противоречат друг другу.

Вместе с тем, необходимо быть реалистичными. Ни удар на Волгоград, ни высадка десанта на Кубани, ни пропагандистская работа среди нероссийских народов РФ, ни раздел России как таковой не могут стоять на повестке дня у бедной страны, которая не может финансировать в полном объёме даже свою армию, большая часть населения которой не знает даже своей истории, не говоря о научных концепциях, и по-прежнему ментально имеет столицу в Москве. Даже сам украинский юго-восток ещё не был реколонизован в достаточном объёме.

Вопрос окончательной победы над Россией — это вопрос многих лет. Есть основания полагать, что мир так или иначе движется к большой войне, что в теории может ускорить процессы, но подготовка к полной победе всё равно займёт огромное количество времени. Поэтому разрабатывать стратегию для осуществления этих планов необходимо уже сейчас. Устанавливать твёрдый украинский контроль над территориями в Украине необходимо уже сейчас. Зондировать европейскую реакцию (ведь одним из бонусов экспансии на восток есть факт, что он совершенно не противоречит евроинтеграции Украины) необходимо уже сейчас. Начинать вести пропагандистскую кампанию в России, направленную на разложение самой её структуры, необходимо уже сейчас.

До революции и до войны идея о необходимости нанесения удара по России как залога украинской безопасности была скорее уделом откровенных провокаторов вроде Андрея Шкиля и Дмитрия Корчинского (что характерно, связанных именно с околодугинскими евразийскими кругами. Вот уж действительно, «не можешь победить — возглавь и доведи до абсурда»). Война поставила всё с ног на голову. Сейчас, когда на карту поставлено само существование Украины, сомневающимся можно предложить провести один мысленный эксперимент:

Есть человек, который несколько раз пытался вас убить. Пытается он и прямо сейчас, откровенно заявляя об этом. В то же время у вас есть заряженный пистолет, который приставлен к его затылку, и он об этом прекрасно знает. Вы выстрелите?

На пресс-конференции Путин пожаловался, что Запад хочет то ли сделать из русского медведя чучело, то ли прибить его шкуру на стену