Что реально будет решаться на съезде КПК?

Примечание редакции. Джим О'Нилл, экс-глава Goldman Sachs Asset Management и бывший коммерческий секретарь Казначейства Её Величества в своей колонке для Project Syndicate рассказывает, как изменит китайскую экономику — вторую по объёму экономику мира — очередной съезд Компартии страны.

В этом месяце международные СМИ по понятным причинам сосредоточили своё внимание на XIX Всекитайском съезде Китайской коммунистической партии, тщательно срежиссированном мероприятии, которое покажет, кто уйдёт, а кто останется с председателем КНР Си Цзиньпином.

Но хотя знать, кто войдёт в число фаворитов Си, важно, я не считаю этот театр и интригу спектакля столь интересными, как их представляют. Есть более важный вопрос: выполняет ли китайское руководство обещания, данные КПК народу страны, чья численность равна 1,3 млрд человек.

Накануне предыдущего съезда в 2012 году Си отсутствовал на публике две недели, и это вызвало озабоченность. В маловероятном случае, если бы то же самое произошло снова и в этом году, начала бы звенеть пожарная сирена. Кроме того, если из программы на следующие пять лет, которую представит Си, можно будет сделать вывод, что он и остальное руководство КПК теряют доверие и с трудом поддерживают экономический и социальный контракт партии с народом, тогда XIX съезд станет очень важным. Однако я сомневаюсь, что нам есть о чём беспокоиться.

Зато стоит вспомнить более уместные вопросы, из которых два выделяются особо. Во-первых: будет ли умеренный рост китайского потребления и дальше служить мотором роста экономики на 6-7% ежегодно? Во-вторых: останется ли несколько расплывчатая программа «Один пояс и один путь» важным приоритетом для китайского руководства?

Что касается первого вопроса, то, несмотря на более замедленную тенденцию роста в этом году, Китай, тем не менее, увеличит свой номинальный ВВП примерно на $1 трлн или даже больше к концу этого года. Тем самым он получит экономику размером в $12 трлн, что почти вдвое больше её размера в 2010 году. Нет, конечно, $12 трлн — это всего лишь две три от размеров экономики США. Однако $1 трлн годового прироста — это больше, чем размер экономики всех стран мира вместе взятых, кроме 15 самых крупных. Это больше, чем весь ВВП Индонезии или Турции, и почти равно размеру экономики Мексики.

Согласно официальным данным, на частное потребление в Китае приходится лишь 39,2% ВВП. Это очень мало по стандартам большинства стран с высоким уровнем доходов, но данный показатель растёт — в 2010 году он был равен 35,5% ВВП. Если этот прирост с 2010 года перевести в абсолютные цифры, мы получим дополнительные $2,58 трлн, то есть сумму, которая больше, чем вся экономика Индии. Легко сделать вывод, что рост китайского потребления является сегодня самым важным фактором в мировом росте потребления.

Если китайское потребление будет и дальше расти по нынешней умеренной траектории, то к 2020 году на него будет приходиться чуть более 41,5% ВВП, что аналогично приросту ещё почти на $2 трлн. Впрочем, есть отдельные факты, которые позволяют сделать вывод, что на самом деле рост китайского потребления может серьёзно ускориться.

Итак, реальный вопрос для экспертов по Китаю во всём мире заключается в следующем: может ли какое-либо событие на XIX съезде повлиять на этот тренд. Если тенденция роста сохранится или даже ускорится, тогда китайское потребление начнёт приближаться к половине от уровня потребления в США, что станет крайне воодушевляющим сигналом начала столь необходимой ребалансировки в мировой экономике.

Что касается второго вопроса, то я подозреваю, что Китай сохранит курс на реализацию программы «Один пояс и один путь», особенно на фоне возрастающей озабоченности по поводу ситуации с внешней торговлей в других странах мира. Хотя мы пока не знаем точной динамики этого грандиозного проекта, разумно предположить, что развитие связей между Китаем, Европой и всеми странами между ними путём совершенствования инфраструктуры окажет существенное позитивное влияние на мировую торговлю.

Надо пояснить, что я не считаю программу «Один пояс и один путь» столь же важной для мировой экономики, как китайского потребителя. Но в том, что касается собственно международной торговли, её эффект может быть колоссальным. Эта программа может прямо повлиять на 65 стран, в том числе и на Россию с Индией, которые вместе с Китаем являются тремя из четырёх стран БРИК (четвёртая страна — Бразилия). Девять из 11 самых населённых развивающихся стран мира (после Китая) расположены в широких географических пределах программы «Один пояс и один путь».

Большинство этих стран пока не достигли успеха, сравнимого с китайским, в раскрытии своего экономического потенциала. Многие из них тратят больше ресурсов на внутреннюю борьбу или конфликты друг с другом, чем на участие в международной торговле. Однако благодаря программе «Один пояс и один путь», трансграничная торговля может увеличиться, а отдельные распри — утихнуть, что выгодно гражданам региона.

На самом деле, намного интереснее конкретных инфраструктурных проектов в рамках этой программы её геополитические последствия. «Один пояс и один путь» может незаметно, но существенно улучшить отношения между Китаем и соседними странами, а также между самими этими странами.

Особенно важны отношения Китая с Индией и другими странами на Индийском субконтиненте. Когда в мае этого года Си проводил региональную конференцию, посвящённую Инициативе «Один пояс и один путь», индийский премьер-министр Нарендра Моди не приехал — к большой досаде китайского руководства. Однако затем, на саммите стран БРИКС в сентябре, Китай и Индия, похоже, совершили серьёзный дипломатический прорыв в вопросе о своём территориальном споре. Если это станет началом сдержанного китайско-индийского сближения, и если другие соперничающие страны региона последуют данному примеру, тогда Инициатива «Один пояс и один путь» может действительно оказаться эпохальной.

Итак, когда вы читаете в своей любимой газете анализ происходящего на XIX Всекитайском съезде КПК, не слишком отвлекайтесь на придворные интриги. Есть два вопроса, которые реально важны: остановится ли движимый потреблением рост китайской экономики и будет ли свёрнута программа «Один пояс и один путь». И то, и другое будет плохо для мировой экономики. Но, к счастью, ни то, ни другое не выглядит как нечто вероятное.