Спасет ли Китай мировой порядок?

Пока Америка склоняется к изоляционизму, Китай пытается заполнить освободившееся у руля мирового сообщества пространство. Однако с этим есть объективные сложности, заявляет Юн Дэнь (Yong Deng), профессор политологии Военно-Морской Академии США и специалист по внешней политике КНР, на страницах Project Syndicate. На наш взгляд, этот материал чрезвычайно интересен уже тем, что раскрывает не только геополитические подходы Китая, но и то, почему РФ вряд ли стоит рассматривать Поднебесную в роли партнера по сдерживанию Запада.

На январской ежегодной встрече Мирового экономического форума в Давосе Председатель КНР Си Цзинпинь, ссылаясь на собственный недавний опыт Китая, выступил в защиту глобализации и предложил путь инклюзивного стабильного развития международного сообщества. Пока администрация президента США Дональда Трампа все больше отворачивается от интернационализма, Китай выступил вперед, чтобы подхватить мантию мирового лидерства. Но сможет ли Китай действительно предложить альтернативные решения, способные сохранить ход глобализации?

Послевоенный либеральный мировой порядок переживает не лучшие времена после финансового кризиса 2008 года, который ослабил западные экономики и подорвал глобальные системы управления и регуляторные институты. Согласно директору Международного валютного фонда Кристин Лагард, после кризиса доля развивающихся экономик в мировом росте составила 80%, а в мировом ВВП – 60%.

Тем временем развивающиеся страны, в частности Китай и Россия, все больше противодействуют ключевым либеральным институтам и ценностям. Аннексия Крыма Россией в 2014 году и ее интервенция в Сирии бросили вызов важному принципу гуманитарного интервенционизма, как то «обязанность защищать». А растущий Китай бросает вызов доминированию Запада — как в сфере жесткой, так и в сфере мягкой силы — в послевоенном мировом порядке.

Ответом США на эти действия стала попытка создать либеральный порядок 2.0 и стремление стратегически удержать статус-кво в Азии. Многие наблюдатели выделяют, в первую очередь, американские попытки сдержать региональное доминирование Китая. Но США также хотят защитить и укрепить сами принципы, которые сделали возможным успех послевоенной Азии — то, что бывший помощник Госсекретаря США Курт Кэмпбелл назвал «азиатской операционной системой».

Так, администрация Обамы продвигала демократические начинания в Мьянме, внедряла правила защиты свободы судоходства и заключила соглашение Тихоокеанского партнерства между США и 11 другими странами Тихоокеанского кольца. Тем временем в декабре 2015 года Конгресс США ратифицировал программу реформ квот и управления МВФ от 2010 года. А в октябре 2016 исполнительная дирекция МВФ добавила китайский юань в валютную корзину своих резервных средств, Специальных прав заимствования.

Если бы Хиллари Клинтон выиграла президентские выборы 2016 года, мы бы сейчас наблюдали продолжение попыток США вдохнуть новую жизнь в существующие схемы и спасти статус-кво в Азии и за ее пределами. Но с Трампом в Овальном кабинете многие опасаются, что нынешним международным соглашениям может скоро прийти конец.

Интерес США к поддержанию либерального мирового порядка исходит из их роли, которую политологи называют «ответственным опекуном» и «хранителем привилегий» в этой системе. Но Трамп рассматривает гегемонию США, как обузу, не особо уделяя внимание привилегиям, которые дает этот статус, включая контроль над резервной мировой валютой. Но в том же время Трамп не хочет и отказываться от глобального превосходства США, что может склонить его к торговым войнам, или даже военным конфликтам.

Рассматривая роль Китая в таком мире, стоит отметить фундаментальный сдвиг в китайских подходах с конца нулевых – меньшую озабоченность своим международным статусом и смещение внимания к национальному возрождению, «китайской мечте». К примеру, анализ китайских СМИ Алистером Яном Джонсоном из Гарвардского университета показывает, что «вместо упора на риторику «враждебных иностранных сил» ключевым идеологическим посланием Си стало «великое возрождение китайского народа».

Реалисты международной политики определяют статус великой державы через самовосприятие страны и ее материальные возможности. Для Китая, однако, статус зависит от контекста его взаимоотношений с признанными силами – в первую очередь, Западом. С 1990-х Китай начал рассматривать США и Запад как представителей «глобального мейнстрима». Возможно, китайских лидеров и не вдохновляет идея присоединения к Западу, но они определенно добиваются его признания. Они не желают, чтобы Китай воспринимался враждебной ревизионистской силой и был выброшен за пределы существующего порядка. (Отметим как ключевое различие между китайским и российским самопозиционированием относительно Запада – примечание ПиМ.)

Именно поэтому Китай начал сближаться с Западом и добиваться дальнейшей интеграции с глобальной экономикой. Реформистская идеология правительства требует, чтобы Китай «был связан с международным порядком». Но после финансового кризиса 2008 года китайцы внезапно обнаружили, что у мирового порядка проблемы. По необходимости, но и по собственному выбору, Китай стал самоцентричной, «постответственной» силой. Он теперь меньше оглядывается на статус-кво и больше стремится его изменить.

К счастью, Китай не действует как обычный ревизионист и сохраняет глубокую приверженность экономической глобализации. Китайские лидеры рассматривают свою страну как новый двигатель этого процесса. С 2013 года Си проводит мощную программу «один пояс и один путь», призванную стимулировать экономический рост через всемирную взаимосвязанность и инвестиции в инфраструктуру. Китаю не нужна разделенная Азия или фрагментарные региональные блоки вокруг геополитических разломов, так что он, напротив, развивает международное сотрудничество на основе общих интересов.

Но, неся факел экономической глобализации, Китай неизбежно столкнется с уникальным набором проблем. Для начала, он остается развивающейся страной, и его собственный ландшафт усеян политическими проблемами и экономическими вопросами. Правительство Си старается поддерживать внутреннюю стабильность, уводя Китай от трудоемкого, инвестиционно зависимого экономического роста к модели, основанной на внутреннем потреблении и сфере услуг. Значимость этой домашней работы означает, что китайские попытки возглавить глобальные изменения столкнутся с нехваткой незамыленного видения и согласованных стратегий.

Вторая проблема исходит из неполного перехода Китая в статус глобальных игроков. После триумфа во Второй мировой войне США немедленно и бесспорно доминировали на планете. Китай, стремящийся возглавить новый этап экономической глобализации, не обладает ни подобной силой, ни такой легитимностью.

Наблюдатели — как на Западе, так и в развивающихся странах — сомневаются, являются ли предлагаемые Китаем решения благом для всех. Многие, к примеру, подозревают, что китайская инициатива «одного пояса и одного пути» — выгодная лишь ему односторонне выстроенная схема. Эта неуверенность подчеркивает ключевой аспект: пусть либеральный мировой порядок и под угрозой, китайская альтернатива пока что не очевидна.

Перевод Виктора Трегубова.