Бендеры понаехали!

Аркадий Тремпель

Здравствуйте!

Я коренной харьковчанин Аркадий Тремпель, и мне есть что вам сказать.

Мне, допустим, не очень нравится работать целый день с понедельника по пятницу, поэтому фриланс – очевидный выбор. Но это, чтобы вы знали, ещё не вершина жизненного успеха. Например, компания под моим окном не только нигде регулярно не работает, но и умудряется дни напролёт пробухивать незаработанное, загружая эфир вокруг более-менее ровным бормотанием на различные темы, перемежаемым резкими крещендо словесной активности по типу «А помните Александра Невского?!». Милые люди! А самое главное – дом всегда под присмотром, так что всё к лучшему.

Очередная возгонка духа к горным высям вынесла в эфир то, что рано или поздно должно было прозвучать, поскольку один из спиритуалистов «розводив теревені досить пристойною українською». И когда он то ли обыграл своего визави в карты, то ли иным способом неосторожно задел ЧСВ, оскорбленный контрагент вспылил и поведал городу и миру, что эти понаехавшие бендеры его уже… утомили. Да и вообще, вы сударь – использованный контрацептив, что не может не вызывать негодование. И бросился с кулаками защищать поруганную честь.

Остальная компания не допустила смертоубийство, рассудив, что и среди бендер не все бендеровцы, а наш Вася так вообще мировой мужик, так что иди-ка, Петя, проспись. А «хтось почав і собі теревенити з Васею українською». Вася оказался и на самом деле понаехавшим – аж из Полтавской области. Но главное не это.

А то, что основали Харьков куда более страшные люди. Они пёрлись сюда с самой Волыни, вот каково было их нечестивое желание украинизировать Дикое поле, которое Московия считала своим, несмотря на то, что крымский хан свободно гонял там табуны, а зачастую доходил, если не до Москвы, то до Калуги. А хозяйственные «черкасы» (так тогда называли бендер) из Полтавы и Чернигова, пользуясь неразберихой в имущественных правах, вовсю ловили в Донце рыбу, а в лесах ставили пасеки.

Но разгром войска Хмельницкого под волынским Берестечком остро поставил вопрос перед многими местными «черкасами» о поисках нового лучшего места для жизни. Поскольку через Волынь и Подолье тогда проходила, по сути, линия фронта, которая, во-первых, оставляла мало шансов на нормальное житьё-бытьё, а во-вторых, в свете тогдашнего поражения Хмельницкого – означала скорый возврат польского «панування» во всей его шляхетской «гоноровости» и католическом экспансионизме.

И у Московского царства появилась возможность заключить сделку, которая по соотношению затрат и возможных прибылей находилась в топе инвестиционного банкинга того времени. Московия и ранее пыталась заманивать в Дикое поле на поселение «черкас» из Речи Посполитой, давя на единоверие и предоставляемые льготы. Но основание Чугуева казаками мятежного (в Польше) гетмана Якова Остряницы закончилось скандалом. Руководить процессом Москва поставила воеводу Щетинина, который оказался человеком одновременно жестоким и недалёким, в результате «черкасы» плюнули и ушли назад в Польшу.

А основанный Чугуев понемногу наполнили московскими людьми, которых, впрочем, катастрофически не хватало даже на заселение просторов вокруг относительно недавно основанных Белгорода и Воронежа. Что и немудрено. Ещё каких-нибудь 50-70 лет назад при Иване Грозном южная граница более-менее плотно населенной территории пролегала по широте Путивля и Курска. А набеги татар и вовсе не делали старательно укрепляемый Белгород комфортным местом для жизни.

Поэтому Москва, крякнув, отодвинула в дальний ящик свой бюрократический аппарат и предоставила понаехавшим во времена Хмельнитчины с Волыни и Подолья бендерам не только экономические льготы, но и фактический карт-бланш по устройству жизни в русле своих представлений о том, что такое хорошо. Урок из истории со Щетининым был усвоен, и хотя конфликтов не удавалось избежать и в дальнейшем, большинство из них разрешалось достаточно быстро, и если не в пользу поселенцев, то и без большого для них убытка.

В результате понаехавшие бендеры основали Харьков, Сумы и Ахтырку. А дальнейшая миграция с Правобережья способствовала экспансии поселенцев на юг и восток.

«Бендеры понаехали!» – ворчали белгородские воеводы и монахи, возмущаясь необходимостью отдавать формально свои земли под поселения зайдам с четырёхскатными крышами хат (вместо двускатных, как у всех нормальных людей), выборным клиром церквей, подозрительными странствующими учителями, православными братствами и прочей полковой самоорганизацией, входящей в «старочеркасскую обыкность», которую, увы, следует уважать по приказу из Москвы. Как будто не так давно по приказу оттуда же не раскатали в блин тоже слишком много о себе мнивших новгородцев.

«Бендеры понаехали!» – сжимались кулаки у татар, вынужденных откочёвывать всё дальше и дальше в более сухие южные степи, оставляя бендерам на память свои топонимы, такие как Коломак, Водолага (Аталага), Бурлук, Балаклея, Айдар.

«Бендеры уехали!» – рыдал польский магнат, обнаружив кратное падение прибыли в своих волынских фольварках.

В результате Московия обзавелась на своих рубежах кучей людей, которые налоги почти не платили, жили крайне подозрительной с точки зрения центральных властей жизнью, но которых следовало терпеть и, более того, ублажать, так как они:

1) как-никак защищали основное тело государства от татарских наездов;

2) приходили с земель главного конкурента – Речи Посполитой, тем самым ослабляя её экономически;

3) ничего не стоили, кроме тех самых моральных усилий по принятию центральным правительством «старочеркасской обыкности».

Надо сказать, что заселение на эти же земли московского люда в самом начале не только не поощрялось, но даже прямо запрещалось. Не для них эта вольница – вон у нас сколько земель пустует и без «бендер», то есть, пардон, «черкас». Исключение составляли кварталы служилых людей в слободских городах, как, например, сохранившая и ныне своё название Москалевка в Харькове.

Впрочем, вокруг Чугуева, который в слободские полки как раз и не входил (рис. 1), проводилось заселение во многом именно людьми из Великороссии, и по московскому же укладу жизни – воспроизведение уклада «черкасского» там не происходило.

Второй зоной расселения великороссийской народности по московским же правилам стала Новоукраинская линия крепостей, протянувшаяся по тогдашней южной границе Харьковского полка.

Всё это и стало основой для нынешней электоральной географии Харьковской области (рис. 2). Северо-восток региона, бывший Чугуевский уезд, и районы, расположенные вдоль Новоукраинской линии, дали на президентских выборах 2014 года рекордное количество голосов за Добкина, он там обошёл Порошенко. Харьковский же, Изюмский и харьковская часть Ахтырского полка уверенно проголосовали как раз за Порошенко. В отдельных районах он даже набрал больше 50%.

Юго-запад Харьковщины массово заселялся уже в XIX веке переселенцами из Полтавской области, он тогда входил в Полтавскую губернию. Так что в ситуации «ты за Украину или за Добкина?», ответ там тоже был очевиден в пользу как раз таки украинского вектора.

Рис. 1 – Карта Слободской Украины до 1765 года

Рис. 2 – Карта первых мест на президентских выборах 2014 года по административным единицам. Бордовый – Порошенко, голубой – Добкин, синий – Тигипко, розовый – Тимошенко

Изначальное же различие между «черкасским» и московским укладом определило, пожалуй, и разную историческую судьбу Харькова и Чугуева. Первый, хотя и основан был позже, быстро разросся и разбогател, а любовь разбогатевших обывателей к образовательной деятельности создало хорошую базу сначала для Харьковского коллегиума, а после и для основания Университета. Это было самой что ни на есть низовой инициативой, реализация коей стала возможной, во-первых, благодаря близости Василия Каразина к Александру I, по крайней мере, во времена либерального начала его царствования, во-вторых, за счёт больших чисто материальных вложений в этот проект местных небедных людей. Сам Университет окончательно закрепил за Харьковом статус негласной столицы края. Чугуев же остался милитарным центром, что особого процветания ему, впрочем, не принесло. И теперь он, по сути, – пригород Харькова.

При этом понятно, что за это время в Харьков переселились сотни тысяч россиян. А в Чугуеве встречаются и украинцы. Тем не менее, различие, заложенное почти четыреста лет назад, всё ещё даёт о себе знать. Так что «бендеры понаехали» – весьма результативно.

Примерно это я и хотел рассказать компании у себя под окном, но поскольку там меня в лучшем случае ждал налитый стопарик, а на «Петре и Мазепе» – мировая слава, то теперь вы имеете возможность узнать о Харькове то, что давно хотели знать.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.