Проклятие Гардарики

Марк Энтони

Чуть ранее я рассказал о становлении Древней Руси как государства, здесь же хотел бы пролить свет на то, как на руинах раздробленного, терзаемого внутренними противоречиями государства возник демонический Назгул византийской автократии, сжавший мягкое подбрюшье своих подданных стальными клещами на сотни лет.

К началу вторжения Батыя Киевская Русь представляла собой скорее конфедерацию недружелюбно настроенных земель с громадным багажом взаимных претензий и разноплановыми экономическими и политическими интересами, чем какое-то единое государство.

Этот деструктивный процесс восходит корнями к началу XXII века, когда борьба различных династий Рюриковичей за престол обострила отношения между различными княжествами, каждое из которых зачастую имело свою собственную экономическую и политическую повестку, которая либо не совпадала, либо была диаметрально противоположной вектору развития других княжеств.

Например, для Новгородской республики критически важной была балтийская торговля, соответственно, на первый план выходили отношения с торговым союзом Ганзы, а также освоение новых территорий, богатых сырьём и ресурсами, необходимыми для торговли.

Северо-Восточная Русь также тесно интегрирована в отношения с Волжской Булгарией и вместе с Южной Русью противостояла нашествиям половцев. Для Галицко-Волынских земель и Полоцкого княжества актуальны были взаимоотношения с королевством Польша и балтийскими племенами.

Схоластический каток монгольского ига окончательно разрушил эти и без того непрочные внутригосударственные узы и поверг страну городов в огненную геенну кровавой мясорубки. 

В то же время классического завоевания не произошло. Хоть опустошительная волна кочевников прошлась по многим экономическим и культурным центрам Руси, но в результате для самих княжеств это вылилось скорее в смену сюзерена, чем в полноценное политико-культурное включение в состав нового образования, как это было, например, в Римской империи.

В итоге основные последствия подчинения монголам заключались в необходимости получения князьями ярлыка на княжение (что сопровождалось унизительным ритуалом целования языческой пятки монгольского хана в коленопреклонённой позе) и уплаты подушной дани.

Тут важно отметить, что большой западный поход монголов был прерван смертью Угэдэя в 1241 г. Это событие ознаменовало собой длительный период междоусобицы империи монголов, прерывавшейся относительно недолгим правлением очередного хана.

Таким образом, никакой постоянной дислокации «экспедиционного корпуса» татаро-монгольских войск на территории Руси не было. По большему счёту, в Каракоруме имели весьма смутное представление о завоёванных на Западе территориях, их экономических и военных возможностях, особенностях политической конъюнктуры. Соответственно, задача минимум состояла в сохранении определённого «статус-кво» и обеспечении регулярного поступления денежных средств.

За дань отвечали специально назначенные наместники – баскаки, для чего организовывался специальный караван, путешествующий по сёлам и городам земли русской. 

В дальнейшем с целью оптимизации расходов и снижения рисков это право стало продаваться купцам-бесерменам. Так как основу их благосостояния играла величина роялти с податей, они зачастую слегка перегибали палку с размером мзды, что приводило к поголовным бунтам и восстаниям. Казалось бы, в таких условиях должна была произойти консолидация княжеств для сброса ярма ига единым фронтом, но в реальности всё было отнюдь не так однозначно.

Одна из причин дифференцированного подхода различных княжеств к оценкам последствий попадания в зависимость от языческих кочевников лежала в плоскости утилитарного интереса ряда экономических элит. В частности, Новгородской республике, которая практически не пострадала от вторжения, возможности торговли с Востоком через объединённую под властью одной силы Волгу сулили весьма заманчивые экономические перспективы.

По большему счёту, тесная интеграция в экономическое пространство единой империи монголов была в интересах всех княжеств Северо-Восточной Руси. В то же время в случае восстания против монголов именно эти земли вынуждены были бы стать буфером между огромной империей кочевников и остальными княжествами восточных славян.

Другая немаловажная причина, служившая ступенькой к интеграции с Востоком, крылась в огромных возможностях, которые давало монгольское иго для получения рычагов неограниченной власти. Практически на протяжении всей истории Руси великий князь был вынужден лавировать между интересами различных княжеств, держать в узде вольную боярщину и противостоять многочисленным внешним угрозам. Причём с определённого периода времени новому князю приходилось проходить всю эту эпопею заново, чему, как правило, предшествовали годы вооружённой борьбы за вожделенный «трон» (а вы говорите выборы).

Ярлык на княжение, если не решал, то, по крайней мере, нивелировал значительную часть этих проблем. Во внутренней политике появлялась опора, которая позволяла выстроить вертикаль власти, в то же время ордынская конница служила неплохим «зонтиком» в качестве защиты от внешней агрессии.

Единственной проблемой была фиксация монголами политической системы Руси во всём её многообразии, существующем на момент экспансии путём раздачи ярлыков «легитимным» на тот момент региональным князьям.

Вполне естественно, что нашёлся человек, не гнушавшийся воспользоваться «тёмной стороной силы» для реализации личных властных амбиций, и чьи действия во многом и стали первым кирпичиком, положенным на алтарь «византийской» системы управления.

Александр был сыном великого князя Ярослава Всеволодовича, который получил ярлык на княжение у великого хана Гаюка. После смерти отца ему по наследству достался Киев и номинально Новгород (но поскольку там была республика и князей приглашали, это было больше формальностью), а Владимир (центр Владимиро-Суздальского княжества) отошёл его младшему брату Андрею.

Надо сказать, что лихому рубаке по кличке Невский такой расклад совсем не понравился, так как Киев на то время представлял собой чуть менее чем элементы ландшафтного дизайна на берегах Днепра и фактически не давал никакой реальной власти. В таких условиях возможность укрепиться во Владимире, который на то время был одним из периферийных центров влияния государства Русского и давал шанс на объединение всех разобщённых территорий под своей властью, была необычайно соблазнительна.

Как оно было в реальности, доподлинно не известно, но монголы вдруг почему-то решили, что Андрей утаивает часть дани, и организовали внеплановую проверку карательный поход на земли «неплательщика». Андрей тоже не сидел сиднем и инициировал создание антимонгольской коалиции со своим братом Ярославом Тверским и с тестем Даниилом Галицким.

В результате этой «многоходовочки» Владимир был сожжён, Андрей сбежал (или даже был убит), а сам зачинщик стал самым влиятельным князем на Руси.

Более успешную политику по противостоянию игу проводил Даниил Галицкий. Он интриговал, пытался заключать антимонгольские пакты, искал всевозможных союзников в Европе, не гнушался союза с монголами в борьбе с венграми для укрепления Галицко-Волынского княжества, даже был близок к захвату Киева. Но, как сейчас говорят, неблагоприятный внешнеполитический климат не позволил добиться успеха в этой борьбе. Но надо отметить, что хоть Юго-Западная Русь и оказалась в паутине монгольского ига, его ядовитое дыхание чувствовалось не так сильно как в Северо-Восточной Руси. Галицко-волынские князья, хоть и вынуждены были платить дань и участвовать в военных походах Орды, передавали власть в своих владениях по собственному порядку и были освобождены от необходимости подтверждать её легитимность путём посещения владений великого хана.

Одним из таких «неблагоприятных внешнеполитических факторов» стало зарождение среди лесов, где нынче так вольно нерестится лосось, Великого кня́жества Лито́вского, Ру́сского, Жемо́йтского. Его появление на политической карте Европы совпало с вторжением монголо-татар в Киевскую Русь и по одной из популярных гипотез возводится к приглашению Миндовга на княжение в ничем не примечательный городишко Новогрудок, возникший на окраинах земель Кривичей. Его консолидацию связывают с волной тевтонцев, ливонцев и прочих меченосцев, хлынувших на эти земли с целью донести свет божий в ума и сердца безбожных литовских язычников на фоне вакуума, образовавшегося после краха огромного православного гегемона. 

Однако «дьяволопоклонники» сплотились, и вместо лёгкой прогулки всё это растянулось на сотни лет кровавой резни с неутешительными для магистров рыцарских орденов итогами. После относительно небольшого периода становления этого военно-политического объединения произошла стремительная экспансия на бывшие территории Киевской Руси, в результате чего сформировалось государство по своему содержанию (язык, политическое устройство, право) практически идентичное классическому Древнерусскому княжеству. Эти особенности обусловили высокую степень «комплементарности» с остальными княжествами Руси и обеспечили формирования на базе этого государства ядра противостояния татаро-монгольскому игу и альтернативного Московскому государству проекта устройства политической системы.

Особенности, которые сформировали отличный от остальных княжеств принцип построения власти в Северо-Восточной Руси был изначально задуман ещё Александром Невским. Из-за сильных бунтов, связанных с непомерным размером дани, взымаемой баскаками и бесерменами, он предложил сосредоточить сбор дани в руках князя (вроде как и перегибов будет меньше, да и своему князю люди будут платить охотнее). Идея вроде бы хану понравилась, но по странному стечению обстоятельств Александр обратный путь не осилил и реализовать идею не смог.

Однако её в полной мере реализовал его внук Иван I Данилович (который правил уже в набиравшей всё большую силу Москве), за что и получил прозвище Калита. Естественно, что подобный механизм подразумевал получение колоссального гешефта и позволял сосредоточить в руках князя финансовые инструменты, которые и не снились его именитым предкам. Образно говоря, под прикрытием волюнтаризма «дотракийцев» Ваня смог засунуть свою пушистую ладошку непосредственно в казну всевозможных «Ланнистеров», «Старков» и «Тиреллов», лишая их излишков финансов, позволявших проводить независимую политику. В то же время полученные таким образом средства уже могли быть направлены на усиление своего княжества и построения более функциональной и адаптивной системы управления, напрямую зависящей от благосклонности центра.

В центре этого механизма оказался князь, от личных возможностей которого зависело обеспечение лояльности монголов и соответственно жизнеспособность всей этой системы. 

На ранних этапах эта схема только проходила свою первичную «обкатку», но в дальнейшем концентрации финансовых ресурсов в руках единого центра в ущерб развитию регионов позволили Москве создать Колосс, способный претендовать на объединение всех земель Руси под тенью своего могущества.

К сожалению, с количеством букв я опять не совладал. В следующей статье попытаюсь рассказать о нелёгкой судьбе земель, зажатых между Сциллой и Харибдой цивилизационных парадигм, и о том, как их попытка создать свой «дикий запад» с горилкой и гетманами была перемолота стальными щупальцами империи.

Бонусом немного современных инструментов нанесения ударов «чуть пониже спины».

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.