Что делать? (Делай как Шептицкий)

Примечание редакции. Митрополит Андрей Шептицкий вошёл в историю Украины как религиозный и государственный деятель. Но наш автор хочет рассказать о ещё одной удивительной стороне его деятельности — реформировании финансовой жизни родных краёв.

Однажды на Synergy Global Forum выступал Кьелл Нордстрем — профессор шведской школы экономики, написавший бестселлер «Бизнес в стиле фанк». На выступлении Кьелла зал покинули представители как российской, так и украинской делегации. Они не поняли, зачем и о чём он говорил. Примерно те же реакции непонимания были во время недавнего визита Фрэнсиса Фукуямы в Киев. Отечественный истеблишмент, страдая от провинциалистского паралича мозга, от каждого модного спикера ждёт, что на сцене появится человек и скажет, как надо жить. Все ждали конкретных решений, беспроигрышных действий и проверенных концепций.

Написав свой первый материал для «Петра и Мазепы» по поводу Дня Победы, я был готов к обычной для укрнета волне негатива в комментариях. Как уважающий читателя журналист, я прочитал их все и с удивлением обнаружил, что вопрос «Что делать», заданный на разный лад, является вторым после всяческих негативных посылов. Это весьма печально, но учитывая нашу постколониальную действительность — неизбежно. Программисты и айтишники знают, что программный код для Скайпа писали украинцы. Но только после того как зарубежные заказчики рассказали им, что писать. А сами украинские айтишники уже который год не могут родить даже национальной социальной сети, не понимая даже, зачем она нужна. Как не понимают сегодня некоторые, зачем необходимо делать вертолёты-тепловозы-пароходы самим, как при совке, а не покупать всё за рубежом, как все.

И нам сильно повезло, так как теперь проблем с делами не будет никаких. Ведь мы уже выяснили: всё, что требуется украинцам для начала любого дела, это ответ на вопрос «Что делать». На ПиМе любят приводить исторические примеры каких-то стран, которые берутся за образец. Украина — великая страна с богатой историей. И у нас есть довольно свежий и актуальный пример того, как украинец украинцам объяснил, что же всё-таки делать.

Служение великого Митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого пришлось на времена глубокой социальной депрессии украинцев. За годы крепостного права украинский народ потерял самое главное — веру в лучшее будущее и уважение к себе. Подавленные и отчаявшиеся, неуверенные в собственных силах, большинство украинцев боялись проявлять инициативу и были скорее пассивными наблюдателями, чем ответственными инициаторами социально-экономических изменений в стране. Социальная депрессия была не только следствием крепостничества, но и средством контроля власти над обществом. Пойти против системы могли только смельчаки, у которых хватало духовных и интеллектуальных сил.

Центральной фигурой в плеяде таких смельчаков на рубеже ХIХ-XX столетий был Митрополит Андрей Шептицкий. Свою задачу он видел в том, чтобы вывести народ из «социальной депрессии» — возродить верующих и сообщества к активной экономической, социальной, культурной и политической жизни. Симптомы «социальной депрессии» усиливались с ощущением невозможности повлиять на власть. Люди вышли из барщины, но барщина не вышла из них. Они верили в императора, который может сделать их жизнь лучше, верили государственным институтам и не верили себе. Они отдавали своё право выбора разного рода монополистам.

Постоянно нарастала несправедливость при распределении земель и природных ресурсов. 2000 помещиков получили 52% земли, а несколько миллионов крестьян — около 40%. Своеобразным эхом барщины стала монополия землевладельца на алкоголь (пропинация), до сих пор существовали сервитуты (совместное использование пастбищ и лесов), также не был решён вопрос оплаты дармового труда крестьян. Свои права почти невозможно было защитить из-за тотальной коррупции в судах и клановости, в финансовых делах люди наталкивались на монополию и спекулянтов. Всё это подрывало эмоциональное здоровье людей и стало благоприятной почвой для такой социальной болезни, как алкоголизм. И всё это в то время, когда открыли 23269 трактиров, оборот средств в которых достигал 54 млн гульденов, тогда как доход в зарплатах составлял около 110 млн. Остановитесь и подумайте над этими цифрами.

По сути, крестьяне и ремесленники были доведены до искусственного банкротства из-за «ростовщичества». Тяжёлая работа не приносила результата. Многие люди эмигрировали в поисках лучшей жизни в Канаду и США.

Учитывая, что это происходило на украинских землях под властью Австро-Венгрии, всё это — именно то наше европейское прошлое, которое так старательно пытаются забыть евроура-укропатриоты, и напомнить ватаны.

Митрополит Шептицкий ещё не был тогда митрополитом, но уже хорошо знал украинцев, и сначала развил обширную евангелизаторскую, просветительскую и образовательную деятельность. То есть именно объяснял зашуганным и замученным людям — что делать. Евангелизация тут, кстати, упомянута не зря. Московская церковь с её риторикой «Боже, царя храни» мало евангелизировала и давно стала частью системы, в своё время сыграв большую роль в закрепощении крестьян. Право властвовать и господствовать там трактовалось как дар от Бога, оспаривать который и бунтовать против которого являлось грехом. Зато правильным поведением называлось — слушать и подчиняться. Подменялось и понятие свободы, которое рассматривалось как анархия, а не как право выбора. Ватикан недалеко отошёл от этих позиций, и даже сегодня то понижает статус украинской греко-католической церкви, то плетёт интриги против автокефалии украинской православной.

Но нас в наш циничный век больше интересуют экономические вопросы, и тут митрополит тоже не подвёл. Он решает создавать собственные экономические институты. Шептицкий первым вводит понятие «народного капитала» и работает над его наращиванием. Его формула успеха довольно проста: мобилизация оборотных средств плюс рациональное использование ресурсов территории или края, умноженное на использование имеющихся рабочих и профессиональных возможностей членов общин, порождает высокую производительность, качество и солидарность в их союзах.

Для этого при приходах было основано около 2000 микрокасс, 15 региональных союзов, 6 основных народных банков.

91% крестьян, членов приходских общин и бедных рабочих становятся акционерами банков, 1,3% — получает священство. Митрополит хотел, чтобы люди становились работниками, хорошо организованными в союзы для защиты своих интересов, и одновременно — совладельцами тех институтов, где хранятся их средства.

Андрей Шептицкий активно развивал кооперативные движения. Он был почётным президентом Ревизионного Союза Украинских кооперативов. Благодаря деятельности Шептицкого Галичина становится своеобразной «кооперативной республикой»: в кооперативах задействованы 84% всех приходов и общин, 1420 тысяч верующих.

Проводится радикальная финансовая реформа и финансовое освобождение народа. Общая сумма предоставленных кредитов по кооперации от митрополита составляла около 40 млн австрийских крон. Краевой Союз Ревизионный насчитывает 517 кооперативов. Священство начинает бороться со спекулянтами, которые завышали цены на продукцию от 4 до 10 раз. Украинцев не допускали на рынки в городах, поэтому Шептицкий вместе со своим доверенным лицом Титом Войнаровским создают новые рынки на землях Церкви. Священники закупают оборудование для хозяйств и проводят курсы по ведению хозяйства для крестьян. Рассказывать о той эпохе можно ещё долго, преисполняясь гордости за успехи прошлого. Но итогом стала проведённая в 1945 году конфискация советским режимом у Украинской церкви и Митрополита активов на сумму примерно в 13,5 миллиардов долларов (в пересчёте на текущие цены без точного учёта залежей нефти в имениях УГКЦ, золота и акций иностранных компаний, без оценки имущества в Вестерлянд-Сильде и многих меньших владений каждого прихода, с которыми сумма ещё увеличивается).

Этот пример освобождения от европейской зависимости, прерванный советской оккупацией, ещё раз напоминает, что Украина зажата между двух жерновов — Европой и Россией. И поэтому наша Независимость, с одной стороны, должна быть такой же сильной, как когда-то УССР, с мощным промышленным комплексом, машиностроением и ВПК — иначе северный сосед освободит нас до конца, а не как сейчас. И делать придётся все самим, потому что Америка в принципе не пришлёт столько всего, сколько нам надо, да и не всё, что нам надо, у Америки есть.

С другой стороны, мы должны быть благополучной, свободной и зажиточной европейской страной, просто чтобы все не уехали в Европу, и украинским воинам не пришлось воевать за антропологическую пустыню. И тут снова нам все придётся делать самим, ибо, как говорят сами европейцы, их абсорбционный потенциал исчерпан, и ряды евроскептиков растут с каждым днём. Европа делает, что может, и помогает нам изо всех сил, но надо понимать, что половина Европы — это экономический балласт, типа балансирующего на грани дефолта Юга. При этом из трёх локомотивов Евросоюза один локомотив забастовал, устроив брексит. В Европу хорошо было вступать двадцать лет назад, когда она лопалась от экономического роста и желания расширяться. Тогда нам бы, как полякам, пришлось бы только быстро выполнять команды и не мешать большим евродядям. Сегодня нам все придётся делать самим. Адаптируя свой прошлый, настоящий и вообще любой опыт к сегодняшним реалиям. О чём и будет следующий материал в серии статей не о том, что делать, но о тех, кто уже использует те возможности, которые есть у каждого украинца для выхода из кризиса сегодня и сейчас.