Что нужно знать о протестах в Иране

FAQ по персидским протестам от Atlantic Council.

Иран сотрясают крупнейшие протесты последнего десятилетия. Не менее двадцати человек погибло. Амир Ханджани, эксперт и член совета Atlantic Council, обсуждает причины протестов, ответ иранского правительства и то, как следовало бы реагировать президенту США Дональду Трампу (спойлер: Ханджани полагает, что Трампу лучше быть скупым на комментарии). Вот выдержки из интервью Ханджани в New Atlanticist.

Почему иранцы вышли на улицы?

Поначалу вышли противники президента (Хассана) Рухани в Машдаде, протестуя против его экономической политики. Протесты распространились и на другие регионы Ирана — в основном, по сельской местности. Протестующие — люди, страдающие от экономических неурядиц и не видящие какого-либо облегчения для себя. Идёт инфляция, дорожает еда, урезаются субсидии. Это стало поводом для протестов. Некоторые протестующие, впрочем, выкрикивали антирежимные лозунги и критиковали внешнюю политику Ирана.

А почему экономика Ирана в таком состоянии?

Она плохо управлялась десятилетиями. Иран годами находился под санкциями, но это не было основной причиной его экономических проблем. Корень зла — коррупция, непотизм и стагнирующая экономика, не способная обеспечить рабочие места для подрастающего поколения.

Иранская экономика постоянно пребывала в состоянии кризиса. С учётом высоких цен, инфляции и девальвации валюты, одно цунами шло за другим.

А почему правительство медлило с решением этих проблем?

Правительство пыталось их решить, но, во-первых, ряд реформ президента Рухани блокировались парламентскими фракциями. Во-вторых, работа над решением этих проблем болезненна сама по себе. Она предполагает урезание субсидий и подачек, а малоимущие иранцы уже привыкли к такому субсидированию.

Верховный лидер Ирана Али Хаменеи уже обвинил «врагов страны» в протестах, тогда как президент Рухани заявил, что демонстрации — «не угроза, но возможность». Насколько весомо такое расхождение во взглядах?

Всегда бытовало мнение, что любые волнения в Иране зажигаются извне, что США, Саудовская Аравия или Израиль пытаются его дестабилизировать.

Президент Рухани верит, что у людей есть право на протест, что правительство должно их выслушать и дать какой-то ответ. С другой стороны, когда протестующие перешли к вандализму и уничтожению общественной и частной собственности, президент Рухани — как и любой лидер — должен выступить против этого, и решительно. Если он так не поступит, то утратит поддержку политических элит и базовых сторонников.

Верховный лидер же склонен рассматривать любую угрозу стабильности режима как исходящую от внешних сил. Он предпочёл бы, чтобы проблемы населения решались их представителями в парламенте и местными властями. Он не склонен публично признавать причины для жалоб протестующих (как это делает Рухани), предпочитая обсуждать эти темы за закрытыми дверями.

Ожидаете ли вы, что протесты облегчат давление на реформаторов в правительстве, которые пытались сделать большее, но были оттеснены сторонниками жёсткого курса?

Это зависит от поведения Рухани. Он мог бы укрепить свои позиции, вынудив сторонников жёсткого курса отступить и начав реформы, которые позднее принесли бы свои плоды.

Если же ему не удастся продавить реформы и вместо этого придётся подавлять протестующих, не отвечая на их запрос экономического равенства, он может получить ещё больше протестов.

Какова динамика отношений между верховным лидером и президентом?

Они нужны друг другу. Рухани нужна поддержка верховного лидера для проведения реформ и подавления сторонников жёсткого курса. Верховному лидеру нужен президент как представитель народа. Если всё будет выглядеть так, как будто он не помогает президенту, избиратели расценят это как неуважение к ним.

А каковы полномочия верховного лидера?

У него есть право вето на всё — как во внутренней, так и во внешней политике.

А как правительство сейчас реагирует на протесты?

Оно сейчас в невыгодном положении. Были стычки и смерти. В ближайшие дни возможны более жёсткие действия.

Почему так важно то, что протесты преимущественно проходят в маленьких городках?

На плечи сельских бедняков всегда ложились все негативные эффекты от санкций и экономических кризисов, и они никогда не сталкивались с позитивной отдачей от правильно управляемой экономики. С каждым годом их положение становилось всё хуже. Если в городах стандарты жизни улучшались, то в деревнях — нет.

Важно ли то, что в протестах не участвуют национальные лидеры?

Да, и очень. Чтобы протест ожил, нужно лидерство. Им этого, похоже, недостаёт — отсюда рассеянность и неорганизованность протестов. Сейчас как будто множество людей говорят о множестве проблем без некоей единой линии.

Насколько нынешние протесты отличаются от Зелёной революции 2009 года?

У Зелёной революции было чёткое лидерство, и протестующие настаивали на повестке выборов, которые они считали сфальсифицированными. У них был очень чёткий набор целей.

Как, по-вашему, дело пойдёт дальше?

В случае усиления протестов они могут быть довольно жёстко подавлены. Если же Рухани правильно разыграет свою карту, он сможет протолкнуть не только экономические, но и столь необходимые сейчас Ирану социальные реформы. Люди хотят меньшего государственного вмешательства в свою частную жизнь и большей социальной свободы. Во многом эти протесты — предупреждение, что может произойти, если политические элиты Ирана не исправятся.

Трамп пишет в Twitter, что очень внимательно следит за иранскими протестами. Как должны подходить к этому вопросу США?

Трамп в Иране авторитетом не пользуется. Своим запретом на поездки Трамп разорвал многие иранские семьи. Он подверг сомнению ядерное соглашение, заставив многих иранцев недоумённо чесать затылки; он поддержал Саудовскую Аравию, утверждающую, что все проблемы на Ближнем Востоке — из-за Ирана. Чем меньше он вообще комментирует происходящее в Иране, тем лучше.

Когда зарубежные лидеры начинают поддерживать позиции тех или иных иранских сил, многие в Иране начинают рассматривать их как иностранных агентов. Поддержка Трампа может дискредитировать протестующих. И сыграть на руку сторонникам жёсткой линии.

Перевод Виктора Трегубова.