Демография, бессердечная ты сука

Порой хочется вторгнуться в чужой мир не с бластером, а со ссылкой на Википедию. Порой с Википедией даже эффективнее.

– Исламские мигранты заполонят Европу! Закат, закят и мечеть Парижской Богоматери! Цивилизация гибнет! – слышу я с завидной регулярностью от самых разных персонажей.

Отставим тот факт, что беспокоятся судьбой Европы эти персонажи из наших задворков, которым наплыв иммигрантов не грозит по той простой причине, что нет таких дураков, сюда наплывать. Оставим даже субъективное впечатление, что борьба с людьми, чтущими Коран, в исполнении людей, ещё вчера чтивших полное собрание сочинений В.И. Ленина, выглядит сражением за предпоследнее место в европейском табеле о рангах. В этом материале я даже не буду напирать на то, что европейцы «не заражённые вирусом толерантности» не очень рады видеть в своих краях, например, нас, и в целом нам лучше, чтобы западные соседи всё же оставались толерантными к пришлым чуваками.

Я хочу поговорить о демографии. О соотношении фобий и реальности.

Вот вам список стран по уровню рождаемости.

Данные Всемирной книги фактов ЦРУ (2013 год, расчёт)

На что в нём стоит обратить внимание?

На Ближний Восток вообще и регион Персидского залива особенно. Саудовскую Аравию, Катар, Бахрейн, Эмираты, Иран.

Суммарный коэффициент рождаемости в богатых арабских странах Залива не слишком отличается от среднеевропейского. Иран и вовсе отстаёт от Франции, Великобритании, Ирландии, США, Новой Зеландии. Почти на одном уровне с Нидерландами. Исламская теократия, ага.

Зато Израиль (без учёта Газы и Западного берега) размножается быстрее, чем большинство стран Залива. И не слишком отстаёт от Египта. Возможно, дело не только в хасидах.

Эта тенденция – падение рождаемости в арабских странах, причём в первую очередь в богатых теократиях Залива – тенденция совсем недавняя. В 2000 году на одну женщину в Саудовской Аравии приходилось 6,3 ребёнка (извините за дробных детей). В 2005-м – 4,05. Сейчас – 2,17.

Что за фигня, спросите вы?

Фигня называется «демографический переход».

Демографический переход – это массовое переосмысление гражданами страны того, как они хотят жить, строить семью и размножаться. Как правило, он связан с урбанизацией, переходом от аграрного общества к (пост)индустриальному, с превращением «среднего гражданина» из крестьянина в образованного работника.

Возьми хоть наших крестьян первой половины ХХ века, хоть арабских феллахов второй половины, хоть африканских соргосеев современности, воззрения на семью и детей у них будут не так уж и сильно отличаться. Потому что будут продиктованы схожими экономическими условиями. Жениться надо рано и на работящей дамочке с широкими бедрами: хочется плодиться и размножаться, и многократно. Дети – это, конечно, лишние рты, но и лишние руки, с малолетства помогающие по хозяйству. Образования им давать не надо: серп держать умеют – и ладушки. А вот «строгать» их желательно побольше – высокая детская смертность, дай-то небо половине до полового созревания дотянуть. Высокая смертность, ещё более высокая рождаемость и плохое понимание значения слова «презерватив».

Совсем другое дело происходит, когда детки бедного Абдула Опанасовича Мбанги вырастают, и, презрев отцовские заветы, отправляются покорять столицы. Наиболее сообразительные из них быстро проникаются спецификой городской жизни и уже смотрят на жизнь совершенно иначе. Жениться? Попозже, я ещё не нагулялся, мне всего-то тридцать пять. Заводить детей? В нашу-то полуторакомнатную квартиру? Ну одного ещё ладно. Но больше просто некуда. Ещё ж и коляски, памперсы, а потом образование ему давать, университет, вот это всё.

При этом, как ни крути, медицина в городах получше, и знает не только подорожник и ампутацию. А значит, растёт и продолжительность жизни.

И вот довольно-таки внезапно – порой в течение пары поколений – преображается даже не страна, а нация. Рождаемость резко падает ниже простого воспроизводства населения. Начинается спад. Если страна богатая – в неё едут мигранты. Порой толпами. Я уже вспоминал в одном из недавних материалов: в Эмиратах мигранты, причём относительно «свежие», составляют до 70% населения – никакой Европе и не снилось. Если страна не богатая, а как у нас – привет, депопуляция.

Это ещё чего. Сейчас говорят о втором демографическом переходе – от индустриального к постиндустриальному. Это когда выпестованное Степаном Абдуловичем Мбангой из предыдущего пункта дитя решает, что оно нонгендерный хикки-чайлдфри и секс у него будет только в фанфиках по любимым аниме. Короче, когда от «один, максимум два» ребёнка значительная часть населения переходит к «не на часі, может быть, к пенсии». Демографическая статистика при этом, понятное дело, изображает пикирующего дятла.

А теперь самое весёлое, оно же самое важное.

Во-первых, эти процессы происходят неравномерно; в разных странах – по-разному.

Во-вторых, эти процессы сильно зависят от экономики и урбанизации, и слабо – от культуры и религии. Все, кто считают, что мусульмане всегда будут трахаться чаще и успешнее, чем (пост)христиане, – внимательно смотрите на страны Залива и Иран. То есть на относительно благополучные исламские страны с высокой урбанизацией, которые как раз перевалили через демографический переход.

В-третьих, рано или поздно накроет всех. Глобальное общество пока не планирует возвращения к аграрным пасторалям. Урбанизация, так или иначе, возрастает на всех континентах, кроме Антарктиды. Позавчера демографический переход прошла Европа и США, вчера – мы и японцы с сингапурцами, сегодня прут богатые арабы и бедная часть Дальнего Востока, завтра – не очень богатые арабы, индусы и латиносы, послезавтра – чёрная-чёрная Африка. И тогда, возможно, население нашей планеты стабилизируется. Или даже поползёт вниз. Мировые демографы спорят о том, прекратится ли рост населения Земли к середине нынешнего века или к его концу (последние исследования склонны поддерживать последнюю версию со стабилизацией на численности около 12 млрд человек). Но этот праздник точно не будет длиться вечно. Это, конечно, сферическая теория в вакууме – «чёрным лебедем», нагадившим на неё, может стать как медицинский прорыв, так и глобальная катастрофа. Но пока так.

Я люблю вспоминать американские фильмы 1980-х. Например, вот этот эпизод из второй части «Назад в будущее».

МакФлай лебезит перед начальником-японцем, но всё равно уволен. Этот момент не так прост, как кажется: в нём отображена позабытая уже уверенность американцев 1980-х в том, что через поколение-полтора они все будут на побегушках у японских корпораций. Ведь японская экономика летела вверх, как содержимое сельского сортира после падения пачки дрожжей. Американцы были уверены, что они утонут.

Но уже в 1990-х на пути встала та самая бессердечная сука демография из заголовка. Всё это время Япония старела. Страна с рекордсменами-долгожителями, страна с высоким уровнем смертности молодых специалистов от суицидов и переработки, страна, где молодое поколение всё чаще отказывалось от создания семьи. И вот японское чудо закончилось, а Японию со второго места в списке экономик мира потеснил Китай. И если тренд сохранится, уже довольно скоро Германия может и вовсе выбить её из первой тройки.

Примерно так же произойдёт и со многими нашими нынешними страхами.

Значит ли это, что нам не стоит опасаться миграций и сопутствующих им радостей? Нет, не значит: они по-прежнему несут для нас множество вызовов. Фокус, впрочем, в том, что для того, чтобы для нас это стало настоящей проблемой, нам нужно «перейти на следующий уровень» экономического развития. Но об этом – в следующих материалах.