Дети-маугли, или Ganz positiv

Примечание редакции. Вы знаете это характерное чувство при случайных встречах с «внеполитичными» россиянами, да и нашими доморощенными деятелями? Когда, с одной стороны, оппонент не скрывает собственную «ватность», но с другой — старается казаться позитивным. Мол, не будем об этом. Выпьем лучше чаю, что мы, не люди?

Вот об этом и поговорим.

Интуитивное прозрение возможно всегда. Чувство фальши сродни эстетическому отвращению и имеет вполне физиологические проявления. Однако тригером, выводящим из гипнотического ступора причастности к великим свершениям, часто является банальная и необязательная ложь. Неловкость за её необязательность и стыд за собственную причастность к такой неловкости заставляют корректировать картину мира в сторону альтернативного знания. Работа с источниками и сомнение как метод исследования могут, но не обязательно должны, приводить к сомнению как способу восприятия и формированию осознающего субъекта. В описанном случае, таким образом, к развитию самостоятельности мышления ведёт первоначальный импульс совести в отличие от условно книжной премудрости. Однако книжная премудрость, безусловно, важна не столько как гарантия от мессианской ереси и коллективного безумия, сколько как живой внутренний диалог в пространстве культуры. Как не причина, но признак жизни.

Правда, принято считать, что чем больше культуры, тем меньше любви. Особенно — всенародной. Тем более что для любви читать необязательно, и хлопок одной ладони не слышен за аплодисментами миллиона рук. Неслучайно поэтому и в Украине, и в странах Балтии, и на Кавказе оккупанты первым делом вырезают культурные элиты, замещая их влияние новой моралью. Не столько штыки и конфискация земли, сколько смещение ценностных ориентиров в сторону необходимой для выживания беззаветной преданности власти превращает бывшего заложника в союзника. И растёт «новый человек» на местах, уничтожая старомодных соплеменников.

Однако неверно считать, что культурным элитам противостоят карикатурный Шариков или неграмотный Швондер. Это часто, но не всегда. И даже совсем необязательно, потому что фраза «человечество живо одною круговою порукой добра» принадлежит почти совсем неграмотному человеку. А формальное образование тоже может войти в привычку, изучая один иностранный язык за другим, но совсем не затрагивая пленительную страсть к патетике провинциального театра. Как прокурор Вышинский был представителем дореволюционной интеллигенции, так и телеведущий Киселёв был когда-то журналистом. Такое случается. Возможно даже, что такое как раз случается неприлично часто. Ведь только 5% испытуемых не смогли под гипнозом убить картонным ножом.

Находясь недавно в Москве, я попал на детское мероприятие в заведении со стрёмным, отсылающим к «Городу Солнца» названием. Спросил, что имеется в виду, и обнаружил, что ни Кампанелла, ни Иван Леонидов мимо не проходили. Совсем.

Однако не распределяются же такие попадания во Вселенной случайным образом. И возможно ли вообще назвать так клуб с детским уклоном без тени иронии?

Получается, что возможно, если контекст считывается, но не воспринимается. Это так называемый коллективный «воздух», когда совсем необязательно смотреть телевизор, чтобы говорить фразами из него.

Дети-маугли, например, если удаётся отловить и вернуть в общество, тоже кое-как овладевают формальной грамотой, но так и не могут научиться мыслить или хотя бы найти свою нишу в новых условиях, потому что в стае волков, обезьян, собак и прочих милых зверушек, где они прошли своё становление, совсем другие адаптивные ценности, а рефлексии и культурно-исторического контекста в человеческом понимании попросту нет. Вероятно, одними из ключевых факторов точки невозврата маугли к людям становится, с одной стороны, их биологический возраст и, с другой — время, проведённое в стае. Сравнение с Россией здесь тем более уместно, что учитывает фактическую несменяемость близкой к авторитаризму власти, мощное давление идеологического ресурса, культ брутальности и закрытость общества.

Но справедливости ради замечу, возвращаясь к «солнечному городу», что при буквальном воспроизведении телевизионных штампов «горожане» действительно часто оказываются не в курсе конкретных актуальных событий. Так, в ответ на вопрос, почему хороший такой не приходил раньше, я неудачно пошутил, что, мол, давно утратил «евхаристическое общение» с москвичами. Окружающим представителям возрастного диапазона 25–45 лет термин оказался незнаком. О кризисе в РПЦ, разделении церквей и конфликте с Константинополем очень приятные и доброжелательные люди в конце октября 2018-го в центре Москвы не слышали. Но зато — ganz positiv — посмотрите, как у нас здесь хорошо, как мы любим друг друга и каким творчеством занимаемся; хотите чаю, у нас все пьют чай, даже непьющие; возьмите с собой варенье из нашей деревни под Новгородом, возьмите ещё кипрей, собранный на потаённых луговых и лесных просторах Городецкого и Ковернинского районов; приходите ещё, у нас можно просто посидеть, ведь здесь так хорошо... И всё в одном: и ganz positiv, и «потаённые просторы»… На самом деле, действительно хорошо: и дети не визжат, и движения плавные, — важно лишь не задерживаться. Ведь даже элементарная частица начинает вести себя иначе в присутствии сознания наблюдателя.

Есть обширная статистика, результаты которой небесспорны, однако по любым результатам во всех возрастных группах действительно, как и в упомянутом уже городе, далеко не все россияне смотрят ТВ. Это же часто подтверждают результаты уличных опросов, в том числе самого ТВ, и в этом смысле «наша Раша» вполне вписывается в современный тренд условно нормальных стран. Но интересно другое, а именно: реакция «незомбированных» сограждан (как они сами себя определяют), например, на текущие события или темы исторической памяти мало отличается от реакции сограждан смотрящих. Я бы даже сказал, что «смотрящие» как-то больше на людей похожи: в них есть искреннее негодование и злоба, иногда они открыто смотрят в глаза и недоумевают, как можно их не любить; некоторые даже хотят подружиться и улыбаются, виляя копчиком.

Хуже обстоит дело с довольными и радостными «несмотрящими», занимающимися разнообразными в конце времён духовностями, дизайнами и иным причинением пользы. Невольно вспоминается, как одна злобная и тупая особа (сокурсница) во мгновение ока превратилась в благостную блаженную, когда случилось ей забеременеть и выйти замуж (или наоборот?). Не знаю, конечно, что за неведома зверушка таится сейчас в тёмных недрах улыбающихся и спокойных, но установка на ganz positiv так знакома по толерантной Европе, что можно перепутать. Лучше этого не делать, потому что основа присвоения бытовой атрибутики, коммуникативного поведения и даже заботы о дельфинах представляется совсем иной. И если в Европе ganz positiv вызывает отторжение по скорее философским причинам, то в Московии — по причине живого чувства фальши от воспроизведения внешних стереотипов глобального мира.

Рискну предположить, что изначально благой импульс протеста против лжи в необременённой рефлексией среде оборачивается своей противоположностью — ложью страуса, когда уже не ложь порождает ложь, а метафизический ужас. И, разумеется, Вселенная при закрытых глазах успешно расширяется, потому что сенсорную депривацию никто не отменял, однако очевидно, что применение одной технологии при различной мотивации приводит к разным результатам.

Перефразируя грустную шутку о цели и методе, можно сказать, что если психоаналитик у нас — Будда, то результат — просветление, если же корпорация КГБ — то взрывы домов, войны и государственный терроризм.

Возможно ли быть дельным человеком и думать о красе ногтей? А служить кесарю? А Вагнер — это такой музыкант или речь о чём-то ином? Существуют ли вообще отдельно технология и её применение?

В пределе — нет, в жизни — да. Бывает. Поэтому члены гамбургской группы исламских террористов вполне успешно осваивали западные технологии в западных университетах и применили их против ненавистного Запада в атаке 11 сентября. Поэтому странствующие переводчики буддийских текстов под видом «свободы ума», в том числе и от буддизма, справляются с дегуманизацией своей аудитории ничем не хуже Киселёв-ТВ. И поэтому особо буйные поборники «русского мира», практикующие медицинские формы тибетского буддизма, вырученные за рецептурники средства переводят на поддержку пророссийских боевиков Донбасса. Работают ли пилюли без мантр? Работают. Пахнут ли деньги? Пахнут. На этот вопрос я могу ответить совершенно точно с тех пор, как в Москве 1990-х появились первые кооперативные туалеты. Деньги имеют густой запах апельсинового дезодоранта, заслоняющий другой запах.