Фантомные боли «русского мира»

1

Четыре года назад в конце февраля, если вы помните, стартовала акция «Україна — єдина». Городской голова Садовой призвал львовян разговаривать два дня, 26 и 27 февраля, по-русски. Одесса и Донецк, в свою очередь, призвали своих жителей говорить на украинском.

«Сьогодні мова не про язык! Львів за перевибори до ВР, а не за спекуляції навколо мовних і національних питань» было лозунгом акции. Аналогичные же лозунги были у других городов, отличающиеся только названием города и языком, на котором написан лозунг.

Спустя четыре года мы, разумеется, давно уже вернулись к доброй, освящённой веками традиции выяснения, кто больше украинец и кто больше патриот. В ход идут любые аргументы: язык, национальность, какая область лучше выполнила план по мобилизации, кто больше помогал фронту, кто больше голосов отдал за вот этого подонка в Раде...

Результат обычно не важен и никого не интересует. Важно просто доказать, что ты больше патриот, чем все остальные. Хотя бы самому себе. Перед зеркалом это сделать бывает трудно, поэтому процесс доказательства выносится в общественную плоскость.

В полном соответствии с традициями народные избранники достойно представляют своих избирателей. Особенно в том, что касается «сначала говорить, а потом уже думать». Министр Нищук рассказывает о генетической чистоте регионов. Историк Вятрович рассказывает о щупальцах «русского мира» в виде Высоцкого и Пугачёвой. Фарион, как всегда, на высоте, сравнивая изучение английского с алкоголизмом.

Каждый из персонажей, конечно же, недостаточно умён, чтобы правильно составить из слов предложение с первой попытки, и недостаточно умён, чтобы просто молчать, поэтому любые их высказывания мгновенно теряют всякий оригинальный смысл и порождают горячие дискуссии.

А теперь давайте разберёмся, почему.

2

В литературе сказано, что когда человеку ампутируют ногу или руку, он часто испытывает явления, называющиеся фантомными болями. Рука или нога, которых уже нет, продолжают болеть, чесаться, стрелять болью, ныть. Отчаянно хочется переложить её в другое положение.

Так вырванные с корнем из себя щупальца «русского мира» в виде стихов Пушкина или картин Репина продолжают вас невыносимо мучить.

Стихов уже нет, а боль есть.

Но вместо того, чтобы создать Общество анонимных любителей Пушкина и там собираться раз в неделю, рассказывая друг другу, как вам тяжело без стиха про Лукоморье, и поддерживая друг друга, вы держите свою боль в себе, взаперти, пока она не превратится в яд.

И тогда изливаете его на окружающих, которые искренне не понимают, зачем вы это делаете. И окружающих это самую маленькую малость напрягает, чувак...

Ты не можешь слушать Цоя, потому что воспринимаешь песню «Группа крови» как гимн «ихтамнетам» на Донбассе. Это ок. Это я могу понять. Я вот Вакарчука не люблю, потому что считаю, что надо быть редким дебилом, чтобы в 2015 году написать песню «Не твоя війна».

Причём заметь, как у нас много общего.

Нам обоим совершенно не важно, что имели в виду авторы. Нас обоих интересуют только наши собственные проекции на текст песен.

И это нормально. Ну, если с точки зрения психологии. Так люди устроены.

И мы рассказываем это каждому встречному и поперечному. Почему? Зачем? Да потому, что у нас нет Клуба анонимных любителей Цоя или анонимных нелюбителей Вакарчука.

Потому что мы одиноки, и нашим друзьям и близким срать на эти душевные метания — и тогда мы идём и вываливаем это всё не незнакомых.

И вот это уже не совсем нормально.

3

Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне...
Кстати, где твои крылья,
Которые нравились мне?

Есть такой композитор Вильгельм Рихард Вагнер. Он известен разнообразными «Полётами валькирий», а ещё тем, что был литератором и философом, антисемитом, и повлиял как на немецкий национализм начала ХХ века, так и на философию нацистов. После Второй мировой войны в ряде стран была даже «антивагнеровская» реакция, когда его произведения перестали исполнять. Но со временем всё устаканилось, и Вагнер снова — великий, популярный и исполняемый композитор. (В Израиле, впрочем, говорят, его произведения не исполняют до сих пор.)

Композитор Карл Орф, автор кантаты «Carmina Burana» (которую наверняка все из вас слышали, но большая часть не знает её автора), то ли сотрудничал с нацистами, то ли боролся с нацистами — так и нет ясности до сих пор среди историков. Похоже, всё-таки сотрудничал и был в фаворе. Это не мешает тому, что его произведения исполняют снова и снова в разных городах и странах по всему миру.

Почему?

Потому что это прошлое. Уже мало кому интересно, был Вагнер антисемитом или не был, и какую роль там сыграл Мендельсон со своим маршем, и не только маршем.

Потому что переболело. (У Израиля Вагнер ещё не переболел, всё ещё воспалён и зудит. Это ок, просто нужно больше времени.)

А у нас не переболело. У нас болит, вот прямо сейчас.

И когда, мой дорогой читатель, ты пишешь посты и комментарии типа «Не ем оливье с 2007 года...» или «Раньше любил Пугачёву, а с 2014 года как отрезало...» — всё, что ты на самом деле пишешь, это «Люди, послушайте, мне больно!».

Когда вы в Facebook или на кухне с пивом хвастаетесь тем, кто раньше и дальше оторвался от «русского мира» и «российской культуры», — всё, что вы на самом деле говорите, это «Я ни от чего не оторвался, мне всё ещё больно, оно висит на ниточках нервов и причиняет мне страдания».

Потому что если бы вы на самом деле оторвались, вам было бы всё равно.

И если «струги да ладьи» в строчке песне Высоцкого у тебя вызывают какие-то более эмоциональные реакции, чем китайские джонки или египетские судна из папируса, то нихрена никуда ты не оторвался.

И знаешь, что?

ЭТО НОРМАЛЬНО.

Нет, правда, чувак. Это нормально. Это у всех так. Ты ведь когда с девушкой расстаёшься, то тоже потом долго переживаешь, зализываешь раны, звонишь ей пьяный в ночь с пятницы на субботу или, наоборот, удаляешь её номера и выбрасываешь её подарки и всё, что о ней напоминает? Правда? Правда. Я знаю, что правда.

Так и здесь. Это нормально, что тебе больно. Так и должно быть. Потому что вот как мы смотрим на это. Нас предали. Ударили в спину, когда мы были не готовы. Надо было быть готовыми, это теперь мы понимаем, но уже поздно. И теперь всё, что связано с предательством, очень сильно напрягает. И Высоцкий, и Цой, и даже (и особенно) песня про «Крылатые качели».

Нам больно. Нам обидно. И это нормально.

По своей воле, или не по своей, ты вырвал из себя огромный кусок своего детства или юности, и теперь там зияет здоровенная дыра, и вот ты лихорадочно пытаешься её чем-то заполнить — суёшь Joy Division на место Цоя, «Один дома» на место «Иронии судьбы»... а оно не совсем совпадает по форме и размеру, и острые края новых идолов больно впиваются в края раны... Это больно, это мучительно. Ты страдаешь, но делаешь хорошую мину и рассказываешь, что так намного лучше... Я, правда, понимаю.

И это нормально.

4

А теперь перейдём, наконец, к тому, что нормальным не является.

Давайте поговорим о глухих.

Когда люди теряют слух — это, конечно, трагедия. В юном возрасте или во взрослом, но это очень страшно. И мир, в котором мы живём, не очень приспособлен для глухих; равно как он не очень приспособлен для слепых, безногих, безруких... И это очень тяжело, и, наверное, мучительно. И мне страшно представлять, что это может случиться со мной.

И когда такое случается, в голове у человека иногда включаются определённые защитные механизмы, позволяющие ему справиться со стрессом и не сойти с ума, и не прыгнуть с балкона.

И иногда они заходят так далеко, что люди начинают убеждать себя в том, что с ними не случилось ничего страшного. (Что неправда.) Что им, можно сказать, повезло. (Что является очень странной мыслью.)

И иногда глухие вместо слов «потеря слуха» говорят слова «обретение глухоты». Выдавая своё увечье за новое, прекрасное, уникальное качество.

Мне сложно винить их, потому что, не дай Бог, если я потеряю слух, зрение, потенцию или даже ноготь на мизинце — кто знает, на какие психологические ухищрения я пойду, чтобы справиться с этим. Я уже потерял волосы на голове, это было достаточно травмирующим, чтобы представить, насколько хуже всё может быть.

Но на самом деле это ненормально — упорно делать вид, что ты обрёл, в то время как все мы знаем, что ты на самом деле потерял.

И это именно то, дорогой мой читатель и писатель постов и комментариев, что ты делаешь каждый раз, когда пишешь слова «Не ем мяса Не слушаю Чичерину десять лет, чувствую себя прекрасно!».

Потому что это я не слушаю Чичерину десять лет, и вообще её не слушал никогда, и чувствую себя по этому поводу не то чтобы прекрасно, а скорее никак, и у меня нет острой необходимости рассказывать об этом всём. Я редко рассказываю людям о том, что не подтираюсь камнями после туалета, не пью одеколон, никогда не чешу левой рукой правое ухо, не ношу килты, не крашу брови сапожной ваксой, не приношу жертв Анубису и никогда, никогда, никогда не захожу на сайт «Яндекс. Погода».

Потому что здесь не о чем рассказывать.

А вам есть, о чём рассказывать. Это важно для вас по какой-то причине. И, как я уже сказал, это нормально. Но, может, стоит это признать хотя бы наедине с собой?

Знаешь, ведь очень важно понимать, что, несмотря на то, как я вот тут сейчас поучаю и снисходительно разжёвываю, я ведь точно такой же, как ты. И мне так же обидно, мне так же больно и местами так же воротит. И я очень люблю песни Александра Мирзаяна, и я сам сдал его «Миротворцу», и вот об этом как раз говорю при каждом удобном случае — потому что оно мне болит.

Разница только в том, что я понимаю, что со мной происходит и почему.

Саша Гранкин писал: «Я не собираюсь отнимать у тебя твои маски. Оставь их себе. Но, может, прорежешь в них отверстия для глаз?».

5

– Прапорщик, остановите поезд!
– Поезд, стой!.. Ррряз-двааа!..

Вне зависимости от того, воспринимаете ли вы песни Окуджавы, мандаринки на Новый год, фильм «Москва слезам не верит» или книгу «Незнайка на Луне» щупальцами «русского мира» или просто пережитком прошлого, вы должны понимать одну вещь: любые процессы по прощанию с прошлым, по разрыву с культурой, в которой ты родился и вырос (нравится тебе это или нет, но это факт), по расставанию с вещами, которые были для тебя важны в детстве, подростковом возрасте, в молодости — они индивидуальны.

Ну вы же сами об этом пишете: «Я не слушаю...», «Я не смотрю...».

Ну ведь ни один из вас же не написал: «Великий Белый Вождь велел мне перестать смотреть “Москва слезам не верит”, и я выполнил его приказ», — правда?

Зато вы пишете: «Я перестал то-то, А ВЫ ПОЧЕМУ НЕТ? ПОЧЕМУ Я — ДА, А ВЫ — ВСЁ ЕЩЁ НЕТ?».

Потому что это индивидуально, дорогой друг. Потому что люди — разные. И вот потому ты — «да», а другие ещё — «нет», а ещё третьи — «да» так давно, что ты в сравнении с ними очень долго чухался, а ещё есть четвёртые, которые вообще не понимают, о чём ты говоришь.

Я тебе больше скажу, просто чтобы морально подготовить. Вот ты уже — да, а есть ещё шестые, которые нет и никогда нет, и вообще, никогда не бросят, и всё это исключительно назло тебе, чтобы ты по ночам не спал, ворочался без сна, думая о том, как же они, сволочи, упорно продолжают слушать «Радио Шансон», когда ты уже перестал.

Я не знаю даже, что тебе посоветовать, как справиться с этим стрессом. Я бы предложил понять, что на многие вещи нужно время. И оно исчисляется десятилетиями, а не неделями, как тебе хочется. Но ты же не будешь меня слушать, правда? Тебе надо, чтобы сейчас, и сразу, и всё — не знаю, почему. Может, потому, что в момент стресса ты превращаешься в ребёнка, неспособного сколько-нибудь логично рассуждать, и это тоже нормально, и многократно описано в специальной литературе.

Так что я посоветую антидепрессанты. Можно даже начать просто с лёгких успокоительных вроде «Ново-пассита», а можно пойти к доктору и получить рецептурные, если совсем тяжело.

И тебе станет легко и хорошо. Ну, во всяком случае, станет легче.

И лет через двадцать ты с удивлением обнаружишь, что никто не смотрит фильм «Ирония судьбы», а все на Новый год смотрят «Один дома в марсианской колонии – 6» и бурно его обсуждают.

Но, разумеется, это стало возможным только благодаря твоим истеричным постам в Facebook сейчас, в 2018 году.

Иначе бы никак не справились.