Военно-Морские силы Украины: каковы варианты?

Хотя авторы и не военные моряки, но то, что один из них имеет опыт более 20 лет судовождения и эксплуатации разных плавсредств от 2 до 24 метров длины в различных акваториях — от пруда до океана, позволяет делать определённые выводы.

Так что анализ ситуации и немного футурологии.

Что есть военно-морской флот?

Это три составляющих:
– корабли (даже не все, а только боевые, вернее ещё ýже — боеспособные единицы);
– люди (и тоже не все, а плавсостав — те, кто реально ходит и, главное, водит эти самые боеспособные единицы);
– базы (где корабли стоят, ремонтируются и обслуживаются, где живут и работают люди, функционирует система маттехснабжения и т.д., и т.п.).

Сейчас скажем совсем непопулярное: флота в Украине нет. Причём нет от слова «совсем». Если хотите втулить немного оптимизма, добавьте слово «пока». Пока нет.

Корабли. Почти все остались в оккупированном Крыму. Отдали оккупанты совсем не то, что может повысить боеспособность или стать базой формирования корабельного состава флота, а скорее наоборот. Обслуживание и сохранение даже от простого затопления всего этого металлолома, отданного из Крыма, при всей его нулевой боевой пользе отвлекает и без того скудные ресурсы нашей страны. В результате в настоящее время в ВМС Украины реально боеспособных единиц практически нет (тоже от слова «совсем» — недавно построенные катера не в счёт), зато есть непропорционально большое количество вспомогательных судов и «условно боеспособных единиц», стоящих на вечном ремонте у причальных стенок. Любой из нас может сравнить структуру корабельного состава наших ВМС с любым флотом мира и сделать собственные неутешительные выводы.

Люди. К сожалению, тоже многие остались в Крыму. Причём там остался именно плавсостав — те, кто составляет основу флота. Сейчас скажем опять совсем непопулярное: увы, остались не только предатели и карьеристы. Остались и те, в ком над патриотизмом взяла верх не жадность или москволожество, а чисто профессиональные соображения. Разочаровавшись в перспективах украинского флота, люди разуверились в самой возможности выйти в море на кораблях под украинским флагом. И решили выходить уже под российским.

Базы. Тут тоже практически полный ноль. Ведь база военно-морского флота — это не просто совокупность причальных стенок и акватории для стоянки кораблей. Это сложный специализированный военный объект, обеспечивающий как полную защиту акватории и береговой территории, так и ремонт и обслуживание кораблей, безопасность жизни и работы личного состава, секретность, хранение и погрузку боезапаса (давайте вспомним наши постоянно взрывающиеся склады), транспортную и энергетическую инфраструктуру. В общем, нужно иметь развитую и дорогостоящую береговую и морскую инфраструктуру. А ещё географически базы должны находиться на максимально открытом участке береговой линии, желательно с максимальным количеством входящих фарватеров. Так что убираем из рассмотрения все устьевые порты: Очаков, Николаев, Херсон и др. В общем, с потерей Крыма баз у нас тоже в реальности нет, а то, что есть, надо долго и мучительно достраивать и перестраивать.

Вот так получается три почти полных нуля. Но отставить панику!

С одной стороны, это катастрофа, а с другой — это та точка отсчёта, которая позволит без лишнего балласта начать создание своего национального флота. Не из остатков некогда мощного флота советской империи, созданного в другую историческую эпоху и для других, диаметрально противоположных задач. А «синтезировать» именно тот флот, который необходим нашей стране.

Так что пусть ракетный крейсер «Украина» и сгниёт у достроечной стенки в Николаеве, или пусть его, наконец, продадут под очередной аттракцион, наш путь — создавать новое.

И давайте начнём создавать новое с одной из основ флота — кораблей.

Так какие корабли нужны новому украинскому флоту, и какие задачи они должны выполнять?

Война на море, как и любая другая, может быть разной. Может быть глобальной — с применением всевозможных видов вооружений против паритетно действующего врага с целью обороны своего побережья или борьбы за контроль над акваторией.

Может быть локальной — отдельные боевые операции с чётко дозированным уровнем силового воздействия, как по интенсивности, так и по видам применяемого вооружения.

Может быть гибридной — когда в состоянии ни мира, ни войны противоборствующие флоты добиваются выполнения боевых задач только проекцией силы: когда огневое воздействие не допускается или допускается в очень ограниченном формате и только тогда, когда превалирующая огневая мощь позволяет добиться быстрого разрешения ситуации.

Когда мы говорим о создании украинского флота, то обычно имеем в виду первые два сценарии, забывая о третьем. Но опыт противодействия флотов во время «холодной войны» и уже имеющийся боевой опыт ВМС Украины по противодействию российской агрессии показывает, что именно третий сценарий и будет самым основным в использовании наших кораблей в ближайшее время.

А наш флот именно к нему и не готов, и, судя по имеющейся информации о планах закупки корабельного состава, не собирается готовиться.

Ведь для его реализации нужен не флот современных высокотехнологичных корветов и не «москитный флот», а нечто абсолютно другое.

А что именно?

Во-первых, кораблей должно быть много. Ведь надо и обеспечить их присутствие в каждом уголке акватории (без вероятности «раздёргать» силы одновременными провокациями в разных углах морского театра) и возможность быстрого формирования численного перевеса в нужной точке.

Во-вторых, корабли должны быть простыми и дешёвыми и при покупке, и при обслуживании. Просто потому, что нет ни денег, ни квалифицированных людей, ни баз для их эксплуатации и обслуживания, оборудованных соответствующим образом.

В-третьих, корабль должен быть автономным в использовании без постоянного прикрытия с берега. Кроме ударного вооружения, должен иметь эффективные средства ПВО малого радиуса и хоть какую-то ПЛО.

В-четвёртых, на корабле должен быть экипаж в достаточном количестве и для несения длительной патрульной службы, и для обслуживания разнообразного вооружения. Корабль должен обеспечить полную автономность.

В-пятых, на корабле должно быть дешёвое основное ударное вооружение, максимально эффективное в ближнем бою, который может наступить спонтанно — при пересечении противником «красной линии».

В-шестых, корабль должен быть максимально устойчив к поражению именно в ближнем бою — крупнокалиберным стрелковым вооружением и артиллерией малого и среднего калибра.

Итого, это не может быть чисто москитный флот.

По четырём причинам:
– малые размеры не позволяют даже просто «оттереть» корпусами нападающую сторону;
– «москиты» не имеют необходимой автономности для патрульных операций и в случае осложнения обстановки требуют ухода на базу;
– в формате «москита» невозможно обеспечить необходимую прочность, живучесть и устойчивость к повреждениям при огневом поражении крупным стрелковым калибром или малокалиберной артиллерией;
– «москит» — это не универсальный корабль, он всегда узкопрофильный. На нём нет места и для установки различного вооружения, и для обслуживающего его экипажа. Поэтому «москит» используется только в набеговой тактике под прикрытием с берега и не может использоваться для конвойной, патрульной или рейдовой службы. А именно это и нужно в гибридной войне на море.

Получается, нам нужно не 2–3  дорогостоящих современных высокотехнологичных корабля, с универсальным вооружением, не 30 «москитов», а 10–15 прочных кондовых универсальных «середнячков» — патрульных судов с артиллерийским ударным вооружением и эффективным ПВО ближнего радиуса действия.

Итого, водоизмещение — 300–600 тонн, экипаж — 40–50 человек, автономность — 1500–2000 миль, прочный стальной корпус и хорошая живучесть конструкции. Артиллерийское вооружение 50–76 мм, выделенное зенитное мелкокалиберное вооружение и стационарный ЗРК. Достаточная, а не выдающаяся скорость и маневренность (25–30 узлов).

Вот идеальный корабль для нашей гибридной войны. Где их взять?

В мире достаточно много подобных б/у предложений. Вот только несколько примеров:

– Аргентина;

– Дания — это то, что мы планируем закупать. Только нужен вариант патрульного корабля, а не тральщика;

– Таиланд;

– Сингапур.

Скажите, это похоже на то, что мы собираемся закупить для пополнения нашего флота?

И самое главное, именно сейчас таких предложений будет ещё намного больше. Ведущие флоты мира всерьёз занялись коренной модернизацией своих боевых кораблей прибрежной зоны. С середины 1990-х, после победы в глобальном противостоянии и распада СССР, началась переориентация ведущих флотов с глобального противостояния на новые задачи, которыми стали операции в прибрежной зоне, в том числе поддержка высадки десанта, а также зональная противовоздушная и противоракетная оборона на море. Кроме того, в контексте завоевания господства в прибрежной зоне также были определены противолодочная и противоминная оборона кораблей и соединений. Эта новая концепция применения флота в сочетании с бурным развитием современных военных технологий и создала предпосылки для коренной модернизации боевого состава.

Теперь современный боевой корабль прибрежной зоны выглядит так.

В США.

В Швеции.

И даже в Чили.

Понятно, что при замене на этих красавцев флоты с удовольствием будут продавать существующий парк ещё достаточно крепких и не сильно изношенных действующих кораблей. Так что предложения на этом рынке и возможности для Украины купить их будут.

Теперь концовка.

Формирование флота из подобных патрульных кораблях прибрежной зоны становится хорошей основой и для решения двух остальных задач.

Базы. Такие патрульные корабли не имеют особых требований к оборудованию баз и обслуживающих / ремонтных мощностей. Стоят они у обычных причальных стенок, пополняют запасы в обычных портах, хранение и погрузка боезапаса проходит без особых проблем, так как боезапас — обычные артиллерийские снаряды, ничем не отличающиеся от любой другой сухопутной артсистемы. Так же, как и ремонт — на обычных небольших верфях (судоремонтных заводах) с использованием самых обычных для нашего судостроения технологий. Никакого эксклюзива. Обслуживание и ремонт вооружения — тоже обычный, как любой другой артиллерийской системы среднего калибра.

В мире есть много примеров, когда подобные патрульные корабли базируются на отдалённых островных базах, без каких-то особенных условий, и активно там эксплуатируются.

Люди. Основа любого флота — капитаны. И капитаны «ходящие». Недаром раньше, в эпоху парусного флота, адмиралы вырастали именно из лейтенантов, командующих своими шлюпами, бригами, корветами — судами с настоящим, достаточно большим экипажем и максимально активно ходящими. Именно они формировали базу и славу любого флота. В эпоху машин и «девальвацию» званий теперь таким «кирпичиком» флота являются капитан-лейтенанты и «кап-3», командующие своими судами и самостоятельно выполняющие боевые задачи. Именно они — тот плодородный слой, из которого выходят и флотские традиции, и вырастают флотоводцы.

Невозможно вырастить лидера в тонком слое из 2–3 капитанов. Нужен намного более массивный пласт человеческого материала — минимум несколько десятков капитанов, активно ходящих на своих судах.

Вы скажете: а почему не использовать «москитов»? Катерники — отдельная каста, и вырастить капитана или флотоводца на катерах практически невозможно. Малый экипаж — это совсем другие методы управления, а также диаметрально отличающаяся тактика применения. Вместо обеспечения присутствия и «проекции силы» — набеговая тактика «удар – отход». Капитаны рождаются в море, а в море находишься не «набегом», а в патруле.