«Где находится оригинал ПВЛ» (спойлер — нигде)

Неоднократно сталкивался с вопросом от неисториков «А где находится оригинал Повести временных лет, на которую ссылаются историки Киевской Руси?». Иногда это переходит в «а как можно доверять историкам, ели оригинал ПВЛ неизвестно где». Такая постановка вопроса свидетельствует о том, что задающий слабо себе представляет, что такое летопись и как с ней работают. Попытаемся пояснить.

Если совсем коротко, то да, оригинала ПВЛ — в смысле «рукопись XII века с автографом Нестора-летописца» — не существует в принципе. Более того, никто из историков его никогда не видел. А вот чтобы понять, как так вышло, придётся поговорить более подробно.

Начать стоит с того, что такое летопись вообще и как она писалась. Летопись — это не совсем историческая хроника. Это скорее просто погодные записи о знаменательных событиях, писавшиеся монахами различных обителей, раскиданных по всей территории Руси. Влияние религиозного восприятия на текст летописи настолько очевидно, что некоторые историки (например, Данилевский) вообще считают летописи сугубо религиозным текстом — своего рода учётной записью деяний рода человеческого, ведущейся в том числе для учёта грехов и благих деяний на Страшном суде (этим, например, можно объяснить внимание летописцев к природным катастрофам и рождениям уродов — как проявлениям Божьей Воли).

Также летописцы не знали такого понятия, как авторство и авторские права, и считали вполне возможным и даже логичным продолжать труд своего предшественника. Из-за этого обычным делом было, когда монахи, писавшие летопись, начинали с того, что просто переписывали какую-то старую летопись, а потом продолжали её с того момента, когда она обрывалась — своими данными или данными из других летописей. Более того, вполне нормальным было как перемежать собственный текст вставками из других летописей, так и наоборот, вносить исправления в текст, который переписывался. Летопись создавалась достаточно долгое время (100–200 лет), многими поколениями монахов, зачастую бывало так, что в процессе одну и ту же летопись продолжали в двух и более монастырях, в каждом из которых вносили исправления на свой лад. Такие тексты с исправлениями называются редакциями летописи. Редакция, к слову, могла меняться и в рамках одного монастыря со временем — когда вносились изменения относительно старого текста.

Тексты летописей хранились в монастырях. Писали на пергаменте, который, конечно, штука долговечная, но всё равно рано или поздно (а хранились такие тексты сотни лет) исходный свиток приходил в негодность, и тогда его по решению настоятеля переписывали. Причём делали это вручную, так что даже если автор и пытался максимально дословно воспроизвести текст, то у него это крайне редко получалось. Тут переписчик не смог понять, что за слово в оригинале (потому что триста лет прошло, и язык поменялся, или в первоначальном тексте записано было криво) — и поставил своё на отвали; там дырка в свитке (мышки грызли) не даёт понять смысл абзаца — и переписчик его выкидывает, ну и так далее. Так что даже скопированный текст летописи по мелочи, но отличался от оригинала. Такой текст называется списком летописи. К слову, перечни отдельных могли составлять и намного позже после того, как летописание, собственно, угасло. Эти списки делали уже не для продолжения летописания, а для отдельных конкретных заказчиков-любителей древности. Таковы, например, Берлинский список Новгородской первой летописи, изготовленный в 1783 году для российского историка Татищева (нет, не в Берлине, а в Болдино; Берлинским он стал по месту нынешнего хранения), и Краковский список Ипатьевской летописи, изготовленный в 1795–1796 годах для польского историка Нарушевича и для удобства читателя набранный транслитом написанный латинскими буквами.

Таким образом, каждая летопись представляет собой, по сути, достаточно сложный текст, больше всего похожий, пардон, на дипломную работу на стадии черновика, где островки своих мыслей перемежаются с копипастой других текстов, причём копипастой иногда рерайченой. Иногда из-за такой компоновки от листа к листу может радикально меняться характер летописи. Например, знаменитый Московско-Академический список (конца XV века, Суздаль) Лаврентьевской летописи, которым пользовался в том числе Карамзин, представляет собой связный текст только до 1237 года (где идёт копипаста сначала Радзивилловской, а потом Софийской летописей), а следующие полтора столетия представляют собой лишь краткие заметки, видимо, делавшиеся уже суздальскими монахами.

Все дошедшие до нас летописи представляют собой списки как минимум XIV–XVI веков. Однако из-за вышеизложенных особенностей в этих летописных списках перемежались элементы более ранних эпох, как писал специалист по летописям Бестужев-Рюмин, «подобно клубку из разноцветных нитей». В конце XIX века академик Шахматов придумал, как раскрутить этот клубок — надо подробнейшим образом сличить максимальное количество различных редакций и списков одной и той же летописи, и тогда станет понятно, откуда что пошло.

Впрочем, к ПВЛ это всё относится постольку-поскольку. Летопись Нестора (к слову, это имя появляется только в Хлебниковском списке Ипатьевской летописи) — слишком мощная и обширная копипаста, чтобы её не заметили. По сути, с неё начинаются все летописи, пытающиеся повествовать о начале Руси. Из летописей, которые начинаются с ПВЛ, стоит выделить:

• Ипатьевскую — видимо, изначально созданную в Киеве и повествующую о Киевском и Галицко-Волынском княжествах. Летопись дошла до нас в куче списков XV–XVI веков, как украинских (Хлебниковский, Ермолаевский, список Яроцкого), так и российских (Академический, список Погодина).
• Лаврентьевскую — известна в одном списке XVI века из Свято-Лаврентьевского монастыря Владимира (позже попал в частную коллекцию). Есть версия, что представляет собой изначально тверскую летопись, перенесённую во Владимир после присоединения княжества к Москве.
• Радзивилловскую — созданную на Волыни или в Смоленске, и повествующую о событиях истории Руси до 1206 года. Дошла до нас в Радзивилловском (XV век. Назван в честь владельца, польского магната Януша Радзивилла. Хранился в Вильно, Кёнигсберге, в 1761 году увезён в Петербург) и Московско-Академическом (создан в Московском княжестве в XV веке) списках.

И все эти списки начинаются с известного «Се повести временных лет…». Таким образом, видно, что ПВЛ существует в нескольких абсолютно независимых друг от друга источниках, которые создавались в разных населённых пунктах, разных регионах, в разное время. Уже одно это может чётко говорить о её подлинности — ну или по крайней мере о том, что такой текст действительно был написан в XII веке и в значительной степени (если не считать различных корректировок) до нас дошёл. Да, с точки зрения большинства современных историков, ПВЛ тоже не едина, есть как минимум три её редакции, более того, существует гипотеза о том, что Нестор тоже базировался на некоем Древнейшем летописном своде, составленном до него. Но всё это не отменяет того факта, что отсутствие письменного оригинала ПВЛ не означает того, что до нас не дошла оригинальная ПВЛ как текст.

В конце концов, ситуация не уникальна. До нас так же не дошли «в рукописях» и известны только по воспроизведению в других источниках (в тех же летописях, в основном) такие тексты, как «Поучение Владимира Мономаха», «Русская правда» или договор Игоря с греками 944 года. Если же выйти за пределы восточнославянского региона, то половина, если не больше, древнеримской литературы дошла до нас только в пересказах и цитатах.

Теперь о теории заговора, что-де «летописи переписывались, поэтому им верить нельзя». Несмотря на то, что спорить с адептами подобных теорий зачастую себе дороже, постараемся высказать несколько аргументов, почему отказываться от летописей на этом основании не стоит.

Во-первых, никто и не спорит, что летописи переписывались. Собственно, об этом уже было сказано выше. Их переписывали в целях обновления, вносили правки и в связи с идеологическими и политическими причинами. Но историк как раз и занимается тем, что учитывает все эти правки, сравнивает тексты разных редакций и списков, и его главная цель — определить, где и когда были внесены изменения, и отфильтровать их.

Во-вторых, повторюсь, что большинство известных нам списков относятся к XIV–XVI векам. Это период, когда ещё не было Российской империи, а было много (или по крайней мере несколько) княжеств, в каждом из которых было своё летописание. Даже если говорить о второй половине XVI века, то там мы тоже видим списки летописей из Речи Посполитой и списки тех же летописей из Московии — вряд ли можно тут говорить о том, что их фальсифицировали под один стандарт.

В-третьих, как показывает практика, когда московским царям потребовалось, чтобы летописи их славили — они просто создали своё летописание (Лицевой летописный свод Ивана Грозного и так далее). Там уже действительно пропаганда шла во все поля, но только историки чётко разделяют это позднее летописание «хронографов» и «новых летописцев» с классическим, относящимся ко временам княжеской Руси.

В-четвёртых, даже если предположить, что Романовы задались целью исказить и переписать все летописи (шапочка из фольги Вам в помощь), то они всё равно физически не смогли бы это сделать. Летописей было банально много, причём массовое их открытие пришлось уже на XIX век. А некоторые летописи извлекались на свет из монастырских хранилищ и частных собраний уже в веке ХХ — например, волынский «Список Яроцкого» XVII века (вариант Ипатьевской летописи) был передан в Академию наук директором Кременецкого коммерческого училища Яроцким только в 1910 году. Таким образом, Романовы бы просто не успели переделать под себя всё летописание до 1917 года — даже если бы хотели и имели такую возможность технически (реально НЕ хотели и НЕ имели).

Ну и, наконец, стоит напомнить — мы всё же живём не во времена Карамзина и даже не во времена Ключевского, когда летописи были основным источником по истории Древней Руси. Современные научные методы намного расширили круг источников — иностранные (от арабских и еврейских до франкских и скандинавских), археологические, генетические, множество их. Да, отдельный конкретный учёный в своих исследованиях может фокусироваться на одном источнике, но глобальные выводы возможно делать только на стыке. Так что и постановка вопроса «как вы можете что-то утверждать, голословно веря летописи?» тоже некорректна. Историки такие — они никогда ничему не верят, всё проверяют и только на сумме фактов делают выводы.