Разводной ключ мятежевойны

Давыдов Александр

Специфика конфликтов нового типа проявляется настолько ярко, что порождает необходимость формирования нового инструментария для своего анализа, прогнозирования и управления этими конфликтами.

Очевидно, что такой инструментарий требует крайне серьезной аналитической работы - как творческой, по созданию гаечных ключей и разного рода домкратов, так и рутинной, по сбору новой информации, ее анализу и синтезу. Важно понимать, что в решении такой проблемы важно не просто компонование инструментариев из других сфер анализа, прогнозирования и стратегического управления, а создание либо использование единой концепции конфликтов такого рода, задающей сам контекст их изучения.

Безусловно, можно обходиться и старыми инструментами. Но важно понимать, что изменение концепции, в рамках которой понимается конфликт, может повлиять на саму иерархию целей конфликта, что, в свою очередь, позволит качественно усилить возможности борьбы в условиях, попирающих самые лучшие учебники по стратегии Некоторые элементы нового типа противоборства принимаются инстинктивно, пример тому - ожесточенные бои в донецком аэропорту. Однако инстинкт не дает стратегии, а без стратегии нет победы.

Важно отметить, что термин "гибридная война" в применении к сегодняшним событиям в Украине не видится нам достаточно адекватным. Суть нашего тезиса состоит в том, что термин отражает лишь разнообразие инструментов, применяющихся для борьбы, но не имеет никакого отношения к формированию концепции, задающей контекст понимания и новую иерархию целей. Ведь если в войне используются, помимо регулярных армий, повстанцы и экономические диверсии, это совсем не значит, что надо просто упорнее бить по коммуникациям и тщательнее искать шпионов в стратегически важных ведомствах.

И в рамках такой ситуации может быть интересным и даже полезным обращение к классике. В данном случае мы говорим о концепции мятежевойны Е. Месснера. Она крайне специфична, достаточно сложна, объясняет вещи языком, крайне непривычным для постсоветского уха, но имеет ряд интересных и вкусных особенностей, главная из которых состоит в том, что автор задает исторический и мировоззренческий контекст изучению конфликтов нового типа. Вторая особенность концепции состоит в том, что автор описывает методы противоборства, категории войск, предмет противоборства и ряд крайне важных элементов нового поля борьбы совершенно новым образом, что меняет саму логику действия в такого рода конфликтах.

Поскольку торсионные поля евразийских держав пробили уже не одну сотню тысяч ушей, стоит пару слов сказать об авторе концепции. В отличие от философа с интеллектуальным кредо «убивать, убивать и убивать», Евгений Месснер закончил не просто вуз, а еще царскую академию Генштаба, потом воевал на фронтах Первой Мировой войны, Гражданской войны, которую окончил начальником штаба Корниловской дивизии - а после почти пятьдесят лет занимался военной аналитикой, став мыслителем мирового уровня. В целом, интеллектуальное наследие непримиримой белой эмиграции не разобрано, наверное, и на одну десятую - невнимание же к наследию предков мстит очень жестоко.

Отметим, что само слово «мятежевойна» может навевать воспоминания о торсионных полях и энергетических циклах, и, возможно, это правильное навевание и концепция безнадежно устарела. Но, на наш взгляд, даже и анализ концепции, который выявит ее непригодность для изучения украинских событий крайнего года, сослужит хорошую службу тем, кто стремится понимать ситуацию и грамотно воздействовать на нее.

Мятежевойна рассматривается Месснером не просто как метод "воевания", но как формат существования мира, задаваемый большевизирующимися обществами (под большевизмом Евгений Эдуардович понимание «брожение обществ»). В рамках мятежевойны нет понятия тыла, противоборство идет на всей поверхности борющихся государств, в ее рамках уместны и революции, и государственные перевороты, и действия иррегулярных воинских подразделений, причем действия регулярных армий также подчиняются логике мятежевойны - армия в большой степени зависит от настроения общества, и руководство ею должно предполагать наличие структур, занимающихся психологической работой, в частности, психологической разведкой (следовательно, и контрразведкой). Безусловно, последние десятилетия вводят уже свои поправки в такой облик конфликтов - в виде ЧВК и прочих иных интересностей, но на то Господь и дал нам мозги, чтобы делать своевременные выводы из мыслей классиков.

Кстати, если у кого-то есть желание, можно прочитать блестящий академический текст Холмогорова о концепции Месснера. Очевидно, что статья написана в небольшом перерыве между основными семейными делами Егора Станиславовича, в противном случае премиум-русский интеллектуал увидел бы в книге чуть больше, чем "блестящий, золотой, платиновый стиль старого брюзги" и не истерил бы каждую неделю, разбрасывая литры драгоценных слюней по тем, кто не хочет карать карателей.

Полностью раскладывать инструментарий мятежевойны и воспроизводить анализ украинских событий крайнего года мы здесь не будем. Во-первых, это очень громоздко, во-вторых, такой анализ, проводимый в полной мере, требует огромной работы, даже не научной, а, возможно, штабной. В-третьих, достаточно серьезное разложение по полочкам концепции и формирование гипотетического инструментария анализа и прогнозирования мятежевойны приведены здесь (лайт-версия - здесь).

Потому мы приведем лишь некоторые соображения, ставшие очевидными после краткого прогона доступной фактики через инструментарий, сформированный в статье выше.

Технически Майданом победа была одержана классически и будто бы по методам Месснера, но Украина революцию не выиграла.

Важнейшим показателем степени суверенитета новорожденной нации является баланс "институт-толпа", в рамках которого суверенитет сообщества тем выше, чем качественнее работают его политические и социальные институты, и чем меньшее влияние на принятие решений имеет толпа.

Под качественной работой институтов здесь понимается не их фанатичность или властность, а способность осуществлять артикуляцию умеренно рациональных чаяний общества, превращая их в качественные правовые акты, указы и инициативы. Степень суверенитета здесь предполагает не баланс "свои ресурсы - внешние интересанты", а способность вести суверенную политику, каковая способность определяется именно силой кадров и способностью создать работающие институты. Польша и Франция во время Второй Мировой не имели территории вообще, но благодаря умной и смелой политике эмигрантских правительств (в случае Франции правительство даже не было избрано) закончили войну победителями. И наоборот: правительство РФ, имея огромные ресурсы и интеграционный потенциал в постсоветском пространстве, сумело угробить и ресурсы, и оправданность своих геополитических амбиций. Даже без всяких англичанок здесь очевидно отсутствие реального суверенитета.

Что касается донбасской мятежевойны. Сегодня ситуацию не назвать победной, при этом главной стратегической ошибкой Украины видится отсутствие работы как с духом населения Новороссии и ее воинства, так и с духом вражеского народа (россиянского).

Стремление к обеспечению лояльности местного населения и формирование гипотетических мотивов для ополченцев сложить оружие может стать важнейшим фактором окончательной победы в конфликте, а может и не стать, но отсутствие стратегического курса в такой работе обрубает возможности победы напрочь.

Если же говорить о силе нервов, которой и определяется успех в мятежевойне (которая требует «нервов, нервов и еще раз нервов»), то первая победа достигнута уже Майданом - крымская операция и последующая авантюра на Юго-Востоке выглядят актами, продиктованными паникой, охватившей кремлевское руководство.

Далее, неуспех "русской весны" во всех регионах, кроме Донецкой и Луганской областей, говорит об оборонительной победе украинцев: у них при несуществующей армии хватило нервов не сломаться и не допустить захвата областей по линии Харьков-Одесса. Стоит отметить здесь выдающуюся роль жителей юго-востока: они оказались носителями украинского патриотизма, при том, что далеко не всегда они были носителями украинской идентичности. Потому эта победа носила стратегический характер.

Как и победа под Иловайском. Да, тяжелейшее военное поражение стало свидетельством победы нервов в рамках логики мятежевойны. У Кремля сдали нервы во второй раз и он ввел войска. Это его стратегическое поражение.

Также очевидно поражение в сфере работы с духом. Суть здесь состоит в том, что для жителей РФ курс доллара несколько важнее картинки в телевизоре. Существует длинный ряд факторов, влияющих на падение духа народа, и катализация действия этих факторов суть вопрос времени.

Дело состоит в том, что мы при всей тяге к империи и разному геополитическому словоблудию весьма практичны. Положительная же реакция на "крымнаш" случилась потому, что кремлевская пропаганда активизировала когнитивные структуры, выстроенные еще в советское время и продолженные в постсоветское. Иными словами, были задействованы не объективно существующие психические черты народа как таковые, а отжившие свое, существующие лишь по инерции конструкции, мобилизующие энергию в интересах государства.

Очевидно, что старые конструкции хорошо работать могут не всегда, их ресурс крайне ограничен. Потому эффект от пропаганды оказался не очень большим, но более того - активное задействование осколков советской идентичности сыграло с Кремлем дурную шутку.

Старые конструкции не просто уязвимы и ограничены в способности задействовать энергию индивида. По мере интенсивности их использования старые мобилизующие конструкции истончаются и изнашиваются на порядок быстрее, чем новые и постоянно работающие. Поскольку напор пропаганды был весьма силен, а мобилизующие структуры полноценно долго не задействовались, очевидно, что они быстро изнашиваются и рушатся под влиянием иных, неподконтрольных СМИ потоков психической энергии. Следовательно, уже сейчас мы можем наблюдать некоторый надрыв среди носителей этих старых конструкций, а вскоре, возможно, мы увидим крушение этих структур, массовый их надлом и, как следствие, катализацию, взрыв кризиса идентичности среди многих россиян.

http://www.youtube.com/watch?v=UIOPIp43x4g