Кровавое воскресенье

Slava Masud

Не мог не написать по этому поводу. Девятого января 2015-го года исполнилось ровно сто десять лет со дня события, вошедшего в историю как «Кровавое воскресенье».

Те из нас, кто учился ещё в советских школах, из уроков истории об этом дне знали только то, что мирных людей, вышедших в Санкт-Петербурге в 1905-м году в январское воскресенье на манифестацию с иконами и хоругвями, расстреляли солдаты. Сотни погибших безоружных мужчин, женщин и стариков, идущих к Зимнему дворцу просить царя об улучшении условий труда и повышении, как сейчас принято говорить, социальных стандартов. Вот и всё. Злобная и неспровоцированная агрессия «прогнившего царского режима», в результате которой пострадали невинные и беззащитные люди. Полагаю такой «юбилей» — отличный повод разобраться поглубже в том, что происходило в начале ХХ-го века в Российской империи, в состав которой входила и большая часть современной Украины.

За год до описываемых событий, 8-го января (по новому стилю) 1904-го года, японский флот без объявления войны нанёс внезапный удар по главным силам Российской Тихоокеанской эскадры, стоявшим на внешнем рейде Порт-Артура (ныне китайский город Люйшунь), практически уничтожив её. Это нападение положило начало русско-японской войне 1904-1905 гг., ввергшей Российскую империю в глубокий социальный и экономический кризис. Японию в этой войне практически открыто поддерживала Великобритания, давно боявшаяся России, как основного соперника в разделе азиатского пирога. В Лондоне справедливо считали, что Россия обретает все большее влияние на Дальнем Востоке, особенно, в Китае, который англичане к тому времени считали своей сферой влияния. По этим причинам Лондон с конца XIX-го века снабжал Японию технологиями для постройки современного флота, выдавал огромные кредиты, которые тратились закупку военных кораблей английской постройки, в Британии обучались военному делу японские морские и сухопутные офицеры, новая японская армия строилась также по английскому образцу. Одним словом, расчётливые британцы целенаправленно выращивали регионального соперника для России. В Санкт-Петербурге же, в целом, пропустили тот момент, когда феодальную, раздираемую противоречиями, аграрную страну реставрация Мэйдзи превратила в современную, хищную, вооруженную до зубов, империю с огромными амбициями.

Ход войны для России был весьма неблагоприятным. Тихоокеанская эскадра была, как упоминалось выше, уничтожена сразу практически без боя, а японские сухопутные силы взяли в осаду Порт-Артур, который был сдан в декабре 1904-го года (хоть и с огромными потерями наступающих японцев). Проигрываемая война нанесла колоссальный ущерб престижу российского самодержавия и подорвала авторитет власти внутри страны. На этом «благоприятном» фоне резко возросло количество антиправительственных и выступлений, возглавляемых и направляемых политическими партиями левого толка. Так, уже через две недели после японского нападения, 11-го февраля 1904-го года началась забастовка харьковских рабочих. Властям были выдвинуты политические (прекращение войны) и экономические (повышение зарплат) требования. Вообще, в те времена в либеральных кругах был очень в моде «комплекс вины» России перед «цивилизованным миром». Хорошим тоном среди «прогрессивной» молодёжи считалось желать поражения российской армии и флоту. Дошло до того, что после очередной победы японского флота в Цусимском сражении, некие российские студенты направили по этому случаю поздравительную телеграмму императору Японии. А вот текст, опубликованный В. И. Ульяновым (Лениным) уже после Цусимского разгрома: "Великая армада, — такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, — двинулась в путь, расходуя бешеные деньги на уголь, на содержание, вызывая общие насмешки Европы, особенно после блестящей победы над рыбацкими лодками, грубо попирая все обычаи и требования нейтралитета." ("Пролетарий" № 3, 9 июня (27мая) 1905 г.).

Российские левые политические партии (социал-демократы, социал-революционеры), финансировавшиеся из Лондона, прилагали максимальные усилия для подрыва своей страны изнутри, путём организации стачек, забастовок и вооруженных выступлений. По странному совпадению англичане не препятствовали проведению Второго съезда РСДРП, принявшего откровенно революционную, т.е. направленную на свержение законной власти, программу, в Лондоне в 1903 г., хотя незадолго до этого бельгийские власти запретили социал-демократам проводить свой конгресс в Брюсселе.

Фигура Георгия Гапона, священника петербургской пересыльной тюрьмы, возглавившего «мирное шествие», связывается историками одновременно и с Охранным отделением Жандармского корпуса, и с социал-демократическими партиями (в лучших традициях того времени он, вероятнее всего, был двойным агентом). Так или иначе, Гапон создал «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», быстро наращивавшее количество своих членов. Организация, поначалу имевшая вид некоего клуба для проведения досуга, постепенно превратилась в политическую, со вполне чётко выраженной позицией.  Событиям 9-го января предшествовало увольнение в декабре 1904-го года четырёх рабочих Путиловского завода, состоявших в «Собрании». Надо сказать, что Путиловский завод был огромным по тем временам, предприятием, работавшим, как теперь принято говорить, на «оборонку». Директор завода пытался уладить конфликт, однако рабочие, под влиянием руководства «Собрания», решили начать забастовку. 2-го января 1905-го года Путиловский завод остановил работу. К стачке в течение последующих нескольких дней присоединились рабочие других столичных заводов.

Питерским рабочим руководителями «Собрания» было объявлено, что на воскресенье, 9-го января, назначен молебен за здравие царской семьи и мирное шествие к Зимнему дворцу, с целью передачи государю петиции от рабочих. На самом же деле планировалось под прикрытием невооруженных масс произвести кровавые провокации со стрельбой в полицию и взрывом бомб. Для нагнетания остроты ситуации революционерами в текст петиции, кроме экономических, были внесены также политические требования о созыве Учредительного собрания, прекращении войны с Японией и отделении Церкви от государства. Разумеется, всё это делалось с расчётом на дестабилизацию Российской империи изнутри, революцию и начало гражданской войны в стране. Накануне шествия на митинге Гапон заявил: «Если... не пропустят, то мы силой прорвемся. Если войска будут в нас стрелять, мы будем обороняться. Часть войск перейдет на нашу сторону, и тогда мы устроим революцию. Устроим баррикады, разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму, займем телеграф и телефон. Эсеры обещали бомбы... и наша возьмет» (отчет о демонстрации в "Искре" № 86).

«Мирное» шествие в воскресное утро действительно началось с молебна за здравие царской семьи. Одновременно, в столице распространялись подстрекательные листовки, в частности с призывами забирать деньги из банков (удар по финансовой системе), валились телефонные столбы, строились баррикады, был разгромлен полицейский участок и разграблены два оружейных магазина (в царской России свободно продавались револьверы и пистолеты, а не только ружья). Были попытки штурма тюрьмы и захвата телеграфа. Во время самого шествия из толпы раздавались выстрелы в сторону полиции. Власти не были готовы к борьбе с «мирными» революциями (практика показывает, что в большинстве случаев власти многих государств не готовы к аналогичным действиям по захвату власти и сейчас).

Совершенно очевидно, что никаким мирным шествием с простой передачей петиции императору организаторы революции события завершать не собирались и приказ стрелять по напирающей толпе, очевидно, стал единственным фактором, удержавшим ещё на 12 лет Российскую империю от распада. Согласно полицейским сводкам, за 9 и 10 января погибло 96 человек и более 333 ранено; окончательные цифры - 130 погибших и 299 человек раненых, в том числе полицейские и военные. Император Николай II записал тогда в дневнике: «Тяжелый день! В СПб произошли серьезные безпорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!..». Необходимо отметить, что на момент событий Николай был в Царском селе, не имел точной информации о происходящем и не отдавал приказа об открытии огня. Последнее обстоятельство не помешало большевикам и либералам назвать его Николаем «Кровавым». Также большевики в своей интерпретации истории, умолчавшей, естественно о провокациях со стороны революционеров, не упоминают о компенсациях пострадавшим и их семьям, выплаченных правительством. И о том, что уже 14-го января представители рабочих крупнейших заводов и фабрик столицы в обращении к митрополиту Петербургскому выразили своё раскаяние: «Лишь по своей темноте мы допустили, что некоторые чуждые нам лица выразили от нашего имени политические вожделения,» - и просили донести это покаяние до Государя. Вряд к этим словам можно что-то добавить.

Революция длилась ещё два года по всей территории Империи, и окончательно её проявления были подавлены в 1907-м году.

И в завершение. Организаторы многих цветных революций уже в наше время используют очень похожую технологию – под прикрытием не знающих подоплёки событий народных масс, и устраивая обязательные кровавые провокации (неизвестные снайперы, загадочные убийства активистов) некие силы совершают вооруженный захват власти (государственный переворот). И каждый раз с помощью подконтрольных масс-медиа события подаются, как всенародное восстание против коррумпированной власти. Точно так же интерпретировали историю своего переворота большевики, которых так сильно не любят их сегодняшние последователи.