Иран — заложник неэффективной системы?

Иран — это закрытая страна с авторитарным режимом и большим количеством внешних врагов. Для украинской аудитории он наиболее известен по санкциям за ядерную программу, обвинениям в поддержке терроризма. Кроме того — религиозным фундаментализмом, а также союзом с Россией в Сирии.

Возможности получать информацию изнутри этой страны очень ограничены: внутренние СМИ подконтрольны государству, внешние часто отображают точку зрения своих бенефициаров или уже сформированные стереотипы, многие соцсети заблокированы, к тому же есть серьёзный языковой барьер.

Тем более интересен последний всплеск внимания к Ирану. Начиная с 28 декабря 2017-го Иран переживает стихийные протесты, которые распространились по всей стране. По последним данным, их интенсивность спадает, однако уже более 20 человек погибли и более тысячи под арестом. Всего, согласно разным источникам, в протестах участвовали 15/40/350 тысяч людей. Многие подчёркивают, что это небольшое количество для 80-миллионного Ирана, однако это происходит в стране с мощным репрессивным аппаратом и печальным опытом подобных протестов в прошлом.

Триггером этих протестов стало резкое увеличение цен на продукты питания и бензин, сокращение социальной помощи и повышение налогов. Но триггер — это лишь спусковой крючок, недовольство почти всегда имеет более серьёзные и длительные причины. Для понимания событий в Иране в качестве точки отсчёта нужно провести различие между разными видами закрытых режимов.

Современный Иран принципиально отличается от КНДР. В Северной Корее пропаганда сопровождает людей с самого рождения, формируя у них одну-единственную картинку мира. В Иране же у более чем половины населения есть на руках смартфоны, а значит и выход в окружающий мир, пускай и ограниченный или затруднённый. Также около половины населения Ирана младше 35 лет и родились уже после Исламской революции 1979 года.

Что же всё-таки происходит в Иране? Есть несколько версий.

Разборки внутри власти

Фактически вся власть в Иране сконцентрирована в руках Высшего руководителя, он же рахбар и великий аятолла Али Хаменеи. Рахбар избирается советом наиболее влиятельных богословов. Вместе с тем есть демократически избираемые народом парламент и президент, которые представляют законодательную и исполнительную власть.

Однако и президент, и парламент, и судебная власть подконтрольны Высшему руководителю, а также Совету стражей Конституции. Этот орган состоит из богословов и юристов, он может отменять любое решение, а кроме того блокировать «опасные» кандидатуры во все органы власти ещё до выборов. Ко всему этому, Высший руководитель — верховный главнокомандующий вооружённых сил и контролирует местные СМИ.

Как видно, Иран имеет элементы демократии, однако все они контролируются религией. Соответственно, на президентских и парламентских выборах есть «контролируемая» конкуренция между двумя провластными группами, которых условно называют консерваторами и реформаторами. И те, и другие — системные кандидаты, соревнуются они исключительно за экономическую повестку и некоторые внутренние вопросы.

Нынешний президент Ирана Хасан Роухани представляет реформаторов. Этот лагерь исторически больше отстаивает необходимые экономические реформы и относительную либерализацию политической и общественной жизни от религиозного контроля. Противостоящие им консерваторы, как правило, реактивно выступают за возвращение к канонам Исламской революции. Что касается экономики, то реформаторы ближе к правым, они пытаются провести дерегуляцию и уменьшить социальную нагрузку на бюджет, тогда как консерваторы предлагают более социально-ориентированную политику и, по некоторым источникам, часто играют на популизме и бедности населения.

Так вот, согласно этой версии, протесты изначально были организованы консерваторами, чтобы ослабить позиции находящихся у власти реформаторов. Последние в проекте бюджета на этот год пошли на непопулярные шаги: повышение цен и уменьшение социальной помощи. Но консерваторы тем самым дали выход всему недовольству, которое накопилось у иранцев за последнее время. И митинги быстро перешли от лозунгов против правительства Роухани к призывам свергнуть всю систему Исламской революции и режима аятолл.

Внешние враги

Изначальная официальная позиция иранских властей, включая великого аятоллу Али Хаменеи и президента Хасана Роухани, была традиционной: они назвали протесты заговором врагов Исламской революции — США, Израиля и Саудовской Аравии. Выстраивание конспирологии и сведение всех проблем к проискам внешних врагов типично для закрытых режимов, будь то Иран, Россия или КНДР. Единственный аргумент в пользу этой позиции, который автор видел в англоязычных иранских СМИ, — это поддержка протестов в Twitter президентом США Дональдом Трампом, а также аккаунтами из Саудовской Аравии. Но учитывая, что Twitter на территории Ирана давно заблокирован, эти утверждения сильно преувеличены.

Тем более, что протесты или революцию нельзя начать на пустом месте — для этого необходимо сильное недовольство каких-либо социальных групп. Такое недовольство в Иране есть, и оно говорит о серьёзных внутренних проблемах. Бесспорно, у этих протестов, как и у любых других, есть потенциальные выгодополучатели. Названные США, Израиль и Саудовская Аравия имеют конфликты с Ираном, однако их наличие само по себе не подтверждает, что внутренние проблемы Ирана — это заговор внешних сил. О внутренних и внешних проблемах Ирана подробнее будет ниже.

Слабость этой версии подтверждается более поздними заявлениями президента Хасана Роухани, где он сказал, что всем этим людям (протестующим) не могли приказать выйти на улицы из-за границы, и многие из них вышли из-за реальных проблем. Позже схожим образом высказался и аятолла Али Хаменеи, заявив, что у людей есть объективные причины для недовольства, и власть должна отреагировать.

Протесты — результат внутренних проблем Ирана

Эта версия была наиболее популярна в западных СМИ и аналитических центрах. Она говорит, что причина последних протестов в постепенно накопившихся экономических проблемах. Это безработица, инфляция, коррупция, крах многих кредитно-финансовых организаций и потеря людьми своих сбережений, завышенные ожидания людей (многие надеялись, что подписанная в 2015 ядерная сделка быстро облегчит экономическое положение страны) и резкий рост цен с одновременным уменьшением социальной помощи. Основная протестная группа — жители маленьких городов и сёл, наиболее пострадавшие от этих процессов.

Ряд аналитиков добавляют к этому также бунт молодёжи, которая сегодня имеет доступ к соцсетям (Telegram) и видит жизнь в других странах. Это поколение, которое родилось уже после Исламской революции 1979 года и не всегда признаёт в ней свою идеологию. Это бунт против засилья религиозных догм в их жизни, безработицы и отсутствия политической альтернативы. Тогда есть ещё одна протестная группа — студенты и молодёжь.

Вероятно, могла произойти синергия: протесты начали старшие поколения из-за экономической ситуации, а к ним уже присоединилась молодёжь с политическими требованиями.

Background по ситуации в Иране

Внутренняя среда

Это не первые масштабные протесты в Иране, подобное уже происходило в 2009-м и 1999-м. Иран действительно имеет серьёзные экономические и экологические проблемы. Чтобы понимать ситуацию, следует немного углубиться в историю.

В начале 1950-х годов Иран был отсталой сельскохозяйственной страной. Тогдашний правитель шах Мохаммед Реза Пехлеви начал проводить ускоренную модернизацию через реформы, которые получили название «Белая революция». Эти реформы включали в себя индустриализацию, земельную реформу (передачу земли от помещиков крестьянам), а также разрыв со многими исламскими традициями.

Параллельно шах пытался сохранить свою диктатуру и заблокировать любые политические альтернативы, включая шиитское духовенство. Однако реформы шаха не затронули коррупцию и привели к образованию рядом с ним небольшой прослойки, которая контролировала большую часть ресурсов и концентрировала доходы. Многие сельские жители не вписались в новые формы взаимоотношений после приватизации земли и разрушения феодализма. Они бросали свои уделы и переезжали в города, где вследствие этого возрастала социальная напряжённость.

Такие резкие изменения привычного для многих уклада, сохранение диктатуры, а также проблема неравенства привели к реакции в виде Исламской революции в 1979 году. Шиитскому духовенству удалось объединить людей вокруг себя на обещаниях, что правление ислама вернёт справедливость в распределении богатства и восстановит многие привычные традиции, с которыми пытался порвать шах. Таким образом, основой этой революции стали те, кто был наименее открыт к новому, наиболее привязан к традициям и имел экономические проблемы — сельские жители и бедные горожане.

Однако сегодня, спустя 39 лет после Исламской революции, экономическое положение многих людей остаётся очень тяжёлым. По сути, революция лишь поменяла бенефициаров: теперь богатство концентрируется у шиитского духовенства и близкого к ним Корпуса стражей Исламской революции (КСИР — элитное воинское подразделение, подчиняется великому аятолле и призвано защищать революцию). Согласно отдельным источникам, этот Корпус контролирует большую часть экономики. Также значительные средства тратятся иранскими властями на продвижение внешнеполитических целей (финансирование своих прокси, включая террористические или просто лояльные движения и отдельных политиков в других странах региона). Инвестиции в экономику Ирана заблокированы санкциями США, ЕС и ООН. К этому добавляется крах многих кредитно-финансовых организаций и потеря людьми своих сбережений.

Впридачу религиозная власть сильно контролирует общественную жизнь (отношения между мужчинами и женщинами, одежду последних, повседневную жизнь и т.д.). Чтобы избежать потенциальных бунтов бедных и молодёжи из-за всего этого, Иран долгое время руководствовался двумя стратегиями: а) предоставлял социальную помощь различным группам населения; б) давал выход недовольству людей, мобилизуя их на внешние военные кампании. Тем не менее, это не решало экономических проблем, бюджет Ирана сильно дисбалансирован: значительная часть доходов остаётся у духовенства и КСИР, внешних инвестиций нет, при этом большая социальная нагрузка.

Правительство Роухани пошло на изменение экономической политики. Это получило отображение в проекте бюджета на 2018 год: рост цен, увеличение налогов, уменьшение социальной помощи. Вот только это всё лишь усилило нагрузку на беднейшие слои населения. Любая серьёзная экономическая реформа в Иране упирается в необходимость политической реформы. Ведь чтобы разморозить инвестиции в экономику Ирана, необходимо откорректировать внутреннюю и внешнюю политику, а чтобы нормально распределить богатство, нужно ударить по интересам шиитского духовенства и КСИР, у которых в руках сконцентрирована не только большая часть доходов, но и вся власть в стране, контроль над вооружёнными силами и СМИ. Так как такие изменения внутри системы невозможны, то реформаторам только и остаётся, что бить по самым бедным, чтобы удержать экономику.

Такая политика в Иране, как правило, заканчивалась реакцией консерваторов, которые обычно обещают вновь защитить бедных от плохой экономической политики реформаторов. И так по кругу. Правительство Роухани не первое столкнулось с такими проблемами. Почти то же самое происходило в 1997-2005 годах во времена прошлого реформаторского президента Мохаммада Хатами. Все реформаторы рано или поздно признают, что не могут улучшить экономику, не изменив политику, а режим себя менять не даёт.

Есть и другая важная тенденция внутри Ирана — смена поколений. Средний возраст в Иране — 27-30 лет. Многие родились после Исламской революции и уже не так лояльны к её идеям. Важный фактор здесь — технологическое развитие. Технологии делают даже авторитарные режимы более открытыми. Сейчас около 48 миллионов иранцев имеют смартфоны, ещё 10 лет назад таких было только 2-3 миллиона. Сейчас они получают больше информации о реальной ситуации у себя дома и в мире, больше сравнивают картинку и реальность и формируют совсем другое восприятие себя и своей роли. Такая же переоценка произошла недавно в Украине и вылилась в запрос на признание собственного достоинства. Протест и есть этот запрос.

В Иране же религия продолжает контролировать большую часть общественной жизни, лишая молодёжь ощущения свободы. Некоторые исследователи даже отмечают, что протест в Иране — это своеобразная форма развлечения, ведь всё остальное (кино, вечеринки и т.д.) недоступно или ограничено. Поэтому любой протест помимо недовольных собирает ещё и много любопытных и скучающих. Пока же молодёжь не получает желанной свободы, вместо этого они видят экономические проблемы, коррупцию, богатство духовенства и власти, а технологии позволяют им увидеть, что в других частях мира люди живут богаче, без постоянного контроля религии и не воюя в других странах. Это, естественно, вызывает конфликт.

Внешняя среда

Иран — влиятельный игрок на Ближнем Востоке. Идеология его внешней политики была определена ещё лидером революции аятоллой Рухолла Хомейни — это экспорт исламской революции и построение единого государства под властью шиитского ислама. С тех пор Иран активно продвигает свои интересы на Ближнем Востоке, финансируя и предоставляя помощь различным движениям и политикам, включая Башара аль-Асада в Сирии, хуситов в Йемене, Хезболлу в Ливане, руководство Ирака и т.д.

Этим продвижением своей версии религиозного фундаментализма Иран сильно раздражает монархии арабских стран Персидской затоки, а также арабские страны Магриба, где уже сформировались более-менее светские правительства. Также против усиления Ирана выступают США, имеющие интересы, связанные с монархиями Персидской затоки и экспортом своего сланцевого газа, и Израиль — в силу своих отношений с США, а также военной и террористической угрозы от Хезболлы и других организаций, спонсируемых Ираном.

Санкции, введённые против Ирана за разработку ядерной программы, долгое время ограничивали инвестиции в экономику страны и, главное, экспорт энергоресурсов из Ирана — тем самым они играли на руку США и странам Персидского залива, позволяя последним экспортировать собственные энергоресурсы по высоким ценам. Ядерное соглашение, заключённое между Ираном и группой 5+1 (постоянные члены Совета безопасности ООН и Германия) во времена администрации Барака Обамы, должно было снять санкции, разморозить инвестиции в Иран и экспорт энергоресурсов из него.

Это произошло, но эффект оказался очень ограниченным. По версии западных стран, все деньги, которые Иран смог получить в результате соглашения, не были направлены в экономику, а осели в карманах приближённых к власти и были потрачены на военные кампании и поддержку иранских прокси за границей. В иранских СМИ указывают, что должного эффекта не произошло из-за угроз Дональда Трампа пересмотреть ядерное соглашение. Масштабные инвестиции в Иран не пошли, поскольку все боятся, что санкции могут вернуть. США же заинтересованы ослабить Иран внутренне и заставить его перенаправить ресурсы с внешнеполитических амбиций на решение внутренних проблем. США хотят экспортировать своей сланцевый газ по высоким ценам, и, поддерживая протесты в Иране, они ослабляют конкурента. Ведь после падения ИГИЛ и относительной стабилизации ситуации в Ираке и Сирии Иран получил возможность построить трубопровод через эти страны и Средиземное море в Европу.

Выводы

Возможности противников Ирана влиять на внутриполитическую ситуацию в стране очень ограничены. Санкции, бесспорно, ухудшают положение Ирана, однако основные ресурсы проедаются самим режимом. Решение тех проблем, которые вызвали протесты, зависит от готовности иранских властей к постепенной трансформации, проведению экономических и политических реформ. Системе сложно сделать это изнутри, так как это ударит по власти шиитского духовенства и приближённых к нему силовых структур. Тем не менее, Иран чувствует давление как извне от санкций, так и от своего населения.

Как уже говорилось выше, это не первые протесты в Иране, но они отличаются тем, что на них впервые прозвучали лозунги свержения Исламской республики. Это не угроза режиму прямо сейчас, однако подрывает его легитимность в долгосрочной перспективе. Пока что силовики реагировали на митинги относительно спокойно. Причин тому несколько: 1) протесты были широко распространены по все стране, а многие подконтрольные режиму силовики находятся за границей — в Сирии, Ираке, Ливане; 2) личный состав многих силовых структур сам относится к бедной прослойке и переживает те же проблемы; 3) в отличие от протестов 2009 года, которые были сконцентрированы в столице и мобилизовали в основном молодёжь, в этих протестах участвовали ключевые группы поддержки режима — сельские жители и бедные горожане, которые в своё время и сделали возможной Исламскую революцию; 4) у Ирана уже есть опыт — в 1979 году власть шаха пала, в том числе, и из-за жестокости силовиков по отношению к протестующим: это только сильнее разозлило людей и привело к революции.

Многие молодые иранцы уже не видят себя в этой системе, поэтому иранские власти стоят перед выбором: они могут провести постепенную трансформацию, включая экономические реформы (справедливое перераспределение богатства), политические изменения (либерализацию общественной жизни от религиозных догм, постепенную передачу власти демократическим институциям), а также корректировку внешней политики, чтобы открыть Иран для внешних инвестиций; или же столкнуться с ещё одной революцией. Иранцы, судя по лозунгам на митингах, устали от военных авантюр, а технологии дают им альтернативные источники информации, так что переводить все проблемы на внешних врагов долго не получится.