Киевская телеграмма. Стратегия США по влиянию на КНР: место Восточной Европы

Государственный департамент предлагает довольно обширный спектр балансов и противовесов. Все они еле уместились на 87 страницах доклада, упомянутого мной в первой части. Остановимся же на тех, которые беспокоят конкретно нас и Европу.

В качестве затравки. Доклад намекает, что пора перезагрузить отношения с Россией. Несмотря на то, что это может быть «неприятно». Здесь допускается, пожалуй, одна из главных ошибок доклада в целом: всё то же непонимание процессов на постсоветском пространстве, где Китай играет важную роль.

С начала 2010-х годов Россия непрерывно движется к альянсу с Поднебесной. Этот процесс заметен невооружённым глазом — недавно в «Валдае» собрались российские и китайские политологи, учёные. Там они заявили о полной безальтернативности в международном поле для России, кроме как выстраивания крепких отношений с Китаем.

А ведь есть еще руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Александр Ломанов. Он уже обрисовал вызовы, с которыми связана для России китайская экономическая политика двойной циркуляции. Чётко указал: при всех возможных сложностях вопрос о том, смогут ли Россия и Китай стать друг для друга заменой Западу, теряет смысл.

С Западом у Кремля уже нарисовались серьёзные структурные противоречия. Так что разрыв российско-китайских отношений в любом случае не вернёт отношения с теми же Штатами на прежний высокий уровень. Не тот вариант.

Кроме того, не упускается и момент внутренней политики для России. Если присмотреться внимательно, вырисовывается китайский сценарий передачи власти. Фактически в Администрации Президента РФ победителем является лишь одна фракция — фракция чекистов. Она открыто желает сохранить свою власть, а потому всеми правдами и неправдами тянется к Китаю.

Почему? Хотя бы потому, что в нём видят даже не естественного геополитического союзника, а идеологического сюзерена. Хоть и нынешняя российская элита не мыслит категориями китайского сталинизма. Ведь китайская, а точнее — восточная специфика, давно позволяет использовать нарратив, наложенный на обработанную идеологическую почву.

Так, очень логичной есть установка памятника Александру Невскому в Москве, хоть для многих россиян это и выглядит нелепо. Если углубиться в историю без помощи российских учебников, в лице Невского мы увидим классического антизападника, и что самое важное — человека Орды. Собирателя податей. На таком фоне уже по-другому воспринимается новость о дедолларизации России. И не вызывают удивления покупки за счёт 15% Фонда национального благосостояния китайских юаней.

Что же касается непосредственно элит интеллектуальных, их обработка идёт уже длительное время. Стоит только вспомнить манифест Богомолова, который направлен на яркую антизападную повестку, красноречиво намекая всем остальным: теперь появился путь противоположный. Если не на Восток, то хотя бы внутрь себя.

Исходя из этого, можем сделать один простой вывод. Никакие перезагрузки отношений с Россией светить не могут ни США, ни тем более Европе. Кремль уже давно оказался в цепких лапах Китая, и никуда от этого факта не денется. Да и сам по себе европейский фланг довольно мягок и слаб. Это должно вызывать соответствующие вопросы в Вашингтоне.

Ведь если задача поставлена на чёткое противостояние с Китаем, следует учитывать все его возможности по экономическому, политическому и военному влиянию. Тогда придётся точно выстраивать антироссийский блок (хотя бы начать). В первую очередь, не сколько с стран Западной Европы, сколько из стран Центрально-Восточной. Ведь чисто географическое положение играет против них.

В Восточной Европе есть ряд «брам», как их охарактеризовал польский политолог Яцек Бартощак. Эти брамы являлись и являются воротами между Западом и Востоком. Бартощак выделяет на восточной части лишь Браму Смоленскую. Она известна тем, что через неё в своё время шли и Наполеон, и Гитлер. Как вы помните, в обратную сторону также шли.

Есть также не упомянутая им, но, тем не менее, важная — Брама Полесская. Территория простирается от Стародубщины — этнически украинской территории, которая была аннексирована Россией из-за важности контроля над регионом. Расположилась она на границе Беларуси и Украины, до Волыни. Особенностью является то, что эта «брама» владеет рядом важных стратегических и логистических объектов.

Здесь вам и железная дорога, и автобаны. Если так угодно, речь даже не идёт о нефтегазовых трубопроводах, которые также проходят по этой земле. Исторически сложилось именно так, что в Украину наступления проводились с этой точки.

Будь то наступление большевиков в 1918-м — тогда весь год на Стародубщине проходила местная АТО против большевистских «ихтамнетов». Так и наступление против немецкой армии в 1943 году. Сначала полностью очистили весь южный фланг, выйдя на Волынь и взяв Ковель. Тем самым позволили себе спокойно провести операцию на Браме Смоленской — и в считанные недели выйти к Варшаве.

А там, где есть выход к Варшаве, можно дойти и до Эльбы. При этом не обязательно воюя на «смоленском» направлении. Обойдя Карпаты, можно точно так же выйти к Южной Польше и прогуляться до Германии.

Всё это вынуждает усиливать фронтир. В первую очередь — выстраиванием концепции Междуморья. Самодостаточный экономико-оборонительный союз, позволяющий задержать на куда большее время угрозу с Востока, чем когда страны Восточной Европы не координируют свои действия.

Правда, здесь основную проблему в реализации составляет Беларусь, давно попавшая на крючок к Пекину и Москве. Хоть там Лукашенко и вертится, не отдавая власть и контроль над важными государственными предприятиями, он не может находиться у власти значительное время. В скором будущем это приведёт к очередным акциям протеста — особенно учитывая ввод регуляции цен на категорию жизненно важных товаров, что неизбежно приведёт к дефициту продукции.

Сами поляки начали адекватно оценивать угрозы, исходящие от России. Это вынуждает их к пересмотру Доктрины Гедройца — когда независимость Польши зависит от независимости сопредельных с ней на Востоке стран. Фактически Варшава действует сама, подталкивая остальных к формированию Междуморья как естественного буфера между Западом и Востоком.

Учения, прошедшие недавно в Войске Польском — как и их неутешительный результат — свидетельствуют о том, что больше усилий следует уделять на военные расходы. Да и подготовку к потенциальному конфликту как-то не забывать. Особенно с учётом того факта, что в случае реальной большой войны ощутимая часть Вооружённых сил США будет вынуждена передислоцироваться на Тихий океан, где будет проходить главный театр военных действий.

Имея в распоряжении лишь те части, что есть в войсках странах Междуморья, американцы не смогут оказать нужного воздействия на российскую угрозу — по крайней мере, в случае её наименьшей активизации по блокированию ресурсов на европейском участке. В реальности это рискует вылиться в оккупацию части стран Балтии, большей части Украины, а там и бои непосредственно на территории Польши.

Наша страна также находится в крайне невыгодном положении. Географически Украина расположена так, что её очень проблематично защищать при полномасштабной общевойсковой операции. Без поддержки союзников и их присутствия в стране говорить об удачном отражении агрессии и вовсе не приходится.

Особенно на фоне того, что Брама Полесская всё больше усиливается с российской стороны. На Стародубщине уже развёрнута целая мотострелковая дивизия. В теории это позволяет оккупантам в кратчайшие сроки выйти на рубежи к Днепру и блокировать Киев. Повторюсь, в теории.

Ситуация с китайскими партнёрами аналогична. Надежда отсидеться вне конфликта между двумя сверхдержавами осталась в прошлом. Конфликт вокруг «Мотор Сич» показал: Пекин не намерен мириться с тем, что американцы влезают в дела других стран. Особенно когда самому Китаю катастрофически важны военные технологии, позволяющие расширить возможности китайской армии.

Что бы нам помогло со стороны США? Больше давления. Хотя бы для укрепления антикитайского вектора. Всё это параллельно с проведением поддержки реформ в стране. Ради недопущения инфильтрации российских лобби-структур в аппараты власти.