Конец либеральной дипломатии

В декабре Дональд Трамп объявил: США признают суверенитет Марокко над спорной Западной Сахарой. Это казалось наградой за установление дипломатических отношений с Израилем. Впрочем, сам по себе шаг был сразу же осуждён как вопиющее нарушение дипломатических норм. Но, с типично лёгким подходом к затяжным конфликтам, президент непреднамеренно сделал важное замечание. Король-то голый. То есть, привычный нам дипломатический подход.

Безусловно, Трамп и сам побывал в такой роли на мировой арене, когда утверждал, что достиг прорыва в отношениях с Северной Кореей. Или когда рекламировал ближневосточные сделки своей администрации. Но ни один из его предшественников — ни в США, ни где-либо ещё — тоже не разрешил эти конфликты. И это несмотря на соблюдение дипломатических норм.

Такие каноны неразрывно связаны с либеральным мировым порядком, воцарившимся после Второй мировой. Доктрина ответственности за защиту (R2P) — всемирное обязательство, единогласно принятое Генеральной Ассамблеей Организации Объединённых Наций в 2005 году. Цели — защищать людей от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности. Эталон либеральной дипломатии.

Но за последние пару десятилетий идея пошла под откос. В Ливии произошёл первый случай, когда Совет Безопасности ООН санкционировал военное вмешательство на основе того самого принципа обязанности по защите. Посланники ООН приходят и уходят, а будущее страны решается иностранными державами, действующими в одностороннем порядке. И поскольку Совет Безопасности зашел в тупик, с тех пор ответственность не упоминалась для оправдания военного вмешательства. Даже несмотря на несколько заметных массовых злодеяний, совершенных местными правительствами.

Полный провал системы коллективной безопасности ООН можно списать на упадок самого либерального порядка в мире — хоть и частично. Задолго до Трампа Штаты всё более неохотно выступали в качестве гаранта порядка. Добавьте к этому агрессивный ревизионизм России. А ещё отказ Китая от политики «мирного подъёма» и сильную озабоченность Европейского Союза вопросами собственного выживания.

Но серьёзные дипломатические проблемы(от израильско-палестинского конфликта до спора по поводу Западной Сахары) сложились задолго до того. И либеральная дипломатия не могла решить эти задачи даже на пике своего развития. Не в последнюю очередь «благодаря» тому, как она воспринимала управление государством. Чаще всего — как искусство, оторванное от изменчивой реальности.

Рассмотрим борьбу за Западную Сахару, давнейший территориальный спор в Африке. В 1975 году Испания готовилась уступить контроль над территорией. Международный суд отклонил притязания Марокко на эти земли и постановил, что сахарцы имеют право на самоопределение. Что же сделало Марокко? Быстро вторглось и аннексировало территорию.

С тех пор ситуация кардинально изменилась. Западная Сахара — одна из самых малонаселённых территорий в мире. В 1975 году здесь проживали всего 70 000 жителей. И это на территории площадью с половину Испании. Зато две трети населения — марокканцы, многие из которых перебрались сюда уже после аннексии.

В этом контексте аргументы в пользу самоопределения Западной Сахары вызывают сомнения. Более подходящий подход, который отражает реальность на местах — предоставить Западной Сахаре автономию в составе Королевства Марокко. Именно этот план был одобрен Трампом. К слову, в 2013 году Обама поддержал тот же подход в совместном заявлении с королём Марокко Мухаммедом VI.

Нет ничего нового в том, чтобы обеспечить политический контроль над территорией, просто изменив её демографические составляющие. Сейчас на Западном берегу Иордана проживают около 600 000 израильтян и 2 750 000 палестинцев. Иран заселяет обширные территории Сирии мусульманами-шиитами. Прошло почти 46 лет после вторжения Турции в Северный Кипр — и вот, турецкие поселенцы уже составляют около половины местного населения.

Такое поведение не следует одобрять. Но делать вид, что ничего подобного не происходит — тоже неудачная затея. Когда субъекты пребывают в состоянии дипломатической неопределённости, ни в коем случае нельзя игнорировать фактический баланс сил. Или продолжительность конфликта. Ведь это лишь закрепит победу за более сильной стороной.

Это работает как в отношении спора между Марокко и Западной Сахарой, так и в израильско-палестинском конфликте. Увлечение обманчивой парадигмой делает мирный исход практически невозможным.

Когда арабские государства ранее отметали сделку с Израилем, они выдыхались быстрее. Палестинцы проходили это минимум дважды. Точно так же попала впросак Сирия: а всё из-за того, что в 2000 году она отклонила предложение Израиля вернуть Голанские высоты. И вот, в 2019 году администрация Трампа официально признала права Израиля.

Возможно, этот шаг США покажется вам неоправданным с точки зрения международного права — даже если вы считаете, что применение силы Израилем во время Шестидневной войны было оправданным. Но не получится отрицать, что сделка стала возможной после провалов либеральной дипломатии.

Например, недавнее разжигание конфликта между Арменией и Азербайджаном. Всё это завершилось сделкой. На спорные земли направились российские миротворцы. Но ООН нигде не было видно.

Безусловно, Трампу есть за что отвечать. Но дипломатические нормы, которые он игнорировал, не приносили результатов во многих конфликтах — даже наиболее затяжных в мире. И сколь безрассудными ни казались его действия, они вполне могли привести к прогрессу даже в тех схватках, которые уже выглядели неразрешимыми. В первую очередь, речь об арабо-израильском противостоянии.

В конце концов, из-за американского решения Марокко, Бахрейн, Объединённые Арабские Эмираты и Судан присоединились к Египту и Иордании. Наладили отношения с Израилем. Правда, заодно Трамп предложил Индонезии миллиарды долларов помощи, чтобы та сделала то же самое, но получил отказ. Штаты также выступили посредником в установлении мира между арабскими соперниками в Персидском заливе. Все для того, чтобы сдержать углубление партнёрства между Катаром, Ираном и Турцией.

Хотя президент Байден отвергает многие поступки токсичного предшественника, было бы неплохо сохранить его достижения. Но для возрождения либеральной дипломатии точно понадобится обновлённый трансатлантический альянс. С гораздо более сплочённым Евросоюзом — наконец-то обретающим силу, которой ему сейчас так не хватает.