Легализация проституции: pro et contra

Попытка христианского взгляда

Свершилось! В Верховной Раде зарегистрирован законопроект о легализации проституции. Сторонники оного вопрошают: разве позволительно борделям работать на себя, когда они могли бы платить налоги, что так нужно и для фронта, и для победы? Противники же говорят, что никаких легализаций быть не может, ибо аморально. А в такой стране, как Украина (которую, кстати, иногда называют Библейским поясом постсоветского пространства), это аргумент всё-таки не самый последний.

А коли не последний, то пора, наконец, попытаться его честно и нелицемерно разобрать. Причём именно с христианских позиций. Тем более, что занятие это неизбежно приведёт нас к не самым тривиальным выводам.

Всего лишь частный случай

Если Вы возьмёте в руки Кормчую книгу, которую условно можно назвать православным каноническим кодексом, и начнёте просматривать все разделы, касающиеся прегрешений в сексуальной жизни, то очень скоро обратите внимание на один примечательный факт. Там подробно разбираются вопросы, связанные с естественными и противоестественными грехами (список последних весьма большой и колоритный), семейными отношениями и степенями родства, а вот вопросы, связанные с вступлением в половую связь за деньги, толком не рассматриваются. Православное каноническое право оперирует такими понятиями, как «блуд» и «блудница»/«блудник». Первостепенное значение имеет сам факт греха и оценка его тяжести с точки зрения православно-христианского вероучения. Также важное значение (в рамках канонического права) имеет то, совершён он добровольно или же к нему принудили насилием. А вот вопрос о том, были ли уплачены деньги лицу, добровольно соглашающемуся вступить в блудную связь, или же оное лицо пошло на это безплатно, для канонической оценки деяния является всего лишь фоном, который сам по себе мало что меняет.

Подпадает ли занятие проституцией под общее определение блуда? Безусловно. Однако, с точки зрения канонов, это не есть какой-то особый вид греха (канонического преступления), а лишь частный случай – разновидность блудных связей. При этом для церковного права гораздо важнее, например, является ли эта связь гетеросексуальной или гомосексуальной, чем то, были ли уплачены за неё деньги или не были.

Иными слова, между «порядочной» девушкой, написавшей у себя в статусе во «ВКонтакте» «православная», и при этом безплатно сношающейся с энным количеством сексуальных партнёров, и проституткой, за плату сношающейся с энным количеством сексуальных партнёров, разницы нет. По крайней мере, с позиции православного церковного права. (Кстати, это касается не только девушек, но и юношей.) И то и другое есть блуд, как бы неполиткорректно это ни звучало.

Какую в связи с этим православные христиане должны занимать позицию в отношении легализации проституции? На этот вопрос возможно два разных ответа – в зависимости от того, какой исторически выработанной традицией церковно-государственных отношений мы руководствуемся.

Церковно-государственное право: слитно или раздельно?

Соотношение канонического и гражданского права во всех странах христианских цивилизаций так или иначе выстраивалось в соответствии с двумя традициями, зародившимися ещё в Восточной Римской империи.

Первая правовая традиция восходит ещё ко II–III вв. по Р.Х., и одними из самых ярких её выразителей были отцы-апологеты. Вся их, говоря современным языком, публицистическая деятельность была де-факто правозащитной: они отстаивали право христиан, наравне с представителями иных религиозных течений, свободно исповедовать свою веру. И при этом подчёркивали, что государство, если его подданные не совершают каких-то действий, противных общественному благу, не может вмешиваться в вопросы личного религиозного выбора. Да и вообще личная жизнь граждан до тех пор, пока она не создаёт проблемы всем остальным, никого касаться не должна.

По сути, эта была первая попытка сформулировать идею светского государства.

Вторая правовая традиция зародилась в более поздний, условно византийский, период, когда христианство уже стало государственной религией. Здесь применялся уже принципиально иной подход: всякое деяние, греховное с точки зрения Церкви, одновременно становилось уголовным преступлением в рамках государственного законодательства. И потому уголовно наказуемыми были, например, отпадение в ересь или же блудные грехи – особенно те из них, которые были совершены семейными людьми.

Присутствие обеих названных традиций можно проследить в истории законодательства всех исторически христианских стран, а также тех государств, которые в XIX–XX вв. испытали на себе мощное воздействие европейской культуры.

Одним из самых хронологически близких примеров правовой традиции номер два была франкистская Испания. Всякий государственный служащий при устройстве на работу обязан был предъявить справку о крещении. Разводы были запрещены. Любая внебрачная связь являлась уголовно наказуемым деянием. Номинально все эти нормы действовали в Испании вплоть до 1975 г., то есть до смерти Франко.

Правовая позиция франкистского государства была вполне логичной. Исходной точкой был тезис, что добрый католик и законопослушный гражданин – это одно и то же. И потому всё, что подлежало осуждению со стороны Римско-католической Церкви, автоматически подлежало криминализации со стороны государства.

Что же до традиции номер один, то в Новое время она начинает активно развиваться параллельно с протестантизмом, и одним из самых ярких её примеров является американское законодательство.

В целом, различие двух юридических подходов, с христианской точки зрения, сводится к простому выбору: должна ли государственная власть подавлять всякий грех, или же она должна лишь обезпечивать безопасность своих граждан, все остальные вопросы оставляя на их совести? Оба варианта имеют свои плюсы и свои минусы. Но есть ещё третий вариант – эклектичное смешение обоих подходов.

На практике именно этот путь часто является наихудшим.

Постсоветская эклектика и принцип малого зла

Именно этот третий, шизоидный вариант и был реализован в украинской законодательной системе (хотя и не только в украинской, это общая особенность большинства УК постсоветских стран). С одной стороны, государство заявляет о себе, что оно всё такое светское. Оно никак не карает за супружеские измены и внебрачные сексуальные связи. Оно не регламентирует количество разводов и вступлений в брак. Оно не имеет ничего против абортов. И оно не карает за гомосексуализм.

То есть грехи, с точки зрения Церкви, однозначно более тяжелые (детоубийства и содомия) власти никак не преследуют. А вот гетеросексуальная связь на стороне за деньги (так называемый естественный блудный грех, точнее – лишь один его частный случай) – это почему-то карается по закону. Невольно вспоминается шутка про то, что эти люди запрещали ковырять в носу и т.д.

Всё это, кстати, помимо того, проституция по факту давно уже частично легализована – при условии, если брать, как писал классик, не деньгами, а борзыми щенками. (Или мы будем всерьёз дискутировать о том, является ли «девочка», требующая у своего «папика» в обмен на секс купить ей автомобиль, проституткой, или нет?)

Поэтому, с точки зрения православного канонического права, нынешний статус-кво в украинском законодательстве выглядит, по меньшей мере, очень странно. Было бы логично его ужесточить. Было бы логично его смягчить. Но в нынешнем виде, в том, что касается статуса проституции, он выглядит шизофренично.

В пользу легалайза можно засчитать и две фундаментальные идеи христианского мировоззрения – принцип свободы воли (ибо Бог сотворил нас всех свободными) и принцип меньшего зла.

Если человек действительно свободен в своём выборе, то он может выбрать и грех. Да, это пагубный выбор, и он достоин сожаления, но всё-таки такое право дано всем людям. Что же до принципа меньшего зла, то его мы можем очень часто встретить в различных патериках и т.п. литературе: иногда для того, чтобы удержать людей от большего греха, можно допустить прегрешение в чём-то второстепенном.

Если помнить об этих фундаментальных богословских идеях, то становится понятным, почему, например, в Российской империи проституция и публичные дома были легализованы. Нет, императорское правительство отнюдь не считало сие социальное явление чем-то позитивным, и не жаждало получить с него доход в виде налогов. Просто опытным путём пришли к выводу, что контролировать (и ограничивать в развитии!) проституцию будет проще, если она станет легальной. То есть, это будет тем самым меньшим злом. Что же до проституток, то это их личный выбор. Да, порицаемый Церковью. Да, порицаемый обществом. Но у них есть право выбирать. В том числе, и это.

По этой причине, если бы в Украине легализация проституции помогла бы в борьбе с преступностью (насилием в сфере «сексуальных услуг», торговлей людьми и т.п.) и с распространением венерических заболеваний, то, с христианской точки зрения, её можно было бы одобрить.

Однако ключевое слово здесь «если».

Легалайз как панацея?

К сожалению, сторонники легализации проституции, когда речь заходит о многоразличных положительных эффектах оной легализации, как-то подозрительно быстро скатываются в общетеоретические рассуждения или же приводят позитивные примеры, но только из жизни западноевропейских стран. Дескать, там легализовали — и сразу и насилия меньше, и торговля людьми исчезла, и венерические заболевания резко пошли на спад.

Что ж, очень может быть, что в какой-нибудь Голландии так оно и есть. Но, со всем почтением, Украина – это не Голландия. В связи с чем возникает масса неприятных вопросов. Например, те же венерические заболевания. Какая контора будет контролировать бордели на предмет санитарно-гигиенических норм и т.п.? И если такая контора есть, то кто даст гарантию, что она будет заниматься собственно контролем, а не проверкой «необходимого набора документов» и вышибанием взяток? Торговля людьми? А не станут ли уже легальные бордели пунктами вербовки живого человеческого мяса для последующей, столь же легальной, переброски его в Турцию и далее по известным маршрутам? То же самое касается и мордобоя с рукоприкладством. Участковый дядя Петя, который не может навести порядок у себя на участке, почему-то должен справиться с наведением порядка среди проституток и сутенёров.

Как показывает, например, опыт Турции, все вышеперечисленные проблемы – и с насилием, и с безправием, и много с чем ещё – легализация отнюдь не отменяет. А ведь Турция не самая нищая и не самая криминальная страна.

К тому же, явно негативную роль может сыграть экономический фактор. В Западной Европе занятие проституцией – это (если говорить о местных жителях), действительно, дело своеобразного вкуса. Ибо там достаточно мест и помимо Квартала красных фонарей, где можно заработать и реализоваться. А вот в бедной стране, да ещё и переживающей экономические проблемы, работа в публичном доме для многих может показаться привлекательной именно в смысле заработка. Не так уж просто будет объяснить восемнадцатилетней девочке из деревни или маленького города, почему она должна много работать и учиться, чтобы потом сесть на оклад в триста долларов, когда она может без всякой учёбы здесь и сейчас получить больше тысячи. А то и существенно больше. Сейчас, по крайней мере, хоть каким-то сдерживающим фактором является официальный запрет. А если его убрать, то весь этот потенциальный рынок рабочих, скажем так, рук, высвободится окончательно. И тогда в каждом «продвинутом» сельском муниципалитете может появиться по борделю – благо, такой бизнес наладить гораздо проще, чем, скажем, запустить сельскохозяйственное производство. Можно представить, какой тут будет уровень контроля, правовых отношений и т.д. – такой, что и Турция с Таиландом покажутся эталоном цивилизации. А далее сработают объективные экономические законы. Бизнес развивается, возникают крупные бизнес-структуры. Металлопрокатные и кондитерские олигархи уже были, будут и бордельные, которым для успешного развития придётся привлекать всё новые и новые ресурсы. А ресурсы в данном случае – это проститутки. Стало быть, потребуется вести масштабную, скрытую и явную, пропаганду через СМИ соответствующего образа жизни и соответствующих занятий. Чтобы бизнес не только не зачах, но и развивался. Будет ли это благом? Едва ли.

И т.д. и т.п.

Реально ли все эти проблемы преодолеть? Может быть, и реально. Но только прежде, чем легализовать проституцию, нужно очень чётко представлять, как именно эти проблемы будут преодолеваться. Кто будет контролировать эту сферу? Как сделать так, чтобы этот кто-то не взятки собирал, а эффективно выполнял свои обязанности? Как выгнать организованную преступность из сферы уже узаконенной проституции? Как не допустить появления бордельных олигархов? Как объяснить молодёжи, что даже легальная проституция – это, мягко говоря, не лучший путь в жизни?

До тех пор, пока ответы на все эти вопросы не найдены, говорить о легализации не стоит. По крайней мере, христианам. С православно-христианской точки зрения, легалайз в этой сфере допустим лишь в том случае, если это будет то самое, вышеупомянутое, меньшее зло. Если же зла меньше не станет (или даже станет больше), то и легалайза не надо. Несмотря даже на то, что бюджет недополучит сколько-то денег.

В конце концов, не всё меряется деньгами. Ну а с теми, кто не согласен с этой банальной истиной, спорить безсмысленно. Им можно разве посоветовать подумать над легализацией работорговли или «чёрной» трансплантологии.

Там тоже много денег крутится, так что в существенном увеличении поступлений в бюджет можно не сомневаться.

Димитрий Саввин