Мифология отчуждения

Спасибо совершенно замечательному сериалу, в инфопространство снова вернулась проблематика техногенных катастроф, безопасности и т.д. Но, к сожалению, ещё вернулись мутанты, полчища радиоактивных волков и другие зверские мифы о зоне отчуждения. А идея о важности сохранения уникального транснационального лесного массива посреди Европы не вернулась и даже не возникала. А зря. Я ни в коем случае не собираюсь писать о том, в чём не являюсь экспертом. Поэтому, пожалуйста, не дискутируйте со мной о купольных конструкциях и заговорах. Я очень хочу пробежаться по некоторым мифам о животных в зоне. Если есть что исправить — советуйте.

1. Домашние животные. В зоне живут домашние животные, это факт. Это собаки и кошки в городе Чернобыль, на КПП, в лесничествах и возле станции, где работает не одна тысяча сотрудников.

Естественно, животные плотно ассоциированы с местами работы людей, на волков почти не нарываются (хотя те регулярно обновляют собачьи мордахи на КПП в лесу), в леса не сильно ходят и сидят на антропогенных кормах — в общем, на хлебушке и прочем. Собак, наверное, голов 300. Активно размножаются.

Проекты по стерилизации вызывают огромные сомнения в их эффективности из-за качества исполнения, и больше похожи на имитацию бурной деятельности. Надеюсь, их всё-таки разовьют и сделают, наконец, для результата, а не процесса.

Очевидно, что вред от домашних пушистиков птичкам и букашкам, мелким грызунам есть, но в последние время охота на крупных диких копытных наблюдалась довольно давно. Охотой баловалась одна из немногих групп собак, которые, пожалуй, единственные подходили под определение «одичавшие». Они охотились на дичь, выводили щенков в лесу, боялись человека (почти все, кроме дорогого моему сердцу вожака Бельчика) и слабо зависели от подкормки. Стая сформировалась из псов, охранявших когда-то рыборазводник. Группы уже нет. Щенков активно разбирали, а взрослые потихоньку старели или растекались по тёплым кормным местам.

После аварии большинство домашних животных (собак, котов, лошадей, КРС, свиней и т.п.) было ликвидировано. Это, кстати, показано в сериале, и, в общем, изрядно обрезало сказки про тысячи несчастных, умирающих в квартирах. Какое-то время жила группа коров в качестве экспериментальных. Вроде всё. Сейчас у самоселов есть немного скота, собак, котов. Но масштабы вполне терпимы. Ещё одна точка «животноводства» — пожарная станция. Оттуда выходят лошади, чтобы пастись вокруг Чернобыля, и даже бывали случаи романов с пржевальцами.

2. Огромные радиоактивные сомы, мутировавшие в великанов. Нет, просто сомы. Сомы растут всю жизнь, а эти старые.

Хотя они одни из немногих животных, которые непосредственно контактируют с радиоактивным илом, и да, это имеет определённые последствия. Но есть разница между мутациями в великанов и поражениями тканей. Несомненный плюс сомов — это радость сотрудников станции и туристов. Минус — это сомнительная польза для сомьего здоровья от кормёжки столовским хлебом.

3. Полчища волков, рысей и нашествие медведей. Вообще моя любимая фигня. В зоне нет никаких сотен волков. Наши исследования за последние 15 лет дали нормальную структуру выводковых участков и оценку численности в 50–60 волков (это на сезонном максимуме с щенками) и 10–15 рысей.

О медведе вообще рано говорить. Вид ещё только закрепляется, и, кроме фактов заходов на украинскую часть зоны отчуждения, данных о происхождении группировки, экологии и т.п. маловато.

Волки в зоне очень порядочные. Большая часть рациона — дикие животные. Никаким суперочагом расселения зона не является. Это просто один кусок Полесья — вокруг сплошняком такие же стаи, которые не в курсе, что в определённых координатах они становятся очагом и мутантами. Кстати, численность волков в зоне удивительно стабильна. Примерно те же цифры даёт охотничья статистика 1960-х годов. Как вы понимаете, доаварийных и даже достанционных.

Есть ли опасность от хищников? Главный фактор — это не сами виды, а бешенство. Беларусы почему-то способны проводить антирабическую профилактику, а у нас легко увидеть из авто енотовидку в пене и судорогах или встретить кого покрупнее с диагнозом. При этом, как показала практика, персонал зоны крайне слабо ориентируется в вопросах инфекционной безопасности. Здоровые волки и рыси не опасны. За многие годы в Украине единичные случаи нападения волков на людей. Основная причина — бешенство, реже — попытки вырвать из зубов домашних животных (тут любой пёс опасен). Медведь чисто теоретически может нести угрозу. Но для этого нужно быть специфическим сталкером — много и тихо ползать в кустарниках, разбрасывать вокруг лагеря объедки и т.п. В общем, это среди сталкеров, браконьеров и прочих нелегалов не редкость, так что кто знает.

4. Дикие лошади. Да, это кони Пржевальского.

Их завезли из питомника Аскании-Новой в 1998 году с наивной целью остановить сукцессию вытаптыванием. Проект на редкость некомпетентен и для охраны вида никакой ценности не представляет. Их мало, они не чистокровны и никто не выпускает диких лошадей в зону контакта с домашней лошадью. Но с научной точки зрения они, конечно, интересны. Степной вид адаптируется к лесу. Их в зоне до 100 голов, и часть уже перешла и поселилась в Беларуси. Туристы обычно видят табуны возле с. Черевач или Копачи. Остальные распорошены по нетуристическим маршрутам. Волки их не едят. По крайней мере, пока.

5. В зоне рай для диких животных и они возвращаются. Рай — возможно, но в беларусской части. У нас райскими местами может похвастаться только часть территории, прилегающая к Беларуси. Но браконьерство, наличие стратегических объектов с персоналом, дорогами, инфраструктурой, туризм и весьма слабый уровень охраны уверенно даёт нам плохую тенденцию на протяжении последних 20 лет. У нас очень тяжело увидеть диких животных и сафари здесь сомнительно.

В то же время зона отчуждения очень важна, как экокоридор с Беларусью, как лесной массив (пусть даже и не слишком натуральный, ведь до станции здесь уже трансформировали всё, что можно программой мелиорации). По поводу возвращения — просто красивые слова. Большинство видов всегда здесь были. Часть находок объясняется эффектом исследователя — «просто раньше не искали». Ушли только синантропы, освободив больше ниш любителям диких ландшафтов. Например, белый аист, воробей, голубь. Приход медведя связан не с отчуждением зоны, а с современными тенденциями по виду в Европе, демографической деградацией региона в целом и, возможно, с выпусками в природу молодняка в соседней стране.

Заповедник в ЗО нужен, но не как название, а как важный полигон исследований дикой природы. Ведь не радиацией единой.