Имя террора

Александр Верголяс

Предлагаю, наконец-то, поговорить по понятиям.

У человека понятийное мышление. Он мыслит и оперирует понятиями. Издавна человек вкладывал своё понимание явления или предмета в его название. Как понял, так и назвал.

Чем занимался Адам в первую очередь? Давал названия животным и птицам. Неймингом. Символически это значит зарождение мышления (рационального разума) как оперирования понятиями и логическими связями между ними.

Чем глубже понимание явлений, тем точнее понятия и качественней мышление. Известное изречение Декарта – определите [точное] значение слов, и вы избавите человечество от половины заблуждений.

Хотим ли мы избавиться от наших заблуждений, вот вопрос. Что у нас происходит – оккупация страны, АТО или гражданская война?

От того, как мы называем вещи, зависит и то, как мы их воспринимаем. На наше восприятие смысла влияет даже написание слов – с заглавной или с маленькой буквы, со скобочкой-смайликом, восклицательным знаком или знаком вопроса и т. д.

Словесные конструкции, термины и эмоциональная коннотация с образами, которые эти термины вызывают, тоже являются частью информационной коммуникации между Украиной, Россией, ЕС и США в рамках событий на Донбассе, Майдана и т.д. И то, что и как мы называем, влияет на то, как мы с этим взаимодействуем.

Одним словом, слово побеждает.

В 2014 году агрессию России против Украины назвали «гибридной войной» как комбинацию боевых, партизанских, бандитских, террористических и информационных акций с процессом политического влияния для достижения целей агрессора.

Мы назвали это «войной» (пусть и неофициально) и приготовились защищаться и контратаковать. После двух лет сопротивления постепенно приходит понимание того, что в этой войне что-то не так. Сожжённый, разрушенный и разворованный Донбасс, последние соки из которого выжал ещё Янукович, а сейчас досасывает Россиюшка, пытаются повесить нам на шею. Ещё и не на наших условиях. Оккупанты территорию вроде захватили, но присоединять не торопятся. Кто проживает на оккупированных территориях, они и сами не знают – уже не «украинцы», но и не «русские».

В головы оккупированных вбивается идентификация себя как «вольного народа ДНР»!

В итоге – выжженная земля и разруха в головах.

На победу мало похоже, на поражение – тоже, если мыслить в категориях войны.

Больше всего это напоминает террор – устрашение мирного населения и не только, выражающееся в физическом насилии, вплоть до уничтожения.

Минск с успехом закрепил эти страшные процессы.

Почему всё-таки террор, а не война?

Потому что в процессе войны агрессор захватывает территорию, строит там свою власть, формирует под свои потребности инфраструктуру. В процессе захвата территорий СССР Рейх формировал свои органы власти, строил дороги и мосты, налаживал социальную сферу, естественно не из людского гуманизма, а ради других целей. Они планировали тут остаться всерьёз и надолго, и территории должны были войти в состав Рейха, а не жить автономно или независимо (в чём просчитались вначале УПА сотоварищи).

Массовые обстрелы и провокации, маневры вдоль и поперёк отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) без перспективы (уже без перспективы, спасибо добровольческим батальонам, СБУ, ВСУ, НГ) создания сухопутного пути на Крым, гибель наших солдат, нагнетание атмосферы нервозности, страха и страданий, «прямые линии» марионетки Кремля Захарченко, возвращение Н. Савченко на родину и разговоры о «мире» – всё это есть ни что иное, как информационный террор и информационный терроризм, цель которого запугать и устрашить население Украины, сломить волю к сопротивлению и борьбе, вплоть до насилия и уничтожения.

Как это похоже на деятельность ИГИЛ или Аль-Каиды.

А как же Крым?

Там ситуация немного другая. Крым Кремлём рассматривался и рассматривается как «непотопляемый авианосец» для размещения там своих вооружённых сил. Здравница оккупационным властям в Москве там нужна ровно на столько, насколько зайцу нужна инвалидная коляска или пятая нога. Вот касаемо аннексии Крыма можно и нужно говорить про информационную войну, которую, увы, мы проиграли. Или Янукович с сотоварищами просто сдали, кому как удобнее это принимать.

На части Донбасса мы имеем ОРДЛО – особые районы Донецкой и Луганской областей. И никак иначе. С этим согласились все, даже Путин. Никаких народных республик, «ЛНР», «ДНР», «Л/ДНР», Лугандонов или Донбабве, или, упаси, Кровавый Пастор, «Новороссий». И да, без «так называемых». Давая субъектность террористам, оккупантам и коллаборационистам, мы играем в игру Кремля по правилам Кремля и под дудку Кремля. Доходит до смешного и грешного, официальные подразделения Пенсионного фонда Украины вступают в переписку с органами террористов, тем самым, как я писал выше, легитимизируют их, признавая их правосубъектность в рамках украинского правового поля.

ОРДЛО в Украине – это временно неподконтрольные нашей юрисдикции районы из-за разгула бандитизма и терроризма, насажденного в результате российского вторжения. Там же базируется и российский экспедиционный корпус (попросту оккупанты и военные преступники), которые обеспечивают «зонтик безопасности» террористам и марионеткам Кремля. Население ОРДЛО – заложники террористов и оккупантов.

Кроме того, надо понимать, что вопрос Донбасса – это исключительно вопрос ВНУТРЕННЕЙ политики Украины. Союзников в решении этого вопроса мы должны определять сами. Как и врагов.

Чтобы не ошибиться, давайте называть вещи своими именами.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.