Ответ для нации

bxm

Примечание редакции. В продолжение темы исторических параллелей публикуем статью, написать которую автора побудил вышедший на нашем сайте материал «Лекарство для нации» Алекса Хавра. Статья интересна тем, что проводятся параллели между битвой при Седане и сражением под Иловайском, а также напоминанием высшему руководству нашей страны о его предназначении.

Был невероятно рад статье Алекса Хавра «Лекарство для нации», ибо грешен тем, что люблю историю. Рад — не то слово, ибо сгрыз ногти от зависти: тема с Седаном ушла в самое неподходящее время.

Как и подобает великому, но непризнанному гению и корифею диванной философии начала XXI века, простить такое пройти мимо было выше моих сил.

Оговорюсь сразу, что пишу исключительно для расширения кругозора читающей публики и углубления поднятой Алексом темы, то есть ради торжества науки вообще и человечества в частности, а не по наущению моей белой и пушистой гордыни.

Приступим же, братия и сёстры.

1. Автор пишет: «Ещё год назад французы были солью земли, диктовали условия всему миру».

Оно, конечно, Крымская война вознесла авторитет Франции и Наполеона III почти до максимума, и на этом гребне успеха Наполеон влез в итальянские дела; так влез, что три покушения 1855 и 1858 годов были организованны именно итальянцами. В 1859 году началась война с Австрией, и Франция присоединила Ниццу и Савою. Тут откровенно попёрло и в Китае 1857–1860-го, Японии 1858-го, Аннаме 1858–1862-го и Сирии 1860–1861. Но всё хорошее кончилось в 1861-м, когда начали интервенцию в Мексику и, мягко говоря, пришлось уйти после битвы при Пуэбле. В 1863-м неудачей закончилась дипломатическая попытка помочь Польше; в 1864-м убоялись австро-прусского союза в Датской войне; в 1866-м беспомощно наблюдали, как пала Австрия. В 1867-м появился бредовый план купить у короля Нидерландов Герцогство Люксембургское и завоевать Бельгию, но джина уже выпустили из бутылки — Пруссия в лице Бисмарка предостерегла Францию недвусмысленными угрозами.

Мне кажется, это всё как-то не совсем гармонирует с позицией автора, на которую он имеет, вне всяких сомнений, право.

2. Автор пишет: «А самое обидное, слишком многие понимали, что и пушки были лучше, чем у немцев, и ружья, и флот, и митральезы не имели себе равных».

Я намерено вырвал слова из контекста, оставив только техническую часть. Автор мог и не знать, что бронзовая французская артиллерия уступала стальной прусской, и это не случилось вдруг, так как уже при Садовой в 1866-м прусская артиллерия была лучше австрийской, хотя в обе армии поставлял орудия один человек — Ахметов Крупп, немецкий олигарх, любитель шахтёров и металлургов. Под Седаном оказалось, что нарезная прусская артиллерия дальнобойное французской, что просто стало кошмаром для французской пехоты и кавалерии. Когда Мак-Магона ранило осколком прусского снаряда, он отдал жезл Дюкро, а тот передал его старшему по званию генералу Эмануэлю Вемпфену, причём отдал не по широте души своей или чинопочитанию. Просто Дюкро, оценив угрозу от прусской артиллерии, советовал (вообще говорят, что приказывал поначалу) генералу Эмануэлю Вемпфену прорываться на запад, но Вемпфен хотел сбросить баварцев в Донец «в Рейн», на все доводы Дюкро Вемпфен твердил: «Нам нужна победа!». Дюкро парировал: «Нам очень повезёт, если к вечеру мы сможем отступить», — и отдал жезл. Как только солнце рассеяло туман, Шойгу Мольтке бросил войска для перерезания дороги Седан – Мезьер и последний путь был отрезан. Разглядывая в подзорную трубу, как раз за разом бросалась в атаку французская конница и гибла под огнём прусской артиллерии, будущий император Германии Вельгельм I изрёк: «Ах, какие смельчаки!».

Что касается митральез. Да, они были, да, применялись, но они не оправдали надежд, во многом благодаря именно тому, что прусская артиллерия была достаточно мобильной и непомерно по тем временам точной, потому подавляла такие угрозы, что первые столкновения в войне и показали. Историк Майк Говард так и напишет: «Никогда артиллерийский огонь не применялся на войне с такой точностью».

Флот Пруссии (ни по качеству, ни по списочному составу) не представлял никакой опасности для Франции по определению, но отдельной строкой дополню / исправлю / внесу ясность относительно того, как французы относились к своему флоту. Как ни странно, подавляющее превосходство французского флота принесло свои плоды в виде того, что он «предоставил 55 300 офицеров и матросов, 1032 пушки, 29300 винтовок, и много другого оснащения для нужд армии. Военно-морские арсеналы были практически истощены отчаянным сопротивлением врагу на суше» (c). Флотские офицеры стали ядром сопротивления новой республики, форты в Париже были отданы под контроль моряков. Никогда флот не был так популярен, как после 1871 года... Правда, одно событие так и не было оценено современниками. Оно произошло у берегов милой для моего сердца Кубы. 9 ноября 1870 года у Гаваны произошёл бой между французским посыльным судном (авизо «Буве») и прусской канонерской лодкой «Метеор». Как водится, мушкетёры вызвали «колбасников» на дуэль, и даже таранили последних, но дело решил, как бывает в истории, всего лишь один снаряд, который попал в котёл «Буве». Быстро поставив паруса, мушкетёры спаслись бегством в Гавану. Ради правды, хотя поле боя и осталось за немцами, они не могли уйти: обе мачты были сбиты, винт был заблокирован упавшими с мачтами снастями. Настоящая флотская звезда Германии зажжётся только 22 сентября 1914-го, когда маленькая подлодка U-9 в течение часа торпедирует и пустит на дно три британских броненосных крейсера: «Кресси», «Абукир» и «Хог». Кстати, флотская традиция была «столь сильна» в Германии, что даже в лучшие времена многие из крейсеров Флота открытого моря носили имена сухопутных генералов, в том числе и отличившихся во Франко-прусской войне: «Фон дер Танн», «Мольтке», «Гёбен», «Роон»... а были ещё «Йорк», «Блюхер», «Зейдлиц», «Лютцов», «Дерфлингер», «Гнейзенау», «Шарнхорст»…

3. Автор пишет: «В 1873 году президентом молодой и слабой Третьей республики был избран маршал Мак-Магон. Вам, естественно, это имя ничего не говорит, поэтому объясню: Патрис де Мак-Магон был главнокомандующим французской армии при Седане. Если и это вам ничего не говорит...».

Я полагаю, что Алекс Хавр просто забыл, что войска под командованием Мак-Магона взяли штурмом Малахов курган, тот самый, что ныне во временно оккупированном Севастополе, и, — о улыбка Судьбы, — среди трупов на Малаховом кургане французы нашли тяжелораненого русского офицера и спасли его. Этим человеком оказался уроженец Одессы Василий Иванович Колчак, отец будущего Верховного правителя России Александра Васильевича Колчака.

4. Автор пишет: «А знаете, за что его так полюбил избиратель? За то, что именно Мак-Магон командовал войсками, расстрелявшими Парижскую коммуну. Видите, как мало надо для того, чтобы тебе простили позорно проигранную войну».

Муженко Мак-Магон не был главным / единственным виновником военных неудач, ибо войну в первую очередь проиграли Наполеон III и его «любi друзi», и Наполеону III Франция ничего не простила и по сей день. Опять же, Мак-Магон командовал ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫМИ войсками, он взял Париж и как победитель легко был избран, в том числе и за старые заслуги. Ненавистный же Адольф Тьери стал врагом большинства в парламенте и тот избрал Мак-Магона.

Что касается Парижской коммуны. Ну, если называть вещи своими именами, то она сама шла к тому, чтобы быть уничтоженной, и дело не в Мак-Магоне, а в том, что нельзя всё время заседать в кабинетах, готовить реформы языка календаря; нельзя, чтобы чуть ли не единственным нормально работающим отделом был финансовый; устраивать кадровые ротации, когда враг в Версале; совершать глупые / неподготовленные вылазки на блок посты сепаров версальцев. И посему в Париж вернулись те, кто смог и власть восстановить, и порядок навести. Да, кровью... да, расстреляли… да, жестоко подавили инакомыслие... Маркс даже временно запретил в подконтрольной открытой печати всё, что связано со словом «коммуна» (если «История Первого интернационала» не врёт), настолько был силён прессинг властей по Европе и настолько неудачной (в реализации) виделась в тот момент Коммуна. Сделали выводы и в 1917-м, и в 2014-м всё вышло, и спасибо в каком-то смысле Мак-Магону, что научил.

Читая статью, я всё ожидал, когда Алекса пробьёт на исторические параллели, и был опечален тем, что он, видимо, пожалел наши сердца, но, думаю, стоит напомнить, что между Седаном и Иловайском прошло ровно 144 года, и даже почти совпали дни месяцев, и немощь одних и напор других. Наш маленький Седан.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.