День национального единства

Продолжаем трудиться на ниве деконструкции мышебратских праздников, особенно щедро усыпанных религиозными специями. Сегодня в фокусе нашего внимания — день памяти Казанской иконы Божией Матери. Обозначим сразу — тему наличия праздников «разных Богородиц» (о да, и Гваделупской тоже!) я не буду рассматривать. А посему рассмотрю только конкретно заявленный праздник.

Меня не особенно интересует сам образ, его искусствоведческая составляющая. Для меня важно, какой смысловой нагрузкой обладает эта икона, к каким историческим событиям апеллирует и какую культурную информацию в себе несёт.

История возникновения этой иконы относится к XVI столетию. На территории современной Республики Татарстан (Россия) тогда существовало Казанское ханство, населенное преимущественно татарами (как неожиданно), которые исповедовали ислам. Татарские мужики были настолько суровы, что не платили дань Москве, а Москва платила им (сейчас Татарстан является одним из основных доноров в федеральный бюджет РФ, а вот дотаций не получает). Но пресловутому «Третьему Риму» это, ясное дело, не нравилось, и в конце концов Иван IV, который Грозный, Казань взял. Как и водилось в те времена, захватил территорию — ассимилируй население. Даже в Западной Европе в те времена религиозная свобода не была мейнстримом, а повсеместно действовал принцип cujus regio, eius religio (чья власть того и вера). В общем раскинувшиеся среди казанских берёзок минареты исламских мечетей вскоре сменились «золотыми куполами».

Православной церковью для легитимации этого процесса распространялась легенда о якобы явившейся иконе Богородицы после масштабного пожара в Казани. Тут нужно пояснение: местные мусульмане считали, что это огненное наказание от Аллаха за отступничество и переход в христианство. Для дезавуации этих слухов и использовали историю про явление иконы, более того сообщили, что сама Матерь Божья явилась во сне юной девочке и сказала, под какими завалами искать её образ. Тогда митрополитом казанским был Гермоген, он собственно и способствовал всячески распространению почитания этой иконы. Позднее именно он сыграл ключевую роль в популяризации этого образа в России.

В начале конце XVI — в начале XVII века Московское княжество переживало период междувластий, именуемый в истории смутой. На сыне Грозного Федоре династия Рюриковичей фактически прекратилась. Позднее на трон вступил Шуйский, который хоть и был представителем прежней царской семьи, но уж очень далёким.

Неразберихой и междувластием решила воспользоваться Польша. Сначала в Речи Посполитой появляется некий юноша и заявляет, что он чудом выживший сын Ивана Грозного — Дмитрий. Заручившись поддержкой короля и магната Мнишека (а на самом деле пообещав им пряников в виде Смоленска, Новгорода и Пскова) юноша выступает на Москву, мол, я наследник престола и вообще хочу защитить права покойного папаши. Важно, что среди прочих «помощников» в войске (Лже)Дмитрия (так его стали называть позднее, тогда он был самый настоящий Дмитрий) были запорожские козаки, видать, тоже свой зыск имели от наваляния мышебратьям.

В ходе кампании было множество интриг и не меньше военных сражений, но в конце концов (Лже)Дмитрий Москву таки взял. Ему подсобили некоторые из бояр. Вскоре поставили патриархом своего человека, и тот венчал нового правителя на царство. Но местным не нравилось, что с новым царём пришли поляки и всячески глумились над москвичами. Этим недовольством воспользовался Шуйский, пустив по Москве слух, что «Он вам не Димон». В итоге самозванца казнили, а Шуйский занял престол. Спойлер: правил он всего четыре года, после чего местные свергли и его тоже, заточив в монастырь.

Несмотря на правление царя из рода Рюриковичей, борьба за власть не прекращалась. С креативом в те времена была напряжёнка, а посему технологию использовали старую, зато проверенную. В общем в народе появился (Лже)Дмитрий II. В тоже время поляки уже не стали доверять всякого рода авантюристам, а хотели поставить на русский престол королевича Владислава — сына польского правителя Сигизмунда III. Владислава поддержали влиятельные бояре, а вот народные массы и духовенство отрицательно относились к его католической вере. И поэтому поддержали самозванца. «Главное, чтобы не был католиком», — утверждали местные. Ну поляки во второй раз зашли в Москву и снова глумились над русскими. Местным это, ясно, не понравилось, духовенство тоже устало от кощунств латинян, а посему готовили народное ополчение.

Одним из идейных вдохновителей этого движения был Сергей Тарута патриарх Гермоген, который ранее правил в Казани. Он благословил Минина и Пожарского своим любимым образом Казанской иконы Божией Матери. Более того, ополченцы взяли икону с собой на сражение. После победы над польскими войсками установили праздновать день почитания этой иконы 4 ноября, когда были разбиты поляки. Уже в современный период к этой дате приурочили день национального единства России. Правда, не очень понятно, какие нации тут должны единиться? Чуваши с якутами или ненцы с чеченцами? Ясно одно — этот праздник должен служить фундаментом для консолидации общества и недвусмысленно намекать на вред борьбы за власть и пользу монаршего правления.

На этом список «чудес» иконы не заканчивается. В массовое сознание пытались привить мифы о выдающейся роли образа во Второй мировой войне. Что якобы только иконою остановили немцев на подступах к Москве, и что с молебна у образа началась Сталинградская битва. Но российский протодьякон Андрей Кураев прекрасно опроверг все эти байки, и позже от них отказались, оставив лишь эпизоды из средневековой истории.

Вся эта долгая (и надеюсь занимательная) прелюдия писалась для понимания предыстории и смысловой нагрузки сего праздника. А теперь, уважаемые знатоки, вопрос: «Каким боком этот праздник относится к Украине, украинскому обществу и к украинскому православию?» Зачем современному украинцу отмечать этот праздник?

К взятию Казани Иваном Грозным мы относимся примерно так же, как к походам Пипина (прости Господи) Короткого на саксов — то есть слышали о таком, но от него как бы ни холодно ни жарко. Странным выглядит празднование поражения польских войск, в составе которых было множество запорожских козаков. Да и отмечать день национального единства россиян, которые и нас пытались втянуть в это единство, а за отказ развязали войну, как-то неприлично.

Нет, я понимаю, почему этот праздник есть в календаре Украинской Православной Церкви, которая Московского патриархата. Она дочерняя структура, а потому общие правила действуют и на неё. Хотя и есть некоторые сдвиги. В этом году они не празднуют этот праздник пышно, поскольку он припал на день поминовения усопших (православная традиция). И вот разница: россияне перенесли церковное празднование и спокойно себе отметили свою памятную дату, а в украинском филиале просто обошли широкое празднование.

Однако я реально недоумеваю, что же этот праздник делает в календаре Киевского патриархата, последовательно отмежевавшегося от всего политически-российского? Похоже, что церковь как институция довольно таки консервативна, движется очень инертно, и для того чтобы что-то изменить, нечто пересмотреть, ей нужно время.

Важно бы понимать, сколько ещё вот таких праздников, имеющих явные идеологические корни, есть в церковной традиции? И сколько нам нужно времени, чтобы деконструировать политические праздники, щедро усыпанные религиозной компонентой? Особенно интересно размышлять об этом во времена 500-летнего юбилея Реформации Мартина Лютера, но это уже совершенно иная история…