НАТО и «закат Европы». Часть 1. Это вам не Антанта

Когда мы говорим о блоке НАТО, то имеем в виду не столько танки и самолёты, ракеты и вертолёты, стрелковые и аэромобильные подразделения, сколько идеи. НАТО — это, прежде всего, идея сохранения мира Запада. Именно поэтому для того, чтобы понять саму идею создания НАТО, нужно обратиться к борьбе мировоззрений после Первой мировой войны.

В первую очередь, разумеется, приходит на ум вышедшая в 1918 году книга Освальда Шпенглера «Закат Европы». Чудовищная мясорубка Первой мировой войны, с её миллионами жертвами, безумными атаками на пулемёты, чудовищными артобстрелами и ни с чем не сравнимыми ужасами газовых атак — в книге Освальда Шпенглера получила логичное завершение в виде идеи конца западной цивилизации.

Освальд Шпенглер был первым западным философом-не марксистом, кто увидел в происходящем не просто величайшую трагедию историю, а конец цивилизации. Сам мыслитель именовал эту цивилизацию фаустовской — по имени героя мифа об учёном, решившимся подписать договор с Дьяволом.

Освальд Шпенглер был, вероятно, первым, но уж никак не последним из тех философов, кто продекларировал конец западной цивилизации. За ним очень быстро пришли другие, среди которых особое место занимает Арнольд Джозеф Тойнби. Этот английский философ-историк от ужасов Великой войны решил укрыться в лабиринтах историко-культурных иллюзий. Впрочем, он был далеко не одинок: тотальное увлечение интеллектуалов Запада в 1920–1930-е годы после великой войны Кораном, буддизмом, мистикой стало повсеместным явлением. Желающие могут обратиться, например, к произведениям Германа Гессе. Для Арнольда Тойнби ужас великой войны преобразовался в яростное отрицание величия Запада.

Для сравнения отметим, что Освальд Шпенглер, убеждённый в кризисе западной цивилизации, в отличие от Тойнби, никогда не отрицал её величия и всю мощь «фаустовского» мироустройства. Он мечтал о поиске выхода из найденного им тупика, но, в отличие от многих своих последователей и от того же Кнута Гамсуна, Освальд Шпенглер не принял и нацистскую трактовку обновления западной цивилизации.

А Арнольд Тойнби стал прародителем новой страшной идейной болезни Запада — постмодернизма. В 1947 году он написал, что постмодернизм символизирует конец западного господства в религии и культуре. Однако политическая сущность этого движения была гораздо глубже. Проблема не в том, что признавалась важность неевропейских культур и религий — Европа всегда относилась с большим интересом к истории других цивилизаций. Арнольд Тойнби впервые допустил, что все цивилизации равны, вне зависимости от их внутренней сущности. Право на равенство не зависело от права на ответственность.

Именно эта мысль стала главной сущностью политического постмодернизма: право не зависит от ответственности. Тогда как вся западная цивилизация выросла на идее прямой связи права и ответственности.

Историки не случайно рассматривают Вторую мировую как продолжение Первой. Постмодернизм, рождённый в мрачные годы между войнами, расцвёл пышным цветом именно по окончанию Второй мировой войны. Во многом успех его продвижения определялся деятельностью известной крайне левой интеллектуалки экс-первой леди США Элеоноры Рузвельт.

Именно под её руководством были разработаны основополагающие идеи ООН и, прежде всего, Декларация прав человека, ставшая основой основ философии воинствующего постмодернизма. Впервые идея прав без ответственности стала основополагающей догмой международных отношений. Можно только удивляться косности советского руководства в эпоху Сталина, не способного воспользоваться столь ценным подарком экс-первой леди. Но знамя постмодернизма, поднятое в те годы, уже гордо реяло над планетой, гарантируя неизбежные проблемы и потрясения западного мира.

И вот именно этому грандиозному шествию постмодернизма по планете и призван был противостоять блок НАТО. Впрочем, вряд ли его отцы-основатели думали о такой трактовке его создания.

Принято считать, что блок НАТО, возникший в 1948–1949 годах, был прагматичным прямым ответом на военную угрозу Сталина. Это и так, и не так.

Действительно, к этому времени миллионные армии советского тирана уверенно ожидали на передовых рубежах коммунистического блока команду «Фас!» на захват западного мира. И прагматичная попытка дать понять Сталину, что в случае нападения его ждёт война не с отдельными слабыми странами Европы, а новая мировая война со всем Западом, приобретала в это время совершенно иное, не прагматичное, а скорее метафизическое значение. Термин метафизика означает больше, чем просто физика, это сверхфизика. Так и НАТО стало не просто прагматизмом — этот блок обрёл статус метапрагматизма, сверхпрагматизма.

Сейчас, когда ретроспективно оцениваем события, мы считаем возникновение тех или иных движений, структур, идей само собой разумеющимися. На самом деле всё это было не так.

Многие западные политики считали, что обсуждать все вопросы агрессии СССР надо в ООН или других подобных международных институтах. А на тот момент уже были десятки примеров реальных агрессивных действий СССР и в Восточной Европе, и на Балканах, и во многих других точках мира. НАТО изначально несло в себе идеологию, коренным образом противоречащую идеологии постмодернизма ООН.

На память приходят истории о том, как во время Второй мировой войны военное ведомство США старалось сохранить в тайне свои действия от Госдепартамента. Генералы были уверены, и не без оснований надо сказать, что Госдеп представляет собой садок или чашку Петри для высиживания коммунистических агентов. Прямо доказать они ничего не могли, но по опыту хорошо знали, как быстро информация из Госдепартамента оказывалась у Сталина на столе.

Надо сказать, что в ту пору даже американские высшие политические круги весьма осторожно относились к идеологии НАТО. Альянс всегда являлся уникальным сообществом в истории Запада. В отличие от Антанты и других военных блоков, которые возникли в силу конкретных прагматичных отношений взаимной выгоды, НАТО несло в себе идейную составляющую, что очень тяжело воспринималось западными политиками, прежде всего левой ориентации. В СССР любили много говорить о силе и значении НАТО, но на самом деле его фактическая роль была не очень велика. Однако Альянс самим фактом своего существования напоминал политическому истеблишмента Запада, что какие бы сладкие обещания не давали на переговорах, как бы политикам не хотелось договориться, откупиться или каким-то образом тихо решить проблему, иногда необходимо применить силу. НАТО самим фактом своего существования твёрдо говорило: не всегда можно договориться — есть те, с кем договариваться бесполезно, надо применять силу. Ultima ratio — последний довод королей, как принято говорить по-русски.

НАТО самим фактом своего существования неизбежно утверждало старую европейскую истину: право есть ответственность!

Распад Советского блока, а потом и самого СССР породил у многих политиков ощущение, что сама идея НАТО умерла. Теперь не нужно применять силу, всегда можно договориться, что-то купить, что-то продать — и проблема будет решена. И в следующей части речь пойдёт о противостоянии между Альянсом и современной идеологией.