Доброе утро, Корея! Часть первая. Инчхон, 1904 год

bxm

Тому, кто хоть раз видел современный Инчхон (пусть даже по интернету или любимой дорамке), вглядываясь в фото начала ХХ века, трудно поверить, что именно эти деревянные домики со временем превратились в мечту миллионов и стали предметом зависти не одного поколения.

Пролог

Корея из века в век была вассалом Китая. Обе стороны воспринимали это как нормальное положение дел, ибо так было угодно Небу, а Император под Небом мог быть только один, и жил он в Запретном городе (но это другая история, к которой мы ещё вернёмся). С поражением династии Цин в войне с Японией старый мир окончательно дал трещину, и столетиями привыкшую жить под чужим началом Корею многие возжелали увидеть под своим патронатом.

Казалось бы, при чём тут Украина, но… Если история не врёт, то в 1860 году в городе Лубны, что в Полтавской губернии, родился некий Афанасий Иванович Середин-Сабатин. Не то, чтобы благородных кровей, но из приличной семьи. И даже по воле судьбы перебрался в Питер к дяде, где учился то ли в художке, то ли в кадетском корпусе — доподлинно неизвестно. Тем не менее, наш герой через Шанхай проторил себе путь в Корею, поступив на службу к немцу, управляющему корейской таможней, для «землемерной съёмки в иностранном сеттльменте и строительства дворцов». Богата наша земля на таких людей. Может, и не гении, но если прёт, то по полной. Середин-Сабатин поселился в порту Чемульпо (Чемульпо — именно название порта, а Инчхон — это название города. Это как у нас, например, ж/д станция «Радулино», а село на самом деле Дубровка). Так этот то ли архитектор, то ли офицер волею судьбы вошёл в королевский двор Кореи. Нет смысла писать о том, что можно прочесть у Симбирцевой во «Владыках старой Кореи»; вкратце: Середин-Сабатин стал видеться с королём и был вхож в его двор. То, что король склонялся в пользу пророссийских сил, было не самой большой проблемой, ибо не он правил страной, а королева Мин… Японцы точно знали, кто управлял Кореей, ибо не случайно граф Иноуэ Каору, министр иностранных дел Японии в 1890-х годах, говорил о ней: «Мало найдётся в Корее людей, равных Её Величеству по проницательности и дальновидности. В искусстве же умиротворения врагов и завоевания преданности подданных у неё нет равных».

Поэтому в 1895 году, когда Миура Горо стал представителем Японии в Корее, эту проблему решили радикально: 8 октября того же года королева Мин была убита японскими военными по его прямому приказу и под его руководством. Пикантность момента была в том, что наш полтавский архитектор по странному стечению обстоятельств тем утром оказался у павильона королевы. На английском языке японцам так и объяснил: «заблудился» (с), — и попросил защиты, которую те ему предоставили. Король спасся бегством в российское посольство, архитектор — через Чемульпо / Инчхон в Китай… Миура Горо тоже бежал и был предан суду в Японии (получил оправдательный приговор). Насколько Середин-Сабатин был архитектором — судить не мне, но факт остаётся фактом: его история достойна экранизации как шпионский боевик.

Реакция России на убийство королевы однозначно показала, что она главный противник в деле установления японского протектората над Кореей. Японии оставалось найти союзника, ибо в одиночестве одолеть Россию она не могла. И она его нашла — Англию, с которой в 1902 году заключила секретное соглашение, что окончательно оформляло отношения в случае вооружённого конфликта и давало японцам гарантии политического, финансового и военно-технического сотрудничества в особый период. 

Канбан — точно в срок

Основной проблемой японцев стало отсутствие сухопутной границы в театре военных действий (ТВД). Пока воевали с китайцами, то безопасности перебрасываемых войск почти ничего не угрожало, но Российский императорский флот был противником иного класса.

Китайский флот частично был уничтожен в битве у реки Ялу и в бухте крепости Вейхайвей, и Японии достался только один значимый (были и другие) корабль в качестве трофея — построенный в Германии броненосец «Чжэнь-Юань».

Кстати, японцы оставили его название, но произносили на свой манер — «Чен Иен». Корабль был очень старый и годился только для второстепенных ролей, но, несмотря на возраст, принял посильное участие в Цусимском сражении — самой чёрной главе в истории Российского императорского флота.

В 1895 году баланс сил был такой, что Япония, воюя против России, была не в состоянии завладеть морем на ТВД и перебросить армию в нужном количестве в Корею, и уж тем более наладить её бесперебойное снабжение. Японцы это трезво понимали и принимали в расчёт. Это сегодня Япония — технологический монстр, а в конце XIX века ничего такого не было и близко: всё нужно было покупать за границей. Любая постройка корабля превращалась в проблему для промышленности.

Напряжение финансово-экономических сил в какой-то момент поколебало веру в планах, но в спорах о будущем прагматики взяли верх и решили так: дорогу осилит идущий.

Запланировали, что в 1903 году флот и армия уже будут готовы к войне.

Уровень сложности задачи, которую они поставили? Представьте себе, что Украина ставит задачу к 2023 году не только построить военный флот, но и подготовить вспомогательный, а также личный состав армии и флота, сформировать общественное мнение внутри и вне страны, и, не пугаясь потенциала России, нанести ей военное поражение. Представим себе, что к 2023-му задача по подготовке будет выполнена, а в течение 2024–2025 годов Украина наносит военное поражение России на суше и море, принуждая последнюю к миру. Бред? А вот японцы смогли: пошли ва-банк и сорвали большой куш.

Россия тогда, как и сейчас, пыталась быть значимой фигурой на мировой арене. Можно 100500 раз исполнять «Путин — х**ло», рассказывать саги о непросыхающей стране, но от этого в нашем арсенале не появятся в достаточном количестве «поставьсюдалюбоеоружие», и в военкоматах очереди не вырастут… Японцы, например, не питали подобных иллюзий и первым делом составили план, которого строго придерживались… Его суть была проста: флот станет главным действующим лицом будущей войны. Для этого в день Х будет получен если не перевес на театре военных действий, то хотя бы паритет в численности и качестве боевых кораблей, и личный состав будет обучен до требуемых кондиций. На верфях Британии, Германии и Франции были построены 8 эскадренных броненосцев («Ясима», «Фудзи», «Хатсусе», «Сикисима», «Асахи» и «Микаса»), 6 броненосных крейсеров («Асама», «Токива», «Ивате», «Идзумо», «Якумо», «Адзума») + 2 (будущие «Ниссин» и «Касуга») куплены у Италии в разгар кризиса (тонкость момента: перекуплены под носом у России). В концессию в Корее брали всё, что только можно: железные дороги, связь и т. д. и т. п. Модернизации и стандартизации подвергались все суда флота, невзирая на их возраст.

Качество кораблей отвечало всем стандартам. Британия не просто построила японцам флот, но и позаимствовала из этого опыта всё, что считала необходимым (например, на проекте броненосца «Сикисима» обкатали общую концепцию для британских формидаблей). Также она помогла им запустить производство корабельных орудий всех калибров, что позволило японцам после сражения в Жёлтом море перевооружить флот заново и быть готовыми к приходу 2-й Тихоокеанской эскадры… Мало кто знает, что с захваченного броненосца «Орёл» (типа «Бородино») японцы сняли всю броню и сделали её заново. Поэтому, когда корабль уже под названием «Ивами» вошёл в строй японского флота, он был уже не просто лишён башен среднего калибра и перевооружён, но ещё и капитально перестроен — так широко шагнули металлургия и машиностроение в Японии всего за десятилетия…

Особое внимание уделялось изучению военно-технического потенциала Российской империи. Так, зная, что Российский императорский флот предпочитает использовать всяческие миноносцы и контр-миноносцы (читай эскадренные миноносцы), японцы изначально заложили в проекты своих истребителей (читай эскадренных миноносцев) возможность поставить второе 76-мм орудие и не жалели денег на приборы (например, «Обри»), повышающие качество торпедного оружия, или механизм управления курсом торпеды согласно выставленной программе (механическое устройство).

Изучив историю применения мин в российском флоте, японцы пришли к неожиданному выводу, что им специализированный минный заградитель не нужен. Взамен был предложен и реализован вариант быстрого переоборудования гражданских судов в минные заградители, что было более практичным в плане количества мин и скрытности перехода в район постановки под любым флагом, и было реализовано на протяжении всей войны.

Но это был общий антураж. Вишенкой на этом торте должен был стать первый удар — десантная операция армии и флота.

Начиная с 1900 года, ГШ (Генштаб) и МГШ (Морской генштаб) ежегодно докладывали императору об оперативных планах касательно войны с Россией. В ноябре 1900-го армия провела масштабные манёвры в префектуре Хёго, и флот участвовал в них, отрабатывая все этапы десантной операции. Япония не делала из этих манёвров секрета; первыми, кого позвали, стали корейцы. Наблюдатель от Кореи генерал-майор Ли Хон Гюн, правильно оценив увиденное, спросил у японского генерала Кодама Гэнтаро (составителя оперативного плана войны с Россией): «Что будет делать Япония в случае войны с Россией?». Ответ был прост: «Японская армия намерена действовать на территории Кореи вне зависимости от того, получит она согласие от корейской стороны или нет… Если потребуется, то и против корейской армии…». Это было сказано за три с небольшим года до начала войны.

У японцев в работе было четыре основных варианта плана высадки (даю без подробностей):

– Ко — высадка в Пусане и удар по Сеулу;

– Оцу — высадка в Вонсане и удар по Сеулу;

– Хей — высадка в Инчхоне и Сеул — вот он;

– Тей — высадка в Нампхо и удар по Пхеньяну.

Необходимым условием ведения войны вообще и десантной операции в частности считалось обеспечение господства на море, без чего армия оказывалась в опасной ситуации даже на ближайших к Японии корейских берегах.

Уже в январе 1903-го переговоры с Россией зашли в тупик и весь год шли ни шатко ни валко. Так, в результате перманентного обмена контр-предложениями дело дошло то того, что вопрос открытия боевых действий стал вопросом времени: никто больше не искал компромисса… Японский флот же провёл весь 1903 год в учениях и подготовке матчасти.

19 декабря 1903 года начальник общего отдела ГШ Игути Сёго написал начальнику штаба докладную записку: «Если наша империя желает сохранить для себя Корею, то она для своей защиты должна прекратить словесную перепалку с Россией и направить в Корею экспедиционный отряд. Сила — хороший аргумент в переговорах».

К 20 января 1904 года флот должен был выйти в море, а армия (очевидно, диверсанты) — перерезать телеграфную линию Пекин – Инкоу, но флот ответил, что раньше 26-го выйти не сможет (МГШ ждал вестей от только что перекупленных и идущих в Японию из Италии крейсеров «Ниссин» и «Касуга»).

27 января флот в море не вышел. На совещании ГШ генерал-майор Игути Сёго заявил, что больше ждать нельзя, нужно высаживаться без поддержки флота на самый ближайший корейский берег… Подчинённого осадил начальник Генштаба Ояма словами: «Война — это дело государств, и пока не будет приказа императора, мы не сделаем ни одного выстрела».

2 февраля ГШ составил (уже в который раз) общий план на начало войны, который начинался словами «силами трёх дивизий оккупировать Корею раньше, чем это сделает противник».

Этому действу предшествовала некоторая подготовка материально-технической базы предстоящей операции. 31 декабря 1903 года заместитель начальника МГШ дал указание изучить возможность скрытой погрузки 3 000 солдат и офицеров с имуществом на корабли. В тот же день (наши так смогут?) военное министерство заключило с фирмой «Ниппон юсен» контракт, по которому два её судна — «Дайрен-мару» и «Отару-мару» — передавались в аренду армии, о чём поставило в известность ГШ и МГШ распоряжением №250 по грифом «секретно».

Флот и армию уведомили, что с 8 по 13 января суда должны пройти подготовку и перейти к месту погрузки, погрузить личный состав, имущество для высадки… и (тонкий момент) взять 5 переводчиков корейского языка.

9 января военный агент России в Японии полковник Самойлов докладывал из Токио в Петербург, что «…приготовления для отправки войск в Корею стали очень энергичные… фрахтуются суда… В Корею будут отправлены войска, с этим надо считаться как с фактом, уже свершившимся…», но Петербург молчал.

12 января к десантной партии добавили третье судно «Хэйдзё-мару», арендованное у акционерной компании «Осака сёсен» (корпорация «Мицуи»).

Флот и армия ожидали последнего приказа на выход в море.

Дни шли, транспорты с фуражным зерном замерли в ожидании выхода в море за пять дней до дня Х. План высадки ещё раз отредактировали и 100500 раз перепроверили, однако пауза с выходом стала затягиваться… Но 3 февраля в 16:25 в МГШ пришла срочная телеграмма от резидента в Чифу, капитана 2-го ранга Мори Ёситаро: «По сведениям, полученным из Порт-Артура… до 10:00 утра 3 февраля 6 русских броненосцев и 6 крейсеров… вышли в море в неизвестном направлении».

Уже в 17:10 в резиденции Премьер-министра было озвучено четыре возможных причины выхода российского флота:

• атака россиян на Сасебо (главная военно-морская база);
• высадка в Инчхоне;
• оккупация бухты Чинхэман (Корейский пролив);
• учения.

В 17:35 морской министр и начальник МГШ приняли решение отправить пакет с приказом №1 командующему Объединённым флотом и командующему 3-й эскадрой. Более того, было дано распоряжение выставить минные заграждения в Токийском заливе, Сасебо, Майдзуру, Ооминато, Хакодате и Такесики (о. Цусима). Таким образом, флот начал исполнять план по обороне баз до официального решения Кабинета Министров.

В 10:30 4 февраля началось совещание Кабинета Министров, где было принято решение о прекращении дипломатических переговоров с Россией, разрыве отношений и начале военных действий.

В 14:25 началось собрание у императора, утвердившего решение Кабинета Министров.

В 16:30 совещание у императора закончилось, и Япония де факто уже находилась в состоянии войны с Россией.

Чуть позже в морском министерстве состоялось совещание высшего руководства армии и флота, на котором согласовали планы, и уже в 21:30 военный министр телеграфировал командиру 12-й дивизии: «На основании Высочайшего соизволения приказываю сформировать отряд ”короку” и отправить его в Корею». В 22:10 телеграмма была получена и задание исполнено.  

(Для справки: «короку» со старого японского переводится как «большое жалование», «большой куш», что соответствует цели операции).

При очередном обсуждении плана высадки возникла заминка, так как командующий Объединённым флотом Хэйхатиро Того рекомендовал основным местом высадки назначить залив Асанман и город Асан. Это удлиняло переход до Сеула на драгоценные четыре дня, но снижало риск при высадке. Новые изменения только породили вереницу споров: ГШ требовался Инчхон, но МГШ гарантировал высадку только в проверенном (во время японо-китайской войны) уже заливе Асанман. Утвердили Инчхон как основной пункт высадки, но на окончательное место повлияют доклады командира крейсера «Тиёда» (Чиода), находящего в Инчхоне. Так судьбу начала войны отдали в руки одному человеку — капитану 1-го ранга Мураками Какуити.

Продолжение следует.

Со второй частью материала можете ознакомиться здесь.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.