Немного о социологии, рынке земли и рыночных реформах

Примечание редакции. Как раз в эти дни депутаты в очередной раз попытаются устроить пафосное откладывание рынка земли в долгий ящик. А тут нам автор предыдущего материала прислал продолжение темы.

Социология — это наука об обществе и закономерностях его развития. Общество состоит из людей, поэтому социология изучает в первую очередь закономерности их массового поведения. Для того чтобы это делать, были разработаны специальные социологические методы исследования, в числе которых и социологический эксперимент. Его суть состоит во введении определённого индикатора в социальную среду и наблюдения за происходящими при этом изменениями. Это как «Жук в муравейнике» у Стругацких.

Таким социологическим экспериментом была моя публикация на сайте «Пётр и Мазепа» статьи «Чего не понимает украинский обыватель? О вреде моратория на землю». Давайте вместе подведём итоги этого эксперимента.

Прежде всего, реакция социальной группы, в которую входят посетители сайта, была очень бурной. Учитывая количество комментариев, тема моратория на землю вне конкуренции. И дело не в том, что читателей так остро интересуют проблемы сельского хозяйства. В этой теме, как в фокусе, сконцентрированы проблемы реформ в Украине. И это очень важно для всех, отсюда такой интерес. Итак, первый вывод, который мы можем сделать: проблема экономических реформ — одна из самых важных для думающей части украинского общества, к которой, безусловно, принадлежат посетители сайта.

Следующее наблюдение, которое можно сделать — это деление этой социальной группы на подгруппы, которые имеют разное отношение к теме земельной реформы.

Первая подгруппа — люди, для которых необходимость реальной частной собственности на землю — это истина, не требующая доказательств. Они считают, что мораторий на продажу земли не просто нужно отменить, но и вообще не нужно было вводить.

Вторая подгруппа —люди, которые считают, что мораторий нужно отменять, но… И далее следует ряд причин, по которым мораторий пока отменять не нужно.

Третья подгруппа — это те люди, которые против отмены моратория в принципе.

Наибольший интерес для нашего эксперимента имеют люди из второй подгруппы. Если представители третьей подгруппы не столько аргументируют свою позицию, сколько выражают свою ненависть к рыночным реформам, то сторонники второй точки зрения всегда высказывают причины, по которым с отменой моратория нужно повременить.

Тех, кто против моратория в принципе, словами переубедить невозможно. Это люди, не умеющие мыслить абстрактно и строить мысленные модели. В своих суждениях они опираются только на свой опыт. А их опыт — это нерыночное прошлое нашей страны. Иными словами, в их опыте рынка нет. В советское время его не было в принципе, а в постсоветское элементы рынка только начали появляться. А поскольку развитие рынка было изуродовано постсоветскими деформациями социальной структуры (о чём будет сказано ниже), им они тоже не нравятся. Поэтому их перспектива развития обращена в прошлое, они сопротивляются рыночным нововведениям, потому что они их не понимают. К сожалению, таких людей в Украине большинство. Однако, поскольку это люди с низким уровнем развития, среди посетителей сайта «Пётр и Мазепа» их не так много, что нашло отражение в комментариях к статье.

Рассмотрим теперь основные аргументы тех, кто отстаивает точку зрения, что отмена моратория пока преждевременна.

1. В Украине коррупция, поэтому частная собственность на землю приведёт к разворовыванию земли, её отнимут у собственников местные власти, приезжие рейдеры и т.д. Следовательно, пока не устраним коррупцию, не создадим честные суды, эффективные органы охраны правопорядка, мораторий снимать нельзя.

Самый эффективный способ противостоять коррупции — создание частной собственности. После защиты жизни, защита своей собственности — это самый сильный мотив для действий в любое время и в любой стране. В советское время люди были бесправны потому, что частная собственность была запрещена. Не было мотивов для широких масс вступать в конфликт с властью.

Частная собственность всегда первична. Как социолог могу утверждать, что во всех развитых странах, где сейчас правоохранительная система на высоте, где суды работают честно, в определённое время коррупция была посильнее, чем сейчас в Украине. Только после того, как разделили общинные земли и предоставили участки в частную собственность, началось развитие правовой системы. У людей появилось что терять и возникла потребность в государственной защите частной собственности. Так будет и в Украине, и появление частной собственности — это необходимое условие формирования полноценной правовой системы. То есть сперва возникновение частной собственности, а потом формирование полноценного правового государства. Здесь важно, чтобы частных собственников было много, чтобы они стали мощной общественной силой. Именно земельная собственность создаёт максимальное число таких собственников на начальных стадиях развития рынка.

2. Даже если считать, что всё будет честно, владельцы паёв продадут свою землю за бесценок.

Цель появления частной собственности на землю не в том, чтобы все нынешнее владельцы паёв стали фермерами. Цель в том, чтобы земля перешла в руки эффективного собственника. Таково свойство любой частной собственности — она ищет и всегда находит самого эффективного собственника. Рыночная экономика невозможна без конкуренции. Если собственник не выдерживает конкуренции, он теряет свою собственность, и она переходит в руки того, кто конкуренцию выдержал, то есть более эффективного собственника. Поскольку земля была в колхозах, которые формально считались коллективной собственностью, её распаевали и дальше осталось придать ей статус частной собственности, чтобы она перешла в конечном счёте к тому, кто будет распоряжаться ей с максимальной эффективностью, то есть будет производить продукцию необходимого качества с минимальной себестоимостью. Как распорядятся землёй владельцы паёв — это их дело. Никто не заставляет их землю продавать. Но тот, кто хочет это сделать, должен иметь такое право. Уже есть решения Европейского суда по правам человека, требующие разрешения владельцам продавать принадлежащую им землю. Многие борцы с мораторием были бы возмущены, если бы им запретили продавать принадлежащие им машины, квартиры или другую собственность под тем предлогом, что они слабоваты умом и их при продаже обязательно обманут.

3. Не готовы мы пока к передаче земли в частные руки. Тому пример — приватизация промышленных предприятий.

Этот аргумент значительно шире, чем аграрная реформа. Тут речь идёт о рыночных реформах как таковых. Те, кто отстаивают эту точку зрения, считают, что рыночные реформы в Украине, и в первую очередь приватизация, полностью неудачны, и ничего, кроме бедности народу не дали. В пример приводятся закрытые предприятия. В советское время эти предприятия работали, как и колхозы, люди получали зарплату и всё было хорошо. А потом началась приватизация, всё позакрывали, заводы порезали на металлолом, людей выгнали на улицу. Этот опыт доказывает, что ничего хорошего не будет и с частной собственностью на землю, — говорят они.

Эта точка зрения широко распространена и доказывает, как мало понимают люди в том, что происходит вокруг них. Представлять ситуацию в Советском Союзе в конце советской эпохи как процветание — это наглая ложь. Ситуация была катастрофической. Я не знаю, что творится в головах людей, которые рассказывают, как хорошо они жили в 1980-е годы, но что-то там сильно не так. Мне не нужно прибегать к статистическим данным, тем более что советская статистика была даже ещё более лжива, чем это принято считать. Я очевидец этих событий и помню всё прекрасно. С продуктами питания в СССР всегда было плохо, потому что их производили в колхозах. Тем не менее, была отчётливая тенденция ухудшения ситуации в этом сегменте. Сыр в магазинах исчез ещё в начале 1970-х, сливочное масло начало исчезать в конце того же десятилетия. Если в тот период ещё можно было свободно купить 2–3 вида колбасы, то к 1980-м в продаже осталась только «Молочная» с бумажным наполнением. То же можно сказать о промышленных товарах. Полки магазинов пустели всё сильнее и сильнее. После работы почти ничего купить было нельзя. Единственным спасением были базары, но там всё было по рыночным ценам, далеко не для всех доступным. Так было в большинстве городов, хотя в СССР существовали различные категории снабжения и были города, в которых выбор был получше, например Москва.

Причина товарного дефицита для экономиста очевидна — снижение объёмов выпуска продукции при увеличении денег в обращении. Цены были фиксированные, поэтому дисбаланс приводил не к росту цен, а к дефициту товаров. Объёмы производства продукции падали потому, что не было мотивации к труду ни у рабочих, ни у руководителей. В условиях товарного дефицита деньги всё больше утрачивали роль стимула к труду, а увеличение зарплат лишь усиливало дисбаланс между денежной и товарной массами. Последний удар по Советскому Союзу нанесло падение цен на нефть в 1980-х. Поступления средств от нефти и газа давали возможность закупать за границей товары, которые были на порядок лучше по качеству, чем советские. Эти товары можно было продать подороже, что убирало часть лишних денег из обращения. Кроме того, за границей покупали большие объёмы продуктов питания, что также существенно уменьшало товарный дефицит.

Катастрофичность ситуации лучше других понимали власти. Только не очень умный человек может думать, что партийная верхушка поддержала Горбачёва в проведении реформ просто так. Даже эти люди понимали, что другого выхода нет. Они хотели реформы по китайскому образцу, то есть увеличить экономическую свободу при сохранении всей полноты своей власти. Но время для таких реформ было упущено. Так можно было делать в 1960-е, когда из сёл в города хлынул поток людей, согласных на любую работу. Однако этот поток быстро исчерпался, и поскольку советская экономика была неэффективной, спрос на рабочую силу превышал предложение. Рабочие перестали ценить работу, тем более что деньги, как было сказано выше, всё сильнее утрачивали роль стимула к труду. Торговец зелёным луком на базаре мог заработать больше, чем сварщик. К 1980-м советский рабочий был так всем этим развращён, что заставить его эффективно работать можно было, лишь оставив на длительный срок без работы. Но горбачёвские реформы предусматривали только разрешение на некоторую экономическую свободу, сохраняя возможность в любое время устроиться на государственное предприятие. В Китае же реформы открыли возможность трудоустройства на фоне огромной скрытой безработицы в сёлах. Поэтому реформы Горбачёва были обречены на неудачу.

После 1991 года для Украины переход к полноценному рынку был неизбежен, так как углеводородного ресурса у нас не было. Однако украинские рыночные реформы скорее напоминали издевательство над здравым смыслом. Предприятиям разрешили свободу экономической деятельности, не изменив их форму собственности, то есть оставив их государственными. Если в советское время администрация предприятий была со всех сторон ограничена запретами, то теперь можно было беспрепятственно распоряжаться государственной собственностью. Результат был предсказуем — всеобщее воровство. Воровали все, от рабочих до директора, только рабочий мог украсть не так уж много, а директор мог полностью лишить денег своё предприятие. Это делалось просто: закупали по завышенным ценам у частников любые товары, как нужные, так и не нужные. Не просто так, конечно, а за откаты. Таким образом, деньги выводили из предприятия, конвертировали в доллары и те оседали в карманах предпринимателей и администрации предприятий. После этого директор предприятия бежал в профильное министерство и просил кредит «на пополнение оборотных средств», и цикл повторялся. Результатом было стремительное увеличение массы денег в обращении. Фиксированные цены на товары для населения стали просто смехотворными и с полок магазинов исчезло всё. Выход был только один — отпустить цены. Когда это сделали, цены взлетели под облака; непривыкшие к этому ещё советские люди взвыли и правительство начало поднимать зарплаты и пенсии. Инфляция была просто сказочная. В 1992 году индекс инфляции составил более 10 000 %!

Власть в этот период находилась в руках директоров госпредприятий. Из них состояла Верховная Рада, выходцы из их среды составляли правительство. Поэтому отдавать власть они не хотели. Но стремительное превращение купонокарбованца в никому не нужный мусор, когда дело дошло до того, что даже торговцы на базаре стали продавать свой товар за доллары, заставило уже и их понять, что что-то нужно менять.

В результате выдачу кредитов предприятиям Кабинетом Министров прикрутили. У тогдашнего министра финансов Митюкова в кабинете висел лозунг «Денег нет!». На просьбы директоров о деньгах их стали направлять в коммерческие банки. Однако банки требовали залог и давали деньги под рыночные проценты, которые на фоне инфляционных ожиданий были заоблачными.

Но советские директора эффективно работать не могли. В результате страну охватил кризис неплатежей. Денег не было ни у кого. Единственным источником поступления реальных денег в украинскую экономическую систему были предприятия-экспортёры. Но и эти деньги усиленно разворовывали, и каждое такое предприятие обросло фирмами-«присосками», многие из которых принадлежали администрации этого же предприятия. Предприятия рассчитывались между собой по бартеру. Зарплату начали выдавать продукцией, где это было возможно, или товарами других предприятий. Все госпредприятия оказались на картотеке. Это означало, что они подавали в банк платёжные поручения на уплату налогов, а поскольку денег на счету не было, банк ставил это платёжное поручение в очередь на оплату. Если на счёт предприятия поступали деньги, банк проводил вначале уплату налогов, а потом, если что-то оставалось, предприятие могло распоряжаться этими деньгами. Но в реальности не оставалось ничего, так как предприятия работали только по бартеру, накапливали задолженность по налогам.

Таким образом, ситуация становилась тупиковой. Завести в экономическую систему деньги было всё равно, что пытаться прокачать воду по дырявой трубе. Выход был только один — приватизация. Только реальный собственник мог остановить разворовывание денег предприятия и тем самым обеспечить его дальнейшую работу, а значит, только приватизация могла спасти экономику Украины от полной остановки. Для этого возникли политические условия, так как к этому времени предприниматели накопили большие суммы денег и стали думать о том, чтобы прибрать реально работающие предприятия к рукам. Как не упирались советские директора, приватизация началась и кризис неплатежей прекратился. Исчез бартер, рабочим стали выдавать зарплату.

Другой стороной процесса стало закрытие неэффективных предприятий. В СССР рыночные механизмы не действовали. Не было реальных рыночных цен, поэтому существовали планово-убыточные предприятия. Хотя было много убыточных и вне плана. Но не существовало банкротства, и государство поддерживало такие предприятия. Люди там работали, зарплату получали, и им казалось, что всё хорошо. Я уже не говорю о том, что в СССР половина промышленности прямо или косвенно работала на войну. После 1991 года государство ни в России, ни в Украине в таких объёмах военной продукции не нуждалось. Закрытие предприятий ВПК повлекло за собой цепную реакцию: сокращение объёмов производства и тех предприятий, которые непосредственно в ВПК не входили, например металлургические. Но главное, что именно приватизация заставила закрывать предприятия, которые не могли прибыльно работать. В пример часто ставят сахарные заводы, которых в УССР было очень много. Эти заводы работали на местном сырье, государство их поддерживало, даже если они были убыточными, потому что импортный сахар на рынок почти не допускался. После прекращения государственной поддержки и с возникновением рыночной экономики многие из этих заводов должны были закрыться вследствие их убыточности. А она была обусловлена, с одной стороны, устаревшими технологиями, действующими чуть ли не со времени Терещенко, а с другой — дороговизной сырья. Вот тут мы опять должны сказать о частной собственности на землю, поскольку украинская сахарная свёкла именно потому слишком дорогая, что его производитель не фермер-собственник земли.

Нужно сказать, что закрытие неэффективных предприятий при переходе к рынку — всеобщее и обязательное явление. Так было в Польше, Чехии и других бывших соцстранах. Медики утверждают, что в здоровом организме ежедневно возникают раковые клетки, но иммунная система их уничтожает. Так и в рыночной экономике, всё, что имеет эффективность ниже среднего уровня, становится банкротом. Другое дело, что взамен обанкротившихся предприятий в здоровой экономике возникают новые и работники могут на них устроиться. В Украине это не так, но причина не рыночные реформы, а как раз наоборот, их искажения. Это результат деятельности чиновников, ведь Украина — это их государство. Любой чиновник будет делать всё возможное, чтобы максимально помешать предпринимателю. И законы пишут соответствующим образом. Иначе взяток давать не будут. Поэтому положение предпринимателя в Украине — одно из самых плохих в мире. А предприниматель — единственный человек в рыночной экономике, который может создать рабочие места. Но широкие массы населения против рыночных преобразований, которых они не понимают. Они поддерживают не предпринимателя, а чиновника, а потом жалуются на то, что работы нет. Таким образом, все рыночные реформы происходили в Украине только тогда, когда сопротивляться их проведению было уже невозможно. Поэтому дела всегда шли плохо. Вероятно, и с частной собственностью на землю будет то же: вымрет поколение, привыкшее к тяжёлому ручному труду; производство мяса, молока, овощей и фруктов упадёт до такого уровня, что придётся завозить в больших количествах дорогую импортную продукцию, и только тогда борцы за мораторий, благо их тоже станет меньше, наконец сдадутся.

4. Законодательная база не готова, Государственный земельный кадастр не готов, поэтому оформление сделок с куплей-продажей земли приведёт к большим проблемам.

Законодательная база и кадастр не будут готовы никогда, пока не возникнут реальные проблемы, которые чиновники вынуждены будут решать. Только тогда, когда в земельный кадастр встанут километровые очереди, наши люди будут шуметь, а чиновники начнут не торопясь шевелиться.

5. Частная собственность на землю приведёт к массовой безработице на селе.

Здесь всё поставлено с ног на голову. Нынешние агрохолдинги почти стопроцентно занимаются зерновыми и масличными культурами. Эти культуры требуют минимума рабочих рук на гектар. Поэтому такого малого количества рабочих мест на селе, как сейчас, больше не будет никогда. И именно поэтому сейчас на селе те, кто не спились, ездят на заработки. Животноводство, а особенно плодоовощное хозяйство, требуют в перерасчёте на гектар в разы больше рабочих рук, чем зерновые. Но это не всё. Зерновые в Украине почти не перерабатывают. Их хранят на элеваторах, а потом вывозят за рубеж. Продукция мясомолочного сектора, плоды, ягоды и овощи, если они не реализуются сразу же, требуют переработки на месте. А это значит, что нужно строить на селе предприятия по переработке этой продукции, что резко увеличивает потребность в рабочих руках и открывает широкие перспективы для экспорта. Удивительно, что такие вещи нужно объяснять.

6. Фермерство развиваться не будет — его задавят агрохолдинги-латифундисты.

Весь мировой опыт показывает, что всё как раз наоборот: фермерские хозяйства вытесняют любую крупную компанию, которая пытается заниматься производством сельхозпродукции. Крупные компании в агробизнесе выживают лишь в семеноводстве, переработке, сбыте, агрохимии и т.п. Причина проста: самое эффективное производство бывает только тогда, когда работник и собственник едины в одном лице. А это как раз семейное фермерство. Почему в Украине не строят крупных животноводческих ферм, не садят огромных садов, ягодников? Пробовали, но оказалось, что они дают более дорогую продукцию по сравнению с приусадебными хозяйствами, где всё делается вручную. Всё это было и в колхозах, но не выдержало конкуренции с приусадебными хозяйствами. Сохранилось только производство зерновых и масличных. Приусадебные хозяйства — это мини-семейные фермы. В них хозяева — они же работники, поэтому их стимулы к труду максимальные. Они не могут быть механизированы только потому, что малы объёмы производства. Дайте им увеличить объёмы — и они станут полноценными фермерами. Но для этого им надо купить землю. Интересно, что, судя по комментариям, читатели думают, что землю будут покупать сотнями гектаров. Поэтому и говорят, что у фермеров денег на покупку земли не будет, а деньги есть только у корпораций, значит, они и будут покупать. Уверен, что этого почти не будет. Спрос на покупку земли будет небольшой, цены будут низкие, поэтому никто не будет спешить продавать. А корпорации как арендовали сотни тысяч гектаров, так и будут арендовать. Зачем ми тратить огромные суммы на покупку земли? Основная масса сделок будет на полгектара, гектар, два, три гектара. На это у будущих фермеров денег хватить. Это и правильно, ведь им нужно создавать хозяйство с нуля и постепенно осваивать всё больше земли, которую они будут покупать по мере надобности.

Итак, можно подвести итоги. Большинство жителей Украины против любых рыночных реформ. Это люди, которые верят в чудеса, в волшебника в голубом вертолёте, в добрые сказки, в дедушку Мороза или святого Николая (это кому как больше нравиться). Главное, что каким-то чудом всё пойдёт хорошо. Что у них в головах — это вопрос к психологам, а может быть, даже к психиатрам. Например, в обсуждении против рынка земли был высказан аргумент, что власти предприятия распродали, деньги проели, теперь решили землю продать, чтобы ещё деньжат срубить. Спор же идёт о том, разрешить ли владельцам паёв продавать свою землю или нет. Бюджет от этого не получит ни копейки, о государственной земле речь пока не идёт. Иными словами, ничего не понял, но услышал слова «продажа», «рынок» и против.

Вместе с тем есть немало людей, хотя они и в меньшинстве, которые понимают острую необходимость незамедлительных рыночных реформ. Перед этими людьми стоит дилемма: или свалить отсюда, или что-то менять в стране. От их решения зависит будущее Украины.