Дилетанты на службе российской разведки

Англоязычный оригинал публикации доступен на сайте The Integrity Initiative.

Технологии российской гибридной войны включают в себя множество аспектов. Сюда входят как «подрывные» операции по дезинформации, направленные на ослабление западных стран и разрушение доверия к демократическим институтам, так и прямое лоббирование интересов России посредством различных «неофициальных» каналов влияния. Элементами этой системы влияния на западные общества и финансовые институты становятся олигархи и состоятельные бизнесмены, пропагандистские СМИ, различные организации, объединяющие российских соотечественников за рубежом, и даже подчас представители организованной преступности.

При этом специфика России заключается в том, что и крупный бизнес, и медиа, и мафия очень тесно связаны с российскими спецслужбами. Как правило, подобные «агенты влияния» не участвуют в шпионских операциях и ограничиваются лишь созданием положительного имиджа России или отмыванием денег через западную финансовую систему. Однако порой российская разведка тоже использует гражданских людей в качестве «наводчиков» или информаторов. Попробуем рассмотреть это явление на конкретных примерах.

Мария Бутина: «талантливый дилетант» или неопытный шпион?

В середине декабря прошлого года арестованная в США россиянка Мария Бутина признала вину по одному из пунктов обвинения в рамках заключённой ей сделки со следствием. В частности, она подтвердила, что участвовала в сговоре с целью продвижения российских интересов в США, включая внедрение в Национальную стрелковую ассоциацию (NRA) и создание теневых каналов связи команды Дональда Трампа с российским правительством.

Стоит признать, что на этом поприще девушка действительно достигла немалых успехов. При этом Бутина сообщала своим американским контактам, что создаваемые ей каналы получили одобрение Администрации Президента России и лично Владимира Путина. С другой стороны, несмотря на определённые успехи в части лоббирования российских интересов и влияния на консервативные круги американской политики, Бутина совершила ряд ошибок, недопустимых для шпиона и даже для опытного агента влияния. Так, согласно материалам ФБР, в её квартире была найдена записка с инструкцией о том, как отвечать на вопрос о работе на Федеральную службу безопасности (ФСБ), а в электронной почте сохранились контакты нескольких людей, которых в США считают сотрудниками этой спецслужбы.

Бутина ходила на ланч с российским дипломатом, которого американские спецслужбы подозревают в разведывательной деятельности, а в разговорах с третьими лицами презрительно отзывалась о сожителе, поясняя, что живёт с ним только «ради дела». Более того, она переписывалась в Twitter с российским чиновником (предположительно, экс-сенатором Александром Торшиным), рапортуя ему, что «готова к новым заданиям». Не отставал от Бутиной и сам Торшин, сравнивая свою протеже с Анной Чапман и периодически давая ей «наставнические» советы — и тоже в незащищённой Twitter -переписке.

Исходя из этого, некоторые американские эксперты предположили, что россиянка является не профессиональной шпионкой, а просто агентом, завербованным российскими спецслужбами.

«Бутина не профессиональный разведчик, а источник, который разрабатывает каналы доступа к людям и предоставляет информацию об "объектах" и свои выводы профессионалам, чтобы они могли определить, кто наиболее уязвим, и кого возможно будет вербовать», — считает бывший старший сотрудник ЦРУ Джон Сайфер. Другие эксперты предполагают, что Бутина могла иметь длительные контакты с российскими спецслужбами, а именно с ФСБ, живя в России, то есть была агентом контрразведки, а не разведки. В частности, такое мнение высказал бывший подполковник КГБ Акиф Гасанов, прослуживший около 15 лет в советской разведке. В пользу подобной версии свидетельствуют такие обстоятельства.

1. Биография Бутиной включает в себя несочетаемые в условиях современной России элементы. Изначально Мария была активисткой «Молодой гвардии "Единой России"», однако вскоре после этого начала участвовать в российских правозащитных и оппозиционных проектах, и никто из общавшихся с ней активистов не представлял, что она может работать на правительство или спецслужбы. Конечно, люди могут менять свои взгляды, однако такое изменение влечёт за собой неизбежные последствия, в первую очередь — разрыв связей с правительством. Однако Бутина при всей своей «оппозиционности» продолжала работать на Александра Торшина в его бытность сенатором, участвовала в организации визита представителей NRA в Россию и не имела при этом никаких проблем с ФСБ.

Столь тесные контакты с американцами и оппозиционерами, которые имелись у Бутиной во время её жизни в России, непременно привлекли бы внимание ФСБ, как это случалось со множеством настоящих диссидентов. В случае если бы такое внимание было негативным, девушка не смогла бы продолжать работать помощницей члена Совета Федерации. К тому же после начала российско-украинской войны Бутина вновь открыто заняла провластную позицию и даже ездила на Донбасс, где выступала с пламенными речами «в поддержку Новороссии». Исходя из этого, логично предположить, что её деятельность по внедрению в российскую оппозицию, равно как и развитие контактов с американцами, проходили под контролем спецслужб ещё во время жизни в России. Однако «работа» по оппозиции и иностранным визитёрам внутри страны — это как раз компетенция ФСБ, а не Службы внешней разведки (СВР).

2. «Легенда» Марии Бутиной, используемая ею в США, ещё больше не соответствовала осуществляемой ей деятельности и реалиям жизни в России. Российские власти боятся даже безоружных школьников, выходящих на митинги против правительства, а режим держится на запугивании людей и постоянном применении силы. Человек, на самом деле продвигающий такую опасную и непопулярную для властей идею, как свободное владение гражданами оружием в тоталитарной стране, просто не мог бы пользоваться в реальности такой поддержкой и благосклонностью властей, как Бутина, чьи проекты получали одобрение лично Владимира Путина.

Похоже, что «легенда» Бутиной готовилась специально для обмана российских оппозиционеров и приезжающих американцев, однако девушка неожиданно начала работать настолько успешно, а её общение с Полом Эриксоном сделалось настолько тесным, что спецслужбы решили «попытать счастья» в Соединённых Штатах, справедливо полагая, что американские консерваторы не знакомы с политической ситуацией в России, а потому не заметят несоответствий в используемой Бутиной «легенде на экспорт». Однако при этом никто не обучил девушку ни формам безопасной связи, ни способам обнаружения слежки, то есть элементарным навыкам работы за границей. Акиф Гасанов предполагает, что её кураторы сами не ожидали такого успеха, и оперативник, с которым Бутина поддерживала контакт, не соответствовал уровню проводимой работы.

3. Напомним, что «памятка», которую хранила Бутина, касалась работы на ФСБ, а не СВР. При этом Мария явно имела опыт в налаживании связей и вхождения в доверие, хотя не проходила никакой специальной подготовки для работы за рубежом.

Зона риска

Если приведённые выше предположения верны, получается, что Мария Бутина фактически являлась дилетантом в области иностранного шпионажа, хотя, возможно, была при этом достаточно опытным агентом контрразведки. Возникает резонный вопрос: сколько ещё «активов» из числа информаторов или, ещё хуже, совершенно обычных людей задействуют российские спецслужбы для работы за рубежом?

Уже упомянутый Акиф Гасанов предполагает, что ФСБ направила в Америку не только Бутину, но и других подобных ей людей, как говорится, «на удачу». «Если она была всего лишь одной из многих и её планировали использовать как наводчицу, понятно, почему её не только не обучили, но и не выделили ей по-настоящему квалифицированного куратора», — рассуждает Гасанов.

Ситуация усложняется и тем, что вербовка россиян, проживающих за границей, может происходить не до эмиграции, а уже во время их жизни за рубежом. При этом совершенно не обязательно, чтобы у новоиспечённых агентов был какой-то предшествующий опыт работы на российские спецслужбы.

В начале ноября прошлого года в крупнейших британских СМИ прошла информация о том, что половина российской диаспоры в Великобритании — это информаторы спецслужб (СВР, ГРУ и даже ФСБ). Эта «сенсация» была основана на неверной интерпретации доклада британского аналитического центра Henry Jackson Society о масштабах российского шпионажа. На самом деле, доклад со ссылкой на источники в разведсообществе приводит более скромные цифры: около 500 агентов, которыми руководят 200 кураторов. Однако сами российские эмигранты, беседовавшие с автором доклада профессором Эндрю Фоксоллом, подозревают, что каждый второй их соотечественник потенциально может оказаться «сексотом».

Такая подозрительность российских эмигрантов по отношению друг к другу объясняется тем, что сам факт визитов соотечественников домой оппозиционно настроенные представители диаспоры воспринимают как «фактор риска». С их мнением согласны и некоторые перебежчики из числа бывших сотрудников российской внешней разведки, отмечая, что у российских властей есть эффективный «крючок» против эмигрантов — бизнес или семья в России, что влечёт определённую зависимость от властей. Соответственно, во время очередного визита домой сотрудники ФСБ могут задать любому такому человеку вопросы, и он не решится не ответить на них. По оценке самих эмигрантов, в такой зоне потенциального риска находится до половины бывших соотечественников, в особенности из числа тех, кто пребывает за границей временно и только с целью заработка.

Плюсы и минусы использования дилетантов

Вербовка кого-то из людей, входящих в обозначенную выше «группу риска», влечёт за собой определённые преимущества для российской разведки. Западные спецслужбы не могут отследить контакты с людьми, «привлечёнными к сотрудничеству» во время поездок в Россию, и потому они могут долгое время оставаться незамеченными для западных контрразведок. Эти люди не являются кадровыми сотрудниками спецслужб, и, чаще всего, даже не входят в число агентуры внешней разведки, а потому риск их разоблачения перебежчиками сводится к минимуму. Общение российских спецслужб с такими гражданами может сводиться к уровню бесед с «доверенными лицами», и включает в себя лишь ответы на вопросы, а не какие-то сложные «спецоперации».

Информация, которая требуется российским силовикам от такого рода соотечественников, чаще всего касается их непосредственной жизни и работы за границей и тех контактов, которые они завели безо всякой связи с разведкой. Дилетантам редко поручают какие-то особые операции, и чаще всего «вопросы, на которые нельзя не ответить», касаются той сферы, которой человек занимается по долгу службы и которая чем-то привлекла внимание российской разведки. Соответственно, каких-то зримых изменений в жизни такого информатора может и не произойти, и очень трудно бывает понять, в какой момент состоялся его контакт с российскими спецслужбами и на каком уровне он осуществляется.

Если же учесть высокий уровень поддержки Владимира Путина в российской диаспоре и большое количество «промежуточных форм» связей с Кремлём в виде прокремлёвских организаций, пропагандистов и «агентов влияния», провести грань между обычным человеком и агентом российских спецслужб бывает иногда очень трудно. При этом большинство людей, находящихся в «группе риска», может никогда в жизни не встретиться с сотрудниками российских спецслужб, часть может ограничиться банальной «политбеседой» и формальным ответом на пару вопросов, и лишь небольшая часть способна со временем эволюционировать в полноценных шпионов. Отследить процесс такой эволюции, опять же, бывает очень сложно.

Однако в работе с дилетантами есть и ощутимые минусы. Вспомним, что даже относительно опытная «агентесса» Мария Бутина, по информации американских СМИ, находясь в состоянии алкогольного опьянения, хвасталась своими связями с российской разведкой. Обычным людям трудно скрывать ворвавшуюся в их жизнь «романтику» шпионского мира. Кроме того, дилетанты неизбежно допускают ошибки: начинают чрезмерно активно контактировать с людьми и собирать информацию, которой раньше не интересовались, допускают нестыковки во лжи, или, как в случае с Бутиной, их легенда может попросту не соответствовать реалиям жизни в России. Их финансовый уровень, поведение и интересы могут резко измениться, и это тоже бросается в глаза. При этом, если таким людям удается найти связи высокого уровня, они всё равно рано или поздно попадают в поле зрения контрразведки, и тогда их ошибки становятся роковыми.

Вообще активное вовлечение обычных людей в свои преступления — обычная политика тоталитарных государств, и пример Марии Бутиной, скорее всего, далеко не единичный. К сожалению, возможность прикоснуться к неизведанному миру «большой игры» заманчива для многих людей, особенно воспитанных на российской пропаганде с её цинизмом и постоянными рассуждениями о «геополитике». Однако любителям приключений важно помнить, что для государства они только «расходный материал», которым оно может с лёгкостью пожертвовать в любой момент.