Кейс Табачника наоборот. Прощайте, квоты!

Новость о срочном введении квот на украиноязычный продукт я воспринимал крайне негативно. С одной стороны, не люблю вмешательство государства в такие дела. С другой — возможно, в идеальном мире этого и можно было бы избежать. Что же, интервью Шефира не внушает оптимизма, так что можно наперёд попрощаться с протекционизмом нашего, отечественного контента.

Шефир и его точка зрения

Свинарчуки ушли, их место заняло не кумовство, а… дворянство? Наверное, это слово подойдёт для обозначения кадровой политики «Ну мы с ним в одном дворе росли». Впрочем, пока Баканову вручают погоны, другие прекрасные люди хватаются за более привычные им вещи. Например, совладелец студии «Квартал 95» сразу же полез к медийным темам. Мы можем бояться оккупации телевидения сколько угодно, но если она начнётся — сделать не сможем ничего. Увы, до конца каденции таких сюрпризов может хватать, 73% машут ручкой.

Воспринимать откровения Шефира можно по-разному. Однако факт есть факт, человек получил определённое влияние и спешит развернуть нынешнюю ситуацией к лесу передом: квоты, мягко говоря, его не устраивают. Аргументы лично мне кажутся бредовыми, но у нас свободное государство с полной свободой самовыражения.

«Конечно. Но если бы нам внутри Украины разрешили производить на русском, мы бы могли торговать с Россией этой продукцией. Запреты — это искусственная и гадкая штука. Эту войну, которую развязали политики, надеюсь, сегодняшние политики закончат. Квоты и запреты — это плохо. Любые. Это противоречит Конституции Украины. Конечно, украинский язык нужно поддерживать и развивать. Но не методом квотирования, а, например, какими-то преференциями, например, в налогообложении. Украинский язык должен стать модным. А производство на украинском — коммерчески привлекательным».

Да, в манямирке определённой касты украинский язык сейчас совсем не популярен, крутой дубляж кажется нарушением Конституции, а целая индустрия, продукцию которой принципиально идут смотреть даже русскоязычные зрители — помехой на пути условных «Сватов» или очередной индийской драмы «Грин Филмс». Пропустим этот момент в силу его ничтожности. Интересует то, что эту логику, эти аргументы все мы уже слышали, причём от совершенно другого человека.

Шефир волен вещать, я волен критиковать.

При чём здесь Табачник

В апреле 2010 года скандально известный Дмитрий Табачник уже наезжал на едва-едва поднявший голову украинский язык — точнее, на его влияние в сфере создания контента. Не любить этого человека можно по многим причинам. И за упоминания знания российской литературы как must have, и «покемонов» на студенческих митингах (позже эту эстафету перехватят более универсальные «титушки»), и за не самую проукраинскую позицию. Однако высказывания Шефира прекрасно накладываются на совершенно другую сферу деятельности бывшего министра науки и образования.

Пока украинский дубляж поднимал голову, учился ползать и топать ножкой, его попытались добить. Контрольный выстрел лопатой в голову. Табачник не стал дожидаться появления контента уровня 2018–2019 года: он рубанул с плеча и занялся вопросом торможения нашего продукта. Точнее, стал добиваться его полного отсутствия. На словах отменой не пахло, но в плане деятельности министра возникали крайне неприятные вопросы.

Кто знает, если бы на месте Табачника находился более подкованный человек, ситуация могла бы развернуться совершенно иначе. Но помогла кадровая политика, ведь нанимать откровенных тупорезов — не самая удачная идея. То ли Дмитрий обзавёлся на редкость неудачным спичрайтером, то ли это его бешеный креатив полез наружу, но публично заявил он следующее: ребята, после введения обязательного перевода художественных фильмов на украинский язык «количество посещений в кинотеатрах Львова упало чуть ли не на треть».

Точных названий кинотеатров мы так и не дождались. Но, наверное, Дмитрий и сейчас так думает. Сплю и вижу, как местные жители выстраиваются в очередь, чтобы посмотреть российских «Защитников» в оригинале вместо последних «Мстителей» с отличнейшей и родной озвучкой.

К чему же это привело?

По сути, введённые при правлении Порошенко квоты не усилили, а лишь продолжили политику, идущую десятилетиями. Непривычно для Украины с режимом культурного развития «дилдо-флюгер», правда? А всё благодаря тому, что сама индустрия не захотела принимать новые правила игры.

Казалось бы, самый настоящий министр влупил по украинскому дубляжу, так его! Травим! Но никто травить не стал. Пережив первые падения, повышая уровень качества, наш производитель не захотел снова бежать в другую сторону. Рискнул, сыграл на опережение и просто не выполнил тайные фантазии чиновника. Ведь, что бы тот ни говорил, результат зависит лишь от исполнителя.

Именно потому нашумевшую «Смерть Сталина» в Украине смотрели активно и с прекрасной озвучкой. Да, россияне бомбанули и попытались навредить конкретно показам самого фильма, но его общая обработка украинскими прокатчиками не вызывала вопросов. Были негативные моменты, вроде отменённых показов «Дела 44» с Олдменом и Харди, но это лишь мелкие пакости, доставленные из-за поребрика.

По идее, при более слабых амбициях представителей индустрии «та самая» отмашка Табачника могла привести к более страшным последствиям. Например, фильм без украинского перевода не показали бы. Но не только из-за качества дубляжа: ленту запретили бы на государственном уровне, дабы не навредить дидопотребителям.

Довольно часто хожу в кинотеатр, причём и на кассовые, и на менее известные ленты. Людей вокруг всегда хватает. За последнее время не припомню ни одного вопля «Да почему же не на русском?!». Наоборот, вижу активный интерес со стороны зрителей, которые даже для повторного просмотра качают фильмы именно с украинским переводом. Это не 2000-е с гнусавым Гоблином, что очень радует. Но об этом вы и так в курсе.

Вот ведь незадача, посулил бизнесу денег, а он не повёлся. Теперь обращаешься к Конституции, а юристы вслух смеются со своего формального коллеги на посту президента. Бывает, ребята. В следующий раз можно сразу цитировать Великую хартию вольностей, вдруг хоть так сработает.

Наверное, надо что-то уточнить у Табачника.