Повесть о двух экономиках

НЬЮ-ХЕЙВЕН – Внезапно появились убедительные аргументы в пользу подъёма экономики — благодаря вакцине. Современная наука создала то, что я, прожив долгую жизнь, не могу назвать иначе, как одним из величайших чудес. И если COVID-19 погрузил мировую экономику в самую резкую и глубокую рецессию за всё время наблюдений, то сейчас выглядит вероятным её столь же мощный и симметричный подъём.

Если бы только это было так просто. Коронавирус продолжает свирепствовать, а количество новых случаев и уровень госпитализации и смертности вырвались из-под контроля (опять), поэтому краткосрочные риски для экономической деятельности решительно указывают на спад в США и Европе. Сочетание усталости от пандемии с политизацией мер по охране здоровья появилось ровно в тот момент, когда началась давно ожидавшаяся вторая волна COVID-19.

К сожалению, всё это соответствует сценарию опасной двойной рецессии, о которой я недавно предупреждал. Вывод стоит повторить: начавшийся подъём экономики в США сменялся повторной рецессией в восьми из 11 бизнес-циклов после Второй мировой войны. Эти повторные рецессии можно объяснить двумя факторами: сохраняющаяся уязвимость после первого спада и вероятность повторных шоков. К сожалению, сейчас удовлетворены оба условия.

Едва ли можно оспорить тот факт, что уязвимость сохраняется. Несмотря на рекордный отскок реального ВВП в третьем квартале (на 33% в годовом выражении), американская экономика на 3,5% отстаёт от предыдущего пика, достигнутого в четвёртом квартале 2019 года. За исключением спада на 4% — от пика до дна — во время мирового финансового кризиса 2008–2009 годов, нынешнее отставание на 3,5% является таким же сильным, как отставание во время всех послевоенных рецессий в США, когда они находились на дне.

И поэтому просто смешно говорить, будто экономика США уже начала восстанавливаться. Рост во втором квартале был не более чем отскоком дохлой кошки из известной поговорки: это был механистический подъём после отмены карантина и после самого глубокого спада в новейшей истории. Он очень отличается от органичного, кумулятивного восстановления экономики, которая реально идёт на поправку. Америка по-прежнему находится в глубокой дыре.

Спросите об этом, например, американских потребителей, на долю которых уже давно приходится основная часть американского агрегированного спроса — 68% ВВП. После падения на беспрецедентные 18% с января по апрель размер общих потребительских расходов в дальнейшем отыграл примерно 85% этого спада (в реальном выражении). Но дьявол в деталях.

Отскок оказался сконцентрирован в потреблении товаров — как крупных длительного пользования (автомобили, мебель, бытовая техника), так и товаров недлительного пользования (еда, одежда, топливо и лекарства). Повышенный рост именно этих расходов компенсировал потери во время спада, вызванного карантином. В сентябре расходы на потребление товаров (в реальном выражении) на 7,6% превышали допандемический пик, достигнутый в январе 2020 года. Этому подъёму пошёл на пользу всплеск покупок онлайн, совершаемых сидящими дома потребителями: доля интернет-торговли в общих розничных продажах выросла с 11,3% в четвёртом квартале 2019 года до 16,1% во втором квартале 2020 года.

Однако совершенно иная ситуация складывается с потреблением услуг, на долю которых приходится более 61% всех потребительских расходов в США. Сокращением потребления услуг объясняют 72% спада общих потребительских расходов с января по апрель. С тех пор расходы на услуги частично восстановились, но по состоянию на сентябрь они отыграли лишь 64% потерь, вызванных карантином в начале года.

COVID-19 продолжает свирепствовать, и поэтому совершенно понятно, что находящиеся в зоне риска американские потребители по-прежнему воздерживаются от возобновления личных контактов, которые требуются в сфере услуг, например, во время обеда в ресторане, покупок в магазинах, туристических поездок, остановок в отелях, а также отдыха и развлечений. На эти виды услуг приходится почти 20% всех расходов домохозяйств на услуги.

Понятный страх перед личными контактами в разгар пандемии заставляет нас вспомнить о втором ингредиенте двойной рецессии — повторные шоки. Из-за экспоненциального роста количества случаев COVID-19 сегодня вновь вводятся карантины, и хотя они не такие суровые, как в марте и апреле, их задача всё равно сводится к частичному ограничению видов деятельности с личными контактами накануне важного праздничного сезона. Именно в тот момент, когда экономический календарь обычно предполагает мощный всплеск активности, возрастают шансы на сильное разочарование (с учётом сезонности).

Всё это создаёт серьёзные риски для рынка труда в США, который ещё не оправился от прежних ударов. Хотя общий уровень безработицы резко снизился с 14,7% в апреле до 6,9% в октябре, он фактически вдвое выше низкого, допандемического уровня 3,5%. В ноябрео заявках на пособия по безработице вновь стали демонстрировать рост (и это только начало), поскольку в регионах страны опять вводится комендантский час и другие карантинные меры, а парализованный Конгресс США не способен договориться о новом пакете помощи, поэтому риски нового снижения общей занятости возрастают.

Новость о вакцине поистине экстраординарная. Хотя логистика её производства и дистрибуции, мягко говоря, крайне сложна, есть веские основания надеяться, что конец пандемии COVID-19 уже виден на горизонте. Тем не менее, влияние этой прививки на экономику не будет мгновенным, потому что вакцинация вряд ли приведёт к возникновению так называемого коллективного иммунитета раньше середины 2021 года — в самом лучшем случае.

Что же случиться до этого? Во всё ещё слабой экономике США, которую сейчас трясут предсказуемые повторные шоки, аргументы в пользу начала нового спада, или двойной рецессии, до середины 2021 года более чем убедительны.

Если перефразировать Чарльза Диккенса, сейчас лучшее из времён и сейчас худшее из времён. Финансовые рынки празднуют грядущий бум, который начнётся благодаря вакцине, однако сочетание эпидемиологических и политических повторных шоков толкает нас обратно в трясину повышенной экономической уязвимости. Говоря словами Диккенса, чтобы достичь «весны надежды», нам нужно сначала пережить «зиму отчаяния».