Новые грабли. Что роднит Петра Порошенко и Владимира Зеленского

В политическом магазине продают лишь то, что пользуется спросом у избирателя. Например, завышенные предвыборные надежды

Если вам не нравятся программы кандидатов, то проблема не в кандидатах.

Я помню, как недоумевал один мой знакомый, когда закрылся его любимый журнал. Закрылся по самым прозаичным причинам — непрокорм. Приятель это издание регулярно выписывал, так же поступали его друзья и журнал этот они считали «своим». Когда издание обанкротилось, у знакомого началась депрессия. Потому что он понял, как мало в стране таких, как он. Настолько мало, что они даже не могут прокормить подпиской один журналистский коллектив.

Это классическая «проблема телевизора». Всякий раз, когда кто-то говорит, что ему нечего смотреть «по ящику» — это проблема не «ящика». В своих развлекательных форматах ТВ ориентируется на запросы аудитории. И если вам нечего смотреть, это значит лишь то, что вы — не целевая аудитория. Это значит лишь то, что вас слишком мало, чтобы продюсерский цех выстраивал под вас программную сетку. На вас не ориентируются, потому что вы — меньшинство.

Я думал об этом всякий раз, когда заглядывал в программы кандидатов.

За редким исключением, кандидаты говорили не со мной, а с кем-то ещё. С теми, кто ищет опеку, заботу и патернализм. С теми, кто хочет строгого родителя, карманные деньги и одномоментного чуда. Судя по обещаниям претендентов, таких в стране большинство.

Мне обещали раскулачивание. Борьбу с зарплатой Коболева. Традиционные ценности. Кандидаты морщились от вопросов про «Марш равенства» и «гендер». От вопросов про короткоствол и рынок земли.

Мне пытались продать тарифный популизм и фигу в кармане для МВФ. Мне предлагали прогрессивную шкалу налогов и президентский контроль над Нацбанком. Защиту национального производителя и скорую победу на фронте.

И в этот момент накатывало пронзительное одиночество.

Телевидение и политиков объединяет одно и то же. Они ориентируются на спрос. На то, что аудитория считает нормой. И если телевидение и политики говорят не с тобой, значит, тебя не существует. Значит, тебя слишком мало.

У нас принято ругать политиков и хвалить избирателей. Говорить о том, что первые недостаточно хороши для вторых. Принято высмеивать тех, кто говорит об инфантильности выбора и невыполнимости желаний. Обывателя по умолчанию предлагают считать европейским, прогрессивным и готовым к реформам. Но давайте начистоту.

Политики у нас, конечно, ушлые, но и выборы — конкурентные. На этом рынке политических предложений продают лишь то, что пользуется спросом. Если бы избирательский райдер был иным — мы бы слушали от людей в костюмах совсем иные речи. А если вся идея реформ сводится для обывателя к росту пенсий и зарплат, то нечему удивляться.

Нет никакого идеального украинского избирателя. Жаждущего рынка и дерегуляции. Непопулярных реформ и конкуренции. Мы — заложники своей географии и истории, наших традиции и инерции. В нашем политическом магазине продают лишь то, что пользуется спросом. Как бы кому-то не хотелось думать иначе.

И ещё один момент.

Вся страна сегодня сравнивает кандидатов, прошедших во второй тур. У них разные биографии, разный опыт и разные модели поведения. Но есть то, что роднит обоих. В случае победы Владимир Зеленский очень быстро окажется в ситуации Петра Порошенко.

Проблема действующего президента была в уровне ожиданий. После Майдана запрос на быстрые и радикальные перемены был очень высок. Уже приходилось это писать — общество напоминало боксёра, который планирует в первом же раунде отправить соперника в нокаут. Но план на бой не сработал — пришлось боксировать все 12 раундов.

Наши метастазы росли, по меньшей мере, четверть века. Одномоментно искоренить в стране всё, что нам не по душе, не получилось бы. Хотя бы потому, что это лишь в сказке Илья Муромец тридцать лет и три года лежит на печи, а затем начинает побеждать врагов. В реальности же он обречён лечить дистрофию и пролежни.

Действующий президент растерял рейтинг не только благодаря своим ошибкам. Не только благодаря сомнительной кадровой политике. Не только из-за попыток сохранить старую систему. Он стал заложником ещё и чрезвычайно высоких ожиданий, которыми сопровождалось его избрание на пост.

И точно такая же судьба может ждать Владимира Зеленского.

Потому что за него свои голоса отдают люди, которые хотят самых разных вещей. Его избиратели имеют разные картинки будущего. Эти желания порой взаимоисключающи, и какую бы стратегию не выбрал Зеленский в случае победы — уже очень скоро он столкнётся с фрустрацией. Фрустрацией своего собственного избирателя.

Стратегия молчания очень удачна для того, чтобы выигрывать с ней выборы. Но она же становится камнем на шее, когда выборы позади. Потому что оказывается, что каждый, кто ставил галочку напротив твоей фамилии, — голосовал за что-то своё. А решить все эти разнородные мечты в рамках одного уравнения просто невозможно.

Общество не прощает кражу мечты. Даже если эта мечта изначально имеет мало шансов быть реализованной. Петру Порошенко уже пришлось в этом убедиться.

А теперь этот же шанс может появиться и у Владимира Зеленского.